Сергей Панченко - Вода: Наперегонки со смертью.

Мексиканцы и большая лига латиноамериканских стран шли по пятам отступающих американцев. Пояс сопротивления поднялся еще севернее и теперь проходил по границе самых северных штатов, от Вашингтона до Вирджинии. Замершие воды рек привели к остановке электростанций. Половина Америки погрузилась во тьму. Власти страны спешно вывозили ядерное оружие на север, будучи уверенными в том, что оказавшись в руках «латиносов» обязательно ударит по ним.

Устойчивый порядок мира нарушился полностью. Вокруг Японии вода еще не загустела настолько, чтобы использовать ее для передвижения. Изолированная от мира страна, лишенная возможности добывать пропитание из морей и океанов, составляющее основной рацион ее жителей, оказалась в крайне опасном положении. Площади под посевы культур были малы, виды на урожай призрачны. Усугублялась ситуация тем, что Хоккайдо почти полностью попал в пояс смерчей, а острова южнее находились во власти высоких температур и засухи. Народ, забирался повыше в горы. Некогда блистающая в лучах солнца снежная вершина Фудзиямы потемнела от людей, облепивших ее.

Рискованный и многочисленный народ, решивший высадиться на антарктических берегах, разумно предположив, что вода здесь никогда не загустеет, а пингвинов и тюленей на их век хватит, столкнулись с проблемой жутких морозов. Ситуацию с ними можно было списать на ослабление теплообмена посредством атмосферы. Прибрежные воды на глазах сковывал лед и суда просто вмерзали в него без шансов выбраться. Люди поневоле превратились в заложников собственной перестраховки.

Карл наконец-то сошел на берег. Он некоторое время осторожно принюхивался к островной растительности, к камням, к ветру. Оборачивался на Кирилла и Машу, как бы ища в их глазах ответ на вопрос «а это не опасно?». Пометил несколько острых камушков и только тогда немного осмелел. Неуклюже, будто совсем забыл, как ходить по твердой поверхности, бегал по бережку. Когда Кирилл подвел его к тоненькому ручью, берущему свое начало где-то в скалах, за которыми находилась шапка ледника Кука, тогда у пса проснулось серьезное желание выложиться физически. Мопс бегал вдоль ручья, забавляя себя игрой в непреодолимую преграду. Несколько раз имитировал желание перейти через него, но отскакивал, будто это была огненная река, рычал и смешно лаял.

Маша перешагнула на другую сторону ручья, а Кирилл остался на одной стороне с Карлом.

– Карлуша, иди ко мне. – Позвала его Маша.

Мопс подбежал к воде, отскочил, тявкнул, снова подскочил, крутанулся и упал на бок. Видимо решил, что это ручей свалил его с ног, подскочил и заливисто, с характерным для мопсов подскуливанием, принялся лаять. Маша закатилась со смеху, наблюдая забавные реакции собаки.

– Представляю, как вам вдвоем было нескучно?

– В основном, да, весело, но иногда ему хотелось играть, когда я спал. А эта сарделька не понимает слова «нет».

– Карл, я бы обиделась, если бы меня назвали сарделькой.

– Маш, ты бы и на Карла обиделась.

Мопс успокоился и раскосыми влажными глазенками уставился на Кирилла, открыл рот и вывалил язык, чуть ли не до земли.

- Я знаю этот твой взгляд. Обычно так он делает, когда выпрашивает что-нибудь.

– А что ему нужно сейчас?

Карл развернулся мордой к Маше и вытянув ее вверх, заскулил.

– Кажется, ему хочется на твой берег. – Догадался Кирилл. – Слушай, ленивец, тут воробью по колено, переходи сам.

Карл растерянно заводил глазами. В них читалась нерешительность и даже страх, что все придется делать самому.

– Кого я воспитал? – Картинно возмутился хозяин мопса. – Неженка, баловень судьбы.

– Почаще брал бы в командировки, глядишь и закалил бы характер?

– Он что, микробиолог, чтобы его брать. Сдавать надо было не соседям, а в приют, на время, чтобы за еду дрался.

– Карлуша, драться? Садист.

Маша перешагнула ручей, подхватила пса под пузико и перенесла на другой берег. Благодарный Карл успел лизнуть ее в подбородок. Когда снова оказался на земле, забегал вдоль ручья, попутно помечая торчащие камни.

Бухту пришлось поделить. Те, кто прибыл раньше, выбрали южный пологий берег, равнинный, с густой зеленой травой до самых гор. Посередине бухты протекала река, берущая свое начало на леднике. Русло ее местами расширялось, образуя проточные озера. Как предполагали на БДК, в них водилась форель, запущенная первыми поселенцами острова. Редкое солнце, когда выбиралось из-за туч, превращало берег в изумрудный ковер, на который было больно смотреть.

После переговоров, людям с БДК и «Принцессы Мэй» достался правый и левый берег. Скалы начинались здесь в двадцати, редко дальше, метрах от берега. На заветренных камнях росла дикая капуста. Вдоль ручьев, сбегающих с гор, можно было видеть сочную траву и зеленые камни, поросшие мхом. Территория в пятистах метрах от берега считалась общей. Только это были скалы, не представляющие никакого интереса.

С южной стороны еще можно было воспользоваться каскадами озер для ловли рыбы, но злоупотреблять этим не стоило. Население Кергелена, многократно увеличившееся, могло за один сезон нанести непоправимый экологический урон. Пока имелся рефрижератор, полный продуктов, договорились обходиться своим. Правда, когда собственные запасы провизии на БДК могли подойти к концу, пришлось бы менять на продукты оружие. Соседи с лайнера и рефрижератора уже просили снабдить их оружием для самозащиты, но Чистяков колебался, не желаю иметь под боком вооруженную группировку. Он обещал им защиту своими силами, но все больше склонялся к тому, чтобы обменять часть стрелкового оружия на продукты.

Силы, занявшие самый удобный восточный берег, с бухтой и портами, пока никак не заявляли о себе. БДК щупал эфир, проверял вход в бухту, но ничего опасного не заметил. Однако, неизвестность тревожила. Хотелось знать, что происходит на другой стороне острова. Чистяков распорядился поднять в воздух «Камов», который должен был снять ситуацию на суше и проверить глубины возле острова, на предмет подлодок.

Едва вертолет перевалил через хребет, разделяющий остров, как тут же получил предупреждение об облучении радарами. Экипаж хотел включить аппаратуру РЭБ, но Чистяков запретил выкладывать козыри раньше времени. Пришлось уйти за горы, оставив планы разведки на потом. Ограничились одним сканированием глубин в окрестностях северной части острова. Существующее положение вещей могло устраивать всех новоявленных обитателей Кергелена. Нарушить шаткое равновесие можно было любым неправильно понятым действием.

Имея кучу времени, которое нечем было занять, ученые устраивали дебаты, касавшиеся темы разрешения проблемы экологической катастрофы.