Алекс Маршалл - Пепел кровавой войны

— Да, я знал, что ты так скажешь, — заявил Мрачный, догадываясь, что Хортрэпов комплимент — двусмысленный; но в голове все еще стоял туман, не позволявший понять, в чем подвох. — Но о чем мы сейчас говорим? Рядом нет Врат, чтобы воспользоваться твоим коротким путем через Изначальную Тьму, однако у тебя, видимо, есть какой-то другой способ решить проблему. Может быть, ты умеешь летать и нас этому научишь?

— Умею ли я летать? — Хортрэп склонил голову набок и посмотрел на кремнеземца как на моржа, научившегося повторять человеческие слова. — Это очень личный вопрос, Мрачный, и он не относится к теме нашего разговора. Не говори глупости.

— Это не глупость, когда у тебя спрашивают о подробностях твоего плана, — возразил Гын Джу.

Он перевернул прутом жарящиеся на углях корни кудзу. Не такая уж и плохая пища… хотя, конечно, не такая уж и хорошая.

— Моего плана? — раздраженно переспросил Хортрэп. — Я получаю приказы от генерала Чи Хён Бонг, точно так же как и все остальные. Мне просто посчастливилось оказаться старшим офицером в этом элитном отряде. И если вам не нравится пища, которую приготовил повар, это не повод срывать зло на официанте, который принес тарелку.

— Вот это я и называю отговорками, — сказал Дигглби, в последний раз почесав шею Миркур. Он потратил целый час, но не очистил от репьев и половину ее шкуры. — Мы заранее знаем, что нам не понравятся твои бобы, старая бестия, так что накладывай их уже. Как мы собираемся перенестись из леса Призраков в Незатонувшее королевство чуть ли не за одно мгновенье?

— Я призову демонов и подчиню их древним ритуалам, и они проведут нас через Изначальную Тьму, — объяснил Хортрэп, и по злорадной усмешке на его изможденном лице Мрачный понял, что волшебник получил немалое удовольствие, заглянув в глаза Дигглби. — Само путешествие должно получиться быстрым, хотя и не таким простым, как если бы мы прошли через Врата. Львиную доли времени отнимут поиски жертвы, которую нам придется принести. Вы говорили, что до ближайшей деревни день пути?

Гын Джу шумно втянул воздух сквозь зубы, а Дигглби потрясенно отшатнулся, как будто получил удар или, хуже того, как будто кто-то плохо отозвался о его наряде. Но Мрачный был готов к чему-то подобному. В первую свою встречу с Хортрэпом он видел, как ведьмак пожирает живьем бедных демонов, а на следующее утро от них остались только масляные пятна на траве. И от этого гнусного зрелища волосы на макушке Мрачного встали дыбом, как при прохождении сквозь Врата. Несомненно, Хортрэп способен на то, что другим кажется невозможным, но при этом никак не обойтись без демонов.

Однако это вовсе не означало, что Мрачному идея пришлась по душе. Возникло непреодолимое желание оказаться как можно дальше от самодовольного колдуна, от его дурацкой, пышущей цветочным дымом трубки и разговоров об отвратительных для любого нормального человека обрядах. Мрачный нагнулся за своим копьем и встал с бревна, махнув Гын Джу, тоже решившему подняться, чтобы тот оставался на месте. Милый друг уже пошел на поправку, и Мрачный подумывал о том, чтобы позволить ему несложную работу. Яйца, которые давала ведьма, помогли им обоим, с той лишь разницей, что раны Мрачного быстро затягивались, а свою правую руку Гын Джу не вернет никогда.

— Пойду навещу маму. Может, она все-таки заговорит со мной.

— Помни мой совет: не трепли языком под рябиной, — сказал Хортрэп.

Мрачный никак не мог понять, то ли Хватальщик верит своим историям о призраках, то ли подтрунивает над простаком из Кремнеземья. В Мерзлых саваннах не осталось рябин. Но даже Пурна с благоговейным страхом смотрела на большое цветущее дерево, которое она называла «пеплом Врат», а угракарийка относилась к суевериям легкомысленней всех других его знакомых.

— Если рябина опасна, зачем ты велел привязать к ней мою маму? — спросил он недовольно.

— Кто говорил, что она опасна? — с невинным видом ответил Хортрэп. — Я только сказал, что это не совсем дерево, не настоящее. Это щупальце Изначальной Тьмы, которое тянулось к солнцу и проползло сквозь трещины в земле, но лунная магия предала его и превратила в дерево. Заключенные внутри его демоны безвредны, но они прислушиваются к речам человека, а тебе, конечно же, не хотелось бы, чтобы твои секреты стали известны демонам, пусть даже и связанным. Как думаешь, почему я решил перенести лагерь подальше от этого создания преисподней?

— Правда, что ли?

Мрачный почувствовал холодок, словно ворон взмахнул крыльями над его головой. Эта песня отличалась от всего того, что рассказывал Хортрэп о рябине, но в отличие от других, откровенно пугающих сказок она почему-то казалась правдивой.

Хортрэп сдерживался не дольше мгновения, а затем рассмеялся над невежеством Мрачного:

— Нет, конечно, это просто бабушкины сказки, предания Эмеритуса. — Его распухшее лицо снова приняло угрюмый вид. — Или правда? Кто знает, какие духи бродят сейчас вокруг, освобожденные… лунной магией?

Хватальщик от души посмеялся над Мрачным, и тот в ответ показал неприличный жест. После того как его дважды подняли на смех, он был не в том настроении, чтобы корчить страшные рожи.

— Ну хорошо, я передам от тебя привет маме и демонам рябины.

— И я могу пойти, могу помочь, — проговорил брат Рит, напомнив Мрачному, что его жизнь стала теперь несравнимо сложней.

Толстый монах сидел в стороне от костра, и это были первые его слова с тех пор, как Неми вывела спутника из повозки и передала под опеку Мрачного. Ведьма утверждала, что этот самотец принадлежал его матери, поэтому теперь Мрачный должен отвечать за монаха. Он уже готов был заспорить, но вдруг узнал мальчишку из своего прошлого. Неми тут же удалилась в свой дом на колесах, где давала Пурне урок музыки, а Мрачный при виде знакомого лица ощутил странную смесь радостного возбуждения и полной растерянности. Тогда они не перемолвились с пришлым мальчишкой и парой слов, ученик отца Турисы вовсе не собирался сходить с пути истинного и водить дружбу с деревенским анафемой, и все же встретиться с ним здесь было не просто неожиданно, а неожиданно приятно. Когда стало ясно, что от неловкого, но дружеского приветствия миссионер пришел в такой ужас, словно его бросили на растерзание слюнявому королю демонов, Мрачный поспешил успокоить брата Рита, мол, ты свободный человек, никто тебя не держит, можешь катиться на все четыре стороны.

Но монах не поблагодарил Мрачного и даже не сбежал от невольных похитителей. Он сидел сгорбившись и плакал, вместо слез роняя из сверкающих аметистовых глаз зернышки драгоценных камней. Только теперь Мрачный понял, что это не просто необычные очки, которые парень надел после ухода из деревни, согласно неведомым обычаям имперцев или цепистским ритуалам, а нечто еще более диковинное… Однако Мрачный кое-что знал о людях, которые смотрят на тебя нехорошо из-за твоих странных глаз, и потому сказал Риту: если не хочешь, можешь не уходить. Это наконец успокоило мальчишку, но после разговора у костра с Хортрэпом все началось по новой, и, похоже, монах нуждался в любом предлоге для отлучки не меньше, чем сам Мрачный.