Дмитрий Силлов - Закон якудзы [litres]

Признаться, Японец со своей парадоксальной логикой меня слегка взбесил, что, кстати, пошло на пользу. Дурнота отступила, перестав вить канаты из моих кишок, и даже появилось нечто, отдаленно смахивающее на прилив бодрости. Ярость вообще хорошее средство от любых болезней, о которых тут же забываешь, когда тебя начинает слегка колбасить от желания заехать кулаком в невозмутимое дружеское рыло. Хотя в случае с Японцем это чревато, еще большой вопрос, чье рыло при таком раскладе больше пострадает, его или моё.

В общем, я додумался до того, чтоб оставить на ногах портянки, которые, перемотав немного по-другому, всунул в берцы, плотно их после этого зашнуровав. Ничего так получилось, годно. Так называемый финско-немецкий вариант носки ботинок при отсутствии носков, кардинально решающий проблему обуви, не подходящей по размеру.

Еще в кармане «своего» автоматчика я нашел кожаный ремень, из которого быстро смастерил набедренный подвес под кобуру для трофейного пистолета Макарова. Почему не на поясе? Потому, что там уже висели трофейный нож и подсумок с двумя запасными магазинами.

А вот ПСС я решил с собой не брать. В нем после стрельбы по замку только два патрона осталось, и из-за них таскать с собой за пазухой лишний килограмм я счел неразумным. Поэтому бесшумный пистолет так и остался во внутренней кобуре майорской формы, которой я накрыл лицо «своего» мертвеца.

Кстати, пока я орудовал ножом, рассмотрел его повнимательнее. И оказалось, что мой трофей на самом деле дорогого стоит. Замысловатое клеймо на клинке, напоминающее руны, навеяло воспоминания. Похоже, у меня в руках оказалось кастомное творение замечательного конструктора ножей Андрея Мака. Помнится, однажды держал в руках его «Легион» – до сих пор под впечатлением. Но если тем ножом удобно врагам головы сносить, словно топором, то этим по-тихому снять часового самое милое дело. Не совсем понимаю, как этот нож из двадцать первого столетия переместился в восемьдесят шестой год, хотя догадываюсь. Ходят среди сталкеров слухи, что знаменитый коллекционер Мак на самом деле перехожий и в своих поисках уникальных ножей умеет перемещаться не только по всему миру, но и через временные порталы, которые прорезает ножами, созданными своими руками. Интересно будет попробовать, может, этот мой трофейный нож тоже такое умеет?

– А не расскажешь, как ты меня нашел? – поинтересовался я, осмотрев свой новый прикид и оставшись более-менее довольным увиденным.

– Как – ты уже видел, – равнодушно бросил Виктор, зашнуровывая берц – ему-то ничего изобретать не пришлось, всё подошло, будто на него сшито. Или это очередная магия ниндзя, на которого Савельев учился где-то в японском захолустье?

– Ясно. Прошел через туман, как в одной хорошей песне поется, – кивнул я. – А на кой ляд я тебе сдался?

– Да просто ликвидировать тебя хотят, – сказал Японец, закончив со шнуровкой и плавно перетекая из положения сидя в стоячее. Блин, нормальные люди так не умеют. Может, мне тоже в Японию съездить, авось чему интересному научусь?

– Это многие хотят, – кивнул я. – Ничего нового. И чем я провинился на этот раз?

– Да вот кое-кто считает, что ты можешь кардинально изменить будущее, наворотив дел в прошлом. Если уже не изменил.

Я почесал переносицу.

Ну да, вполне может быть, что у будущего возникли проблемы после того, как я ликвидировал в прошлом одного ученого урода. И думаю, что прошлое, что будущее без него как-нибудь обойдется. Да, я знаю об эффекте раздавленной бабочки, описанном классиком. Но почему-то мне кажется, что не всё так однозначно. Хронос и сам был горазд чудить что в будущем, что в прошлом. И не факт, что я так уж серьезно накосячил перед Мирозданием, пристрелив эту сумасшедшую бабочку с манией величия.

– И я бы не стал недооценивать этих ликвидаторов, – добавил Виктор, привязывая за спину свои мечи. – Их подготовка намного превышает твою.

– Подготовка – может быть, – кивнул я. – Остается проверить, как у них обстоят дела с личной удачей. Кстати, двести лет назад меня взял в плен очень экзотическим способом и держал в плену в этом кабинете такой же, как ты, тягуче-плавный азиат с плохими манерами и мечами, похожими на твои.

Я кивнул на рукояти, торчащие из-за плеч Виктора.

– Говорил, что я – это наживка, на которую он решил поймать тебя. Но как только учуял газ, так сразу довольно шустро свалил, так что с ловлей на живца у него не задалось.

– Масурао, – помрачнел Японец. – Так зовут этого ублюдка. Жалею сейчас, что пощадил его однажды.

И, поймав мой вопросительный взгляд, пояснил:

– Мы вместе учились в школе синоби. И он до сих пор не может простить мне того, что я оказался лучшим учеником, чем он.

– Ну, и если ты лучше, то в чем проблема? – удивился я.

– Боюсь, что сейчас он превзошел меня, – помрачнел Виктор. – Ладно, давай, что ли, глянем, куда нас занесло.

– А это точно надо? – покосился я на стальную дверь, надежно защищающую нас от внешнего мира. – Может, через твою страну Токоё двинем обратно, но не в восемьдесят шестой год, а попозже? Там, конечно, тоже не фонтан, но хоть места знакомые.

– Не получится, – покачал головой Савельев. – Не осталось у меня сил на третий вход в страну мертвых. Боюсь, если попытаюсь, то там мы оба и останемся.

– Понятно, – кивнул я. – А если так попробовать?

И, выдернув новый нож из ножен, душевно так махнул им сверху вниз.

Получилось ничего. Нож с легким шелестом распорол воздух, и на этом все закончилось. Значит, ошибся я. Мой трофей, к сожалению, не был аналогом «Бритвы» и рассекать пространство между мирами не умел. Просто хороший нож. Не более.

Ясно-понятно. Что ж, ничего больше не оставалось делать, как вскрывать ржавую дверь и выходить в подземный коридор… если, конечно, он есть за этой дверью. Очень хотелось надеяться, что там не завал из рухнувшего потолка и обвалившихся стен, замуровавших нас навечно в этом кабинете.

Мы подошли к двери. Я взялся за ручку, потянул на себя… Эксперимент удался неважно. Проржавевшая насквозь загогулина отвалилась и рассыпалась в красную пыль прямо у меня в руке. Ну, зашибись. И чего теперь делать?

Пока я прикидывал что к чему, Японец решил вопрос кардинально. Взял – да и долбанул ногой прямо в середину двери.

Хорошо, что я успел отскочить в сторону. От удара ржавая дверь треснула посредине, развалилась пополам – и из коридора на то место, где я только что стоял, рухнул кусок бетона высотой метра в полтора, из которого во все стороны торчали куски красной от коррозии арматуры. Ага, теперь понятно, почему кабинет так хорошо сохранился: бетонная глыба, скорее всего, отвалившаяся от потолка, придавила дверь снаружи и намертво запечатала выход. Удар Савельева разрушил это шаткое равновесие – и вот результат.