Сергей Вольнов - Зона Посещения. Сойти с обочины [litres]

Эти мысли оставались у него в голове, когда организм понемногу начал склоняться ко сну в ожидании прибытия обеда – сказались ранний подъем и размеренные сентенции о политике… Но тут ученый почувствовал, как стюардесса коснулась его руки – пришла его очередь получать порцию пищи. Так как у него было заказано вегетарианское питание, ему принесли контейнер вне очереди.

Да, вегетарианцы даже здесь получают привилегии, мысленно усмехнулся Вадим. На самом деле любое специальное питание, не обязательно вегетарианское, приносили перед общей раздачей, так как оно бронировалось заранее при заказе билета на сайте, за отдельную плату. Когда пришла очередь женщины-попутчицы делать заказ, она выбрала бифштекс, что Вадим мысленно отметил про себя, но дискутировать на эту тему не стал, так как никому никогда не навязывал свои взгляды. А вот если бы Аня оказалась на его месте, она обязательно принялась бы горячо спорить…

Любимая девушка Вадима не очень давно стала исповедовать веганство и, как все новообращенные, еще была преисполнена энтузиазма и фонтанировала горячим желанием всех встречных обратить в свои убеждения. Это Вадим, долгое время не употреблявший мяса, давно уже и поуспокоился, на горьком опыте убедившись, что не стоит «впихивать невпихуемое», и если кому-то суждено поумнеть и отказаться от поедания трупов, тот поумнеет и откажется…

Когда Вадим наконец прилетел в Сеул, ему в глаза опять бросился разительный контраст между владивостокскими Кневичами и грандиозным Инчоном.

Воздушные ворота Южной Кореи по сравнению с аэропортом Владика смотрелись непоколебимым колоссом. Это был не просто какой-то там аэропортишко, а настоящий город, Сеул в миниатюре.

Без задержек получив багаж, Вадим поменял валюту и вскоре вышел на улицу, на площадку перед терминалом. Сюда то и дело приезжали суетливые такси и, подобрав клиента, стремительно ретировались. Вадим подошел к удачно подвернувшейся машине, распахнул заднюю дверь и спросил по-британски:

– Свободно?

Человек, сидевший в водительском кресле, не поворачиваясь, также на британском ответил утвердительно. Международный язык – он всегда международный, и не важно, второй или первый. Вадим убрал сумку в багажник, запрыгнул в салон и распорядился доставить его в «Metro Hotel» на Мендоне.

Электротакси плавно тронулось с места и направилось в сторону города. Вадим порадовался удачному прилету и приготовился смотреть на проносящиеся мимо виды мегаполиса. Написал сообщение в мессенджере любимой девушке. Таксист, сидевший за рулем, уверенно делал свое дело. Пассажир не мог видеть его лицо, оно было скрыто в тени под козырьком низко надвинутой на лоб кепки, и это слегка смутило бы ученого, не погрузись он весь в мысли о предстоящем конгрессе.

А смущать было чему – ведь под крышей салона кепку можно снять, да и столь низко надвинутый на лоб головной убор способен мешать обзору при вождении. Хотя, может, этому водителю так привычней, в особо солнечную погоду (сегодня стояла облачная), когда сильно слепит глаза, козырек служит защитой в дополнение к опускающейся панели, которая имеется в каждом средстве передви…

– С прибытием, Вадим Олегович. Жаль, что ваши мысли о черной дыре, в которую превратился Корейский полуостров, не забылись, как плохой анекдот, и впоследствии захватили воображение, вынудив писать об этом статьи. Занимались бы своей земной физикой и не лезли в небесную.

Вадим встрепенулся. Он только что отчетливо слышал фразы, сказанные на его родном языке, не на бринглише, и слова исходили от человека, сидящего за рулем.

Послышалось ли?! Глаза ученого расширились от удивления.

– Простите, что… вы сказали?

– Да уже и не важно что. Я мог вообще без предисловий обойтись… Мысли, знаете ли, действительно могут материализоваться, притянуть, примагнитить лихо, и потому лучше искоренять в зародыше, чтобы оно спало беспробудно. Не будите, пока оно тихо…

Последнее, что увидел в этой жизни перспективный молодой ученый, который в будущем мог повлиять на этот мир своими исследованиями и представлениями о возможных параллельных реальностях, было черное око накрученного на ствол пистолетного глушителя, внезапно появившееся в промежутке между спинками передних сидений такси.

Кафе «Гаспачо» только открылось, и колоритный пузатый бармен, открыв замки входной двери для клиентов, вернулся за стойку, чтобы заняться бутафорским протиранием стаканов и блюдечек.

На самом деле, естественно, всю посуду он «вылизал до блеска» еще минувшим вечером, но до появления клиентов бармену все равно нечего было делать, и он, чтобы не торчать статуей, принялся хотя бы имитировать бурную деятельность.

К тому же привычное занятие всегда помогало ему успокаивать нервы, если он был чем-то раздражен, или просто настроиться на продуктивную рабочую смену.

Попутно с протиранием посуды бармен наслаждался прослушиванием великолепной композиции «Flowers on the Wall» исполнителя «The Statler Brothers», звучавшей в ретрансляторах акустической системы кафе. Это была песня из горячо любимого им фильма «Криминальное чтиво». Наслаждаясь потрясающей композицией, бармен мечтательно прикрыл глаза, довольно улыбался и легко пританцовывал, покачивая головой и бедрами.

За этим занятием его и застал ранний клиент. Услышав выпадающий из общей мелодии «дзи-инь» колокольчика, висящего над входной дверью, бармен вмиг опомнился, подобрал живот и нагнал на себя официальный вид, втайне уповая на то, что некстати рано зашедший посетитель не успел ничего заметить. Обычно первые клиенты начинали появляться не раньше семи, а массово собирались ближе к восьми часам. Этот, похоже, либо из тех, кто встает в самую рань, неисправимый жаворонок, либо, наоборот, шатался где-то всю ночь, а под утро решил заглянуть в кафе, перевести дух.

Мужчина, своим внешним видом ни капельки не показывая, что он заметил что-либо неординарное, невозмутимо подошел к стойке и обратился к бармену с заказом. Тот услышал в говоре посетителя признаки русского акцента и, втайне радуясь выпавшей возможности попрактиковаться, тут же перешел на предполагаемый родной язык клиента, демонстрируя, что не зря много лет потратил, пытаясь на приличном уровне овладеть различными языками. Клиент тоже обрадовался, по достоинству оценив демонстрацию, и на лице его расцвела улыбка.

– По каким делам в наших краях? – между делом поинтересовался бармен. Сам он был человеком двухметрового роста, навскидку лет сорок семь – пятьдесят два, грузный, даже габаритный. Брюнет, подбородок покрыт густой, поседевшей в некоторых местах черной бородой, добродушный и умудренный опытом взгляд из-под толстых стекол солидных очков в старомодной каплевидной оправе. В общем, сразу видно, мужчина «старорежимный», крепкой закалки, как принято говорить такими же, как он.