Сергей Вольнов - Зона Посещения. Сойти с обочины [litres]

Молодой шофер, не веря своим глазам и желая убедиться в том, что видит, сделал шаг правее от колеи, в направлении места, где стояла ферма, но подоспевший русский схватил его за руку и не пустил.

– Подожди, напарник! – властно сказал он. – Не ходи туда! Этот пятачок мне очень подозрительным кажется. Смотри, какой он гладенький, заманчивый на вид. Песочек, как на пляже, я бы сказал. Когда внешне все слишком спокойно выглядит, жди беды.

Тут из-за табуна лошадей раздался крик. Напарники обернулись и увидели бегущего к ним подростка лет пятнадцати, сына фермера. Причем, судя по его виду, парень был, мягко говоря, не в себе.

– Мунх! – воскликнул Алтанхуаг, который был хорошо знаком с пареньком, ведь не раз останавливался на этой ферме раньше. – Что случилось? Где твои родители, братья, сестры?..

– Я… не зна-аю… – с трудом выдавил подбежавший Мунх; в глазах его застыл испуг и набрякли готовые вот-вот потоками вырваться наружу слезы. – Я ходил вон туда, – он показал на север, – с лошадьми… вернулся, а их нет.

– Мунх, держись, – неожиданно русский вступил в разговор монголов, и оказалось, что монгольский он прекрасно знает, – твоей семьи больше нет.

Этим заявлением Валера удивил даже своего напарника. Сын фермера же принял слова незнакомого мужчины стойким молчанием, как будто все еще не мог до конца поверить в реальность происходящего. Русский же, не обращая внимания на изумление молодого напарника, продолжал говорить:

– Мужайся, парень, теперь ты один на всем этом свете и должен полагаться только на самого себя. – Он подошел поближе к подростку и крепко взял его за плечо. – Твоей семье не повезло, она осталась по ту сторону разделяющей кромки, но ты должен продолжать жить. Пока ты живешь и помнишь, они тоже будут живы!

Алтан уже устал удивляться, воспринимая происходящее как некий бред, к тому же едва не падая с ног от жары. Даже он, монгол, с трудом терпел, ощущая, насколько сейчас горячо в атмосфере. Хотя никакие раскаленные ветры ниоткуда вроде не веяли.

Валера, коротко, по-дружески обняв его, наговорил что-то парню и вернулся обратно к напарнику и обратился теперь уже к нему, глядя прямо в глаза:

– Вот ты, Алтанхуаг. Живешь в спокойном, мягком, я бы сказал, мирке, в своей родной Монголии, и самая большая твоя забота – это палящее солнце… Или вопросы лояльности по отношению к сексуальным меньшинствам. – Русский игриво подмигнул монголу, отчего у того глаза расширились и стали как у европейца; даже в таком состоянии парень обалдел. – Но поверь, – тон Валеры посерьезнел, – есть среда обитания, по сравнению с которой вы живете просто в раю. Чтоб ты знал, один из плацдармов вторжения таких миров сейчас там, – напарник показал рукой на юг, – и нам с тобой тоже, можно сказать, повезло, что мы по самой границе ехали.

– Русский, что ты такое говоришь?! – выпалил по-монгольски бедный монгол, у которого мозги уже закипали и норовили вылезать через уши, нос и горло. – Ты кто такой, в конце концов?!

Внезапно его крики прервал звук, похожий на лошадиное ржание, смешанное с визгом подраненной свиньи, причем раздался он не с левой стороны, где сейчас волновался табун, а с противоположной.

Валерий мгновенно преобразился. Выражение лица с добродушного изменилось на суровую маску, расслабленная поза перетекла в напряженную стойку. Правая рука молниеносным движением выхватила из закинутого за плечо рюкзака какую-то штуковину, похожую на оружие, монгол уже потом вспомнил и понял, что это был УЗИ, обычно узнаваемый безошибочно, всемирно известный израильский пистолет-пулемет. Но каким-то непонятным образом модернизированный. Апгрейд превратил его в подобие фантастического оружия из блокбастера о будущем.

Прямо из воздуха несколько секунд назад на юге появилось нечто, отдаленно напоминающее лошадь… но с укрупненной во много раз, произрастающей прямо из лошадиного туловища устрашающей змеиной головой. И это нечто, от которого исходил угнетающий для барабанных перепонок людей и других нормальных живых созданий звук, на полном вперед неслось к двум мужчинам и мальчику.

Алтанхуаг ощутил, как мочевой пузырь непроизвольно, сам по себе расслабляется, и шорты в области промежности неостановимо намокают…

Валера… или как его там по-настоящему… открыл ураганный огонь, и выпущенные им очереди перебили ноги страшного монстра, причем первые попадания, казалось, причиняли твари лишь незначительные неудобства, и конезмей продолжал бежать, как будто не испытывая боли. И только когда передние ноги превратились в кровавое месиво, монстр с диким воплем свалился набок в каких-нибудь двух-трех метрах от монгола и его напарника.

Валера добил змеелошадь прицельной очередью в жуткую змеиную башку, остановленная тварь конвульсивно подергалась и замерла.

– Полюбуйся, – сказал монголу старший напарник, опустив спасительное оружие, – вот такие лошадки, – он движением подбородка указал в сторону переполошенного табуна, – там, на юге, превращаются в такое. – Русский показал на заваленного монстра. – Хотел бы в таком мирочке оказаться?

– Н-нет, – выдавил Алтанхуанг, обреченно решив, что окончательно помутился рассудком, и самая главная галлюцинация по имени Валера сейчас пугает его ужасной перспективой.

– Вот тебе и ответ, кто я такой. Я тот, кто может противостоять тому, что способно вторгнуться из-за границы. А еще лучше, помогу сделать так, чтобы оно в вашу реальность так и не вторглось… И да, зови меня Сталкер.

Запах соленого бриза опьяняет, наполняя чувством легкости и свободы.

Томасу, стоявшему на берегу и вдыхавшему его, казалось, что он никому ничего в этом мире не должен. И даже грядущая женитьба представлялась не тяжелыми кандалами на всю жизнь – как бывало у него с женщинами раньше, в других состояниях и жизненных периодах, – а добровольным обрядом, являющим собой внешнее закрепление возвышенного союза двух любящих душ.

Утомленное под вечер море лениво трется о берег. Впереди на горизонте догорает закат, и по неровной поверхности моря скользят багряные блики. Там, куда они не попали, промеж пепельных вкраплений пены – пятна воды обретают темный смолистый цвет. Босые ноги Томаса по щиколотку погружены в рыхлый, еще не успевший остыть пляжный песок.

Молодой мужчина, быстро скинув одежду, решает напоследок еще раз вечером броситься в объятия моря. Хотя и днем он несколько раз купался, но и сейчас не прочь повторить. Вокруг не осталось слишком любопытных глаз, и он попутно освобождается и от плавок, чтобы слияние его тела с матерью-природой происходило во всей полноте.

Человек вонзается в воду подобно торпеде. Бодрящая жидкость приятно обнимает его изнуренное развлечениями тело. Пару раз ненадолго занырнув с головой, он для поддержания формы решает проплыть наискось от берега метров пятьдесят, движениями рук имитируя пропеллер. И так увлекается сим занимательным верчением, что не сразу замечает появление своей возлюбленной.