Энди Лэйн - Медленное угасание

— Слушай, — продолжал он. — Я хочу кое-что у тебя спросить, но сначала ты должна пообещать мне, что никому не скажешь.

Она сделала серьёзное лицо.

— Обещаю. Клянусь сердцем, если вру, то пусть умру.

— Та клиника по снижению веса, куда ты ходила – «Клиника Скотуса»? Я тоже туда ходил.

Её глаза удивлённо расширились, и она быстро перевела взгляд на его живот.

— Но тебе не нужно сбрасывать вес. — Она смотрела вниз, на скатерть, не желая встречаться с ним взглядом. — У тебя прекрасное тело.

— Ты не видела меня голым, — сказал он и тут же покраснел, поняв, что именно сказал. — Но серьёзно, — продолжал он, пока она не произнесла что-нибудь вроде «Я бы хотела», что создало бы кучу проблем, — я хотел спросить у тебя про ту таблетку, которую они дают. У тебя были какие-нибудь побочные эффекты?

— На самом деле, раз уж ты упомянул об этом, кое-что было. — Она небрежно указала на наполовину съеденную пиццу перед ней. — Я ем больше, чем раньше, но по-прежнему худею.

Она была права. Когда она вошла в ресторан, люди на неё оборачивались. Её фигура была потрясающей, и её стройность означала, что грудь выглядела абсолютно удивительно. И она одевалась так, чтобы представить её в более выгодном свете, чего никогда раньше не делала. Когда Рис увидел её, его реакция была мгновенной и физической.

— Думаю, это что-то для усиления эффекта от таблеток, — продолжала она. — Они должны изменить работу твоей метаболической системы. Твоё тело должно быть в состоянии переработать пищу и просто взять те вещества, которые тебе нужны, позволяя остальному уйти.

— Когда ты говоришь, это звучит так мило.

Она засмеялась, и её смех был очень мелодичным. Он мог бы слушать это долго.

— Есть кое-что ещё, — сказала она. — Мой желудок был очень чувствительным в течение нескольких дней после того, как я приняла таблетку, но всё наладилось. Теперь я чувствую себя отлично.

— И выглядишь ты превосходно. — Теперь он сказал это вслух. — Ты ещё не принимала вторую таблетку? — быстро спросил он, пока она не отреагировала.

— Пока нет. Я подумываю об этом, но… я боюсь, что снова начну набирать вес, так что я пока не трогаю её. — Она посмотрела на часы. — Ой. Мне нужно возвращаться. Для тебя всё в порядке – ты взял отгул по болезни. Кто-то из нас должен работать, чтобы выжить.

Рис оплатил счёт. Они вместе вышли из ресторана.

— Спасибо за обед, — сказала она. — Всё было замечательно. Надо будет как-нибудь ещё пообедать вместе.

— Я не против, — ответил Рис и почувствовал укол вины. — Я бы очень этого хотел.

Последовал неловкий момент, когда они смотрели друг на друга, с полуулыбками, каждый ожидал от другого какого-то действия. Наконец Люси приподнялась и поцеловала его в щёку.

— Надеюсь, ты скоро поправишься, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Рис смотрел, как она идёт, восхищаясь тем, как её узкие – но приятно узкие, а не жуткие, как это было раньше – джинсы натягиваются на её попе с каждым шагом. Это гипнотизировало. Зачаровывало.

Именно поэтому, когда ехавший по улице белый фургон вдруг рванул к ней, и боковая дверца открылась, когда шедший по улице бритоголовый мужчина внезапно повернулся и подтолкнул её к машине, Рис всё это увидел.

Люси закричала. Люди оборачивались, но никто ничего не предпринимал. Все вокруг казались загипнотизированными, зачарованными, но по иной причине. Рису казалось, что он наблюдает за происходящим на сцене: он был зрителем, а остальные – актёрами; он не должен был вмешиваться. А потом она повернулась к нему, и её взгляд был полон ужаса, и он обнаружил, что бежит и кричит.

— Эй! Отвали от неё, ты, задница!

Рис бежал, его рука вынырнула откуда-то из-под его талии и встретилась с носом бритоголового мужика, кровь брызнула в разные стороны, и его плечо пронзила боль. Мужчина отшатнулся. Рис схватил Люси, стоявшую, пошатываясь, в дверях фургона, и отшвырнул её назад на тротуар. Фургон быстро отъехал, только один раз замедлив ход, чтобы подобрать бритоголового, чьё лицо было алым и влажным от крови, а глаза – безумно злыми. Дверца захлопнулась, и фургон умчался, за одно мгновение исчезнув за углом. Ещё некоторое время Рис слышал визг его шин.

— Мой герой, — сказала Люси, взяв его за руку.

— Боже мой, — сказал Рис. — Что это было, чёрт побери?

Гвен держала мобильный телефон в руке, которая внезапно ослабела и задрожала.

«Новое сообщение , — было написано на крошечном жидкокристаллическом дисплее.

— Прочитать сейчас?»

Она осмотрела Хаб: столы и ЖК-терминалы; кирпичные стены и опоры; водяную скульптуру и большие стеклянные окна между зонами; Тошико, которая склонила голову, работая над целой кучей инопланетных устройств, похожих на найденное в ночном клубе; и руку, плавающую в банке для хранения препаратов. Как, чёрт возьми, она могла поймать сигнал в этом глубоком подземелье, когда в некоторых частях Кардиффа ей это никак не удавалось?

Она тянула время. От этого сообщения зависело всё её будущее.

По крайней мере, она так думала. Она и Рис: она предполагала, что они смогут просто продолжать отношения – но это было всего лишь предположение. Они никогда не обсуждали это. Она даже ни разу это не обдумывала. Хочет ли она, чтобы они жили вместе до самой старости? Хочет ли она, чтобы Рис был отцом её детей? Хочет ли она вообще детей? Важные, важные вопросы, на обдумывание которых она так и не нашла времени. Так же, как обычно делают молодые профессионалы, она просто отбрасывала Важные Жизненные Вопросы в сторону и жила сегодняшним днём. Важные Жизненные Вопросы, такие, как ипотека и страхование жизни, были чем-то из того, о чём должны думать взрослые. И, несмотря на то, что она много раз говорила Рису прекратить вести себя как ребёнок, она до сих пор не считала себя взрослой. Не вполне.

Она по-прежнему колебалась. Её большой палец судорожно нажал на кнопку «Да» ещё до того, как она успела сообразить, что делает, и передумать.

«Прости. Мне правда оч. жаль. Если ты ещё разговариваешь со мной,позвони, пж. Я по-прежнему хочу, чтобы мы были вместе. Р.»

Чертовски стандартно. Даже в такой момент он не мог обойтись без стандартных сокращений.

Но раздражение было всего лишь ещё одним способом потянуть время. Гвен позволила раздражению рассеяться, чтобы понять, что она почувствует после этого. И она почувствовала облегчение. Совершенное облегчение. Они по-прежнему пара. Слава Богу, они по-прежнему пара.

Оуэн вошёл в Хаб со стороны помещения, где располагались бронированные стеклянные клетки, в которых содержались живые инопланетные особи до тех пор, пока Торчвуд не решал, что с ними делать дальше. Боже, её ведь тоже нельзя назвать высокоморальной, верно? И именно её несанкционированное и неразумное использование инопланетного устройства обнаружило их затаенные эмоции. Лучше просто скрыть их и продолжать жить дальше. Важные вопросы могут подождать до тех пор, пока они с Рисом немного не повзрослеют.