Владимир Кельт - ZEUS. Северный клан [СИ]

В двери постучали, в кабинет вошел Сайм – личный телохранитель Его Величества. Как и все стражи, Сайм был высок, крепок и до неприличия молчалив. Поклонившись своему повелителю, страж протянул осколок зеркала. Алвахт вгляделся в зеркальную гладь. Сначала он увидел собственное усталое отражение, а потом различил надпись: «Маор Ядох мертв. Зал Смирения».

Тяжелый вздох вырвался из груди. Несчастный Маор! Бедный младший брат! В какую игру он ввязался?

– Сайм, подготовь транспорт, летим в Дараус-Мали. Главная площадь, Зал Смирения.

Флайтер начал снижение и на малой тяге нырнул в пепельные облака. Теперь за стеклом иллюминатора можно было разглядеть Дараус-Мали. С высоты первого атмосферного порога город казался игрушечным и легко мог бы уместиться в ладони Алвахта.

Облака поредели. Внизу замелькали руины: глыбы камня лежали на земле, будто раскиданный великанами мусор; стальные каркасы зданий торчали, подобно обглоданным ребрам левиафанов, а остовы черных колонн напоминали о минувшем величии города. Все здесь говорило о войне. Руханцы разрушили Дараус-Мали до основания, за что поплатились жизнями и свободой Руш. Город превратился в символ борьбы, а его главная площадь стала напоминанием о слабости, которую порождает сострадание. Во время войны Зал Смирения уцелел. Древние стены выдержали артобстрелы и натиск руханских истребителей. Чудес не бывает. Спасение священного места – заслуга элитного отряда, отбившего город. А еще дело в камне, хранившемся много веков на алтаре.

Круглый флайтер приземлился недалеко от ворот. Турбины обожгли камень, серым облаком взметнулась пыль. Алвахт сошел по трапу и в сопровождении охраны направился к Залу Смирения, оцепленному вооруженными стражами. Навстречу вышел Ратийяр – начальник Серой Службы, глава разведки и верный помощник императора. Полы длинного черного плаща развивались при каждом шаге, глаза Ратийяра прятало тонкое стекло визора, длинные белоснежные волосы были собраны в тугой хвост, перетянутый кожаным шнурком.

– Что здесь случилось? – сходу спросил Алвахт и жестом отпустил охрану.

– Ваше Величество, вам лучше самому все увидеть.

В Зале Смирения стояла темень. Факелы давно погасли, лишь где-то вдали виднелся тонкий лучик блеклого солнечного света. Мрак не мешал Алвахту осмотреться, но Ратийяр все же включил напольный прожектор. Увидев, во что превратилось святое место, Алвахт скорбно покачал головой – Зал Смирения мало чем отличался от руин снаружи. А еще трупы… Изувеченные стражи с размозженными черепами напоминали куски мяса, обернутые доспехами, запах смерти уже во всю витал среди потрескавшихся колонн. На одной из стен чернело пятно гари, оставленное «жезлом боли», а на полу бесформенной кучей валялись обугленные кости.

Маора он нашел у входа в галерею. Стараясь не выказывать эмоций, Алвахт склонился над телом брата. Его кровный амакор мертв; он лежит на каменной крошке в луже крови, его помутневшие молочно-белые глаза теперь видят лишь пустоту. Такая же пустота леденила душу. Щелчком пальцев Алвахт зажег пламя. Огонь дрожал в его ладони: то разрастался, то стекал между пальцев горящей водой, пока не превратился в сферу. Алвахт исступленно смотрел на лицо Маора, походившее на каменную маску, и поглаживал языки пламени.

Огонь угас, и теперь ладонь согревала горстка пепла. Император посыпал им лоб брата, и прикрыл его веки.

– Маора застрелили?

– Да, Ваше Величество, – кивнул Ратийяр. – Пуля девятого калибра, выпущена из оружия, которым пользуются в ОСП. Сначала я решил, что замешан кто-то из ненавистников Сената, или руханцы. Ведь у вас много врагов, а господин Маор самолично ввязался в заговор. Но потом нашел в руке сенатора это .

Ратийяр протянул КС-накопитель и Алвахт тут же вставил его в слот хэндкома. Выскользнула проекция: звука не оказалось, но слова были не нужны – он прекрасно помнил, о чем говорил с советником Колманом. Не досмотрев до конца, Алвахт отключил хэндком.

– Мой брат оказался настолько глуп, что связался с людьми. Несчастный Маор… ты всегда был недальновиден. Я прощал твои попытки плести интриги, я прощал заговоры, которыми ты так любил подчеркивать собственную значимость, я бы простил что угодно… – Алвахт умолк и закрыл глаза, давя слезы. Пауза скорби длилась секунды, и когда он снова заговорил в голосе послышалась сталь: – Ратийяр, удалось выяснить, чей логотип на записи?

– Корпорация «Экзо матрикс». Данные внешней разведки говорят, что они связаны с правительством ОСП. Ваше Величество, думаю, это шантаж.

– Нет, – хмыкнул Алвахт. – Эта запись никогда не попадет в руки моих врагов, или в массы. Она одинаково ядовита как для Империи, так и для ОСП. Это напоминание. Маленькая месть за то, что мы отдали людям Колмана подделку Пепла. У этих приматов нет своего источника энергии, они жаждут заполучить наш, готовы лгать и убивать, ради своих мелких целей. Так понимаю, камень исчез?

– Да. У алтаря пусто.

– Ожидаемо. Что будем делать с телом Маора?

– Ваше Величество, вы же знаете, что придется скрыть случившееся? – вопрос из уст Ратийяра прозвучал как утверждение, по-другому глава разведки изъясняться не привык. – Мои люди обставят смерть как несчастный случай. Флайтер сенатора потерпел крушение. Ваш амакор и его стражи погибли в результате трагедии, прощание состоится еще до захода Аяф.

Алвахт кивнул.

– Ратийяр, я хочу, чтобы ты передал «Экзо матрикс» ответный намек.

– Что я должен сделать? – поклонился начальник Серой Службы.

– Для начала спусти на них Сущности.

Корвет «Зевс», свободная космическая зона

– Эй! Долго мне лежать в этом гробу?! – выкрикнул Рэйн, но слова поглотила полукруглая крышка. А может, ему показалось? Может, он не кричал, а шептал? Рэйн не знал наверняка. В горле у него першило, в голове бурлило не хуже чем в реакторе дрянного рейдера. Тело не слушалось.

Рэйн прерывисто выдохнул. Замкнутого пространства он никогда не боялся, но почему-то «гроб» старательно взывал к панике. Лучше закрыть глаза и не смотреть на эту глухую крышку, не слышать комариного писка датчиков.

Мигнул зеленый индикатор, и крышка откинулась в сторону. Завидев склонившегося над ним Бобби, Рэйн вяло улыбнулся.

– Аллерт, чего орешь? – снисходительно спросил хирург. – Только не говори, что у тебя клаустрофобия. Как ты в десантной капсуле мозгами не поехал?

В ответ Рэйн хмыкнул. Десантная капсула совсем другое: сидишь в позе эмбриона, следишь за командной строкой на визоре и молишься, чтобы во вражеском ПВО служили недоумки. А здесь проклятый медицинский сканер с крышкой. И по форме на гроб похож, и воспоминания… Лаборатория. Вязкий биогель во рту. Он стекает в глотку, скользкой пленкой покрывает кожу, вливается через ноздри и наполняет легкие; он отдает соленым отчаянием. Вспышки. Их много. Они исходят от десятков мониторов и механических щупалец, которые рвут тело. Скальпели срезают кожу, тонкими ломтями снимают мышцы, вытягивают сухожилия. А где-то рядом черная бездна с чужими голосами…