Дэвид Ллевеллин - Обретённая память

Гвен посмотрела на Йанто, надеясь, что он знает ответ, но он выглядел таким же озадаченным, как она сама.

— Йанто, — сказала она. — Можешь произвести поиск по именам Кромвель и Валентин? В 1953 году в Кардиффе не могло быть много людей по имени Валентин.

Йанто стоически кивнул и вышел из зала заседаний, и Тошико последовала за ним.

Гвен повернулась к Майклу.

— Отдохни немного, — сказала она. — Мы собираемся… — она замолчала.

— Собираетесь что? — спросил Майкл.

— Не знаю, — ответила Гвен. — Собираемся помочь тебе.

Майкл с несчастным видом отвернулся от неё. Похоже, её слова его не успокоили.

— Я имею в виду именно это, — сказала она. — Это наша работа. — А потом с улыбкой добавила: — Не бывает тайн слишком больших, не бывает головоломок слишком… э-э… головоломных.

Майкл улыбнулся — впервые за то время, что Гвен его видела, — и она кое-что почувствовала, что-то знакомое, и с беспокойством осознала, что ночь будет долгой.

Оуэн Харпер открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Конечно, не то чтобы он был экспертом по потолкам, но он бы узнал свой потолок, если бы увидел его, а это был не его потолок.

Следующее, что он осознал — сухость во рту. Нет, не просто сухость… Его рот был абсолютно сухим. И у него болела голова. Как будто кто-то зажал его голову в тиски и продолжал давить. Как будто его голова собиралась вот-вот взорваться.

Но в первую очередь его занимал вопрос о потолке и твёрдом полу под ним. Вытянув пальцы, он ощутил щетинистую поверхность ковра, а чуть дальше наткнулся на пыльное месиво в переполненной пепельнице. Он с отвращением отдёрнул руку, задев банку и опрокинув её. Послышалось бульканье и шипение пива, выливающегося из банки и впитывающегося в ковёр. Это была не кровать, и это была не спальня.

Приоткрыв один глаз, он увидел телевизор в одном углу комнаты, а на стене — несколько постеров с Джонни Деппом.

Это был не его потолок, не его комната, а если это была не его комната, то чья она?

Ответ пришёл с голосом, донёсшимся из-за ближайшей двери.

— О, ты проснулся. Ты свалился с дивана, или что?

Он сел и на самом деле ощутил пульсацию в голове; тупая невыносимая боль, которая начиналась в висках и достигала своего пика где-то за его глазами. Медик в нём читал ему лекцию о обезвоживающем эффекте алкоголя, о том, как алкоголь высасывает жидкость из мозга, заставляя его уменьшаться, натягивая микроскопические волокна, соединяющие его с черепом и тем самым вызывая головную боль. Человек в нём просто занимался искусством страдания.

В дверях стояла девушка-гот в пижаме. Пижама, впрочем, ничуть не была готичной; она была розовой с изображениями «Hello Kitty». Готом эта девушка была только начиная от шеи и выше, судя по копне чёрных волос и слегка расплывшейся после предыдущей ночи туши для ресниц.

Его сердце упало. Неужели они?..

— Где я? — спросил он.

— В нашей комнате, дурачок, — хихикая, ответила готесса.

— А… где твоя комната? — поинтересовался Оуэн.

— В нашем доме. В Катайс, — сказала девушка-гот. — Возле университета.

Оуэн выпрямился и, опираясь на ослабевшие руки, вскарабкался на диван. Он положил голову на руки испустил долгий, мучительный стон.

— Похмелье? — спросила готесса.

— Есть немного, — ответил Оуэн. — Что произошло прошлой ночью?

Готесса снова засмеялась.

— Ты не помнишь?

Оуэн покачал головой. Даже это причиняло ему боль.

— Твой друг, который живёт наверху, — сказала она. — С моей соседкой по дому, Кирсти. Странно, что они дали тебе заснуть. Они немного, хм, шумели. Наверно, ты потерял сознание или вроде того.

Его друг? О, это было правдой. Теперь он начал кое-что припоминать; какие-то осколки воспоминаний. Ллойд был наверху. С Кирсти, кем бы эта Кирсти ни была.

Оуэн посмотрел на девушку-гота, вздрогнув от того, какой вопрос ему предстояло задать.

— И я сделал что-то… я имею в виду…

Готесса приподняла бровь и покачала головой.

— Ты полностью одет, — сказала она. — Или ты не заметил?

Он посмотрел на себя и понял, что на нём и в самом деле вся та же одежда, в которую он был одет вечером накануне. Он с потрясением заметил похожую на кровь полосу соуса чили на своей рубашке. По крайней мере, разуться он не забыл.

— И… у тебя есть девушка, — с милой улыбкой добавила девушка-гот. — Фактически, ты всё время только о ней и говорил. Хочешь кофе?

Оуэн покачал головой. Снова нахлынула та пульсирующая боль, а ещё — внезапный, жестокий приступ тошноты.

— Хм…

Работа. Это слово фейерверком вспыхнуло у него в голове, как будто оно было неоновым, как вывеска, или вырезанным на камне чертовски большими буквами. Работа.

— На самом деле… наверно, мне пора идти. У меня работа.

— Работа? Когда?

Он посмотрел на часы. Было ровно девять. А его смена начиналась в пол-одиннадцатого.

— Через полтора часа, — тихо сказал он. — Где я?

Готесса засмеялась.

— В Катайс. Я только что тебе говорила.

Оуэн вздохнул. Катайс. Совсем недалеко от центра города. Могло быть и хуже. Он мог бы оказаться в Суонси. Он по-прежнему пытался восстановить по частям события последних нескольких часов ночи. Он был в «Кросс Инн», и в какой-то момент, после двух или трёх пинт, желание взять еду навынос и видео напрокат оставило его, и они вызвали такси и поехали в город. В этот момент всё начало становиться несколько туманным.

Но Катайс находился не слишком далеко. Это было дальше от больницы, чем его квартира и, если помыслить логически, поехать сначала домой больше не было вариантом, что означало, что ему предстояло идти на работу в той же одежде, что и вчера, но это не было концом света.

— Я могу воспользоваться твоим душем? — спросил он.

Девушка-гот кивнула.

— Наверху, первая дверь справа. Полотенца в шкафчике на стене.

Оуэн со стоном поднялся с дивана и на цыпочках вышел из комнаты, молча кивнув девушке-готу в знак благодарности перед тем, как начать взбираться по лестнице.

Он вспомнил всё остальное, стоя под горячими струями воды в душе. Они болтались по крутейшим барам Кардиффа, пока не очутились в ночном клубе «Метро». Оуэн и его коллеги-врачи выглядели здесь немного неуместно в своих рубашках от Бена Шермана [14] Британская компания, выпускающая повседневную мужскую одежду. и туфлях, в то время как вокруг них подростки с торчащими в разные стороны разноцветными волосами и пирсингом, в большинстве своём с головы до ног одетые в чёрное, отрывались под «System Of A Down» и «Green Day».

Ллойд начал беседовать с другой девушкой-готом, с той, которую, как решил Оуэн, звали Кирсти, а потом познакомил его с подругой Кирсти — девушкой, которая теперь сидела внизу в пижаме с «Hello Kitty». Оуэн не вполне понимал, что за игру затеял Ллойд; возможно, он планировал какую-то оргию — с Ллойдом никогда ни в чём нельзя было быть уверенным.