Андрей Валерьев - Объект «Родина»

«Он никогда меня не бросит!»

— Только будь осторожен.

С выездом «на природу», как дипломатично ЭТО назвал сам Макс, случился облом. Он банально не смог добраться до этого чёртового просёлка за рыбхозяйством. Всё было завалено громадным количеством снега. Побуксовав пару часов на своём паркетнике, Макс кое-как выбрался назад — на трассу, где снег хоть иногда чистили.

— Ну чего я, в самом-то деле, теряю?

Парень осмотрелся. Дорога в горах была пустынна на многие километры вокруг. Форелевое хозяйство зимой не работало.

— Попробуем.

Макс скрутил крышку с бутылки Хуга и посмотрел в своё отражение в зеркале заднего вида.

— Прозит!

В машине загрохотал «ЧайФ».

АXXАХ!

Бам-с! Бум! Бряк!

«Сука, да что ж ты всё время из носа то течёшь?!»

Макс продрал глаза.

— ППЦ!

Его любимая Витара на этот раз по-настоящему застряла в густом непроходимом ельнике. Боковые зеркала были оторваны, а лобовое стекло было покрыто густой сеткой трещин.

Максим сначала было собрался громко и долго ругаться, но потом передумал.

«А зачем? Сам себе виноват. Охота пуще неволи».

Он еле-еле приоткрыл дверь и выбрался наружу.

«Так, север у нас там, значит Ашхабад — там».

Максим выбрал место, где ёлки стояли посвободнее, и двинул в этом направлении.

Полковник не любил когда его вот так, бесцеремонно будят. Особенно после долгого и тяжёлого перехода на лыжах по зимним горам. Неделю назад на хутор, где он в последнее время жил со своими бойцами, прибежал изнурённый охотник из тех, кого они отправили ждать Ходока и сообщил ему, что ЭТО случилось. Он пришёл. На этом месте гонец вырубился и уснул. Сёмин приказал отнести бедолагу в свою землянку и поставил около двери своего сына с наказом стрелять в каждого, кто приблизится. Ещё одной утечки информации о Ходоке они не могли, не имели права допустить!

Гонец спал сутки, а потом, в приватной беседе рассказал, что это парень, зовут его Макс и он приезжает выпившим и с громкой музыкой на внедорожнике Suzuki. И он, как и младшая Сестра — «железячник».

Полковник втихую выдохнул. Новости были и плохими и хорошими. Жаль, что не получится отсюда выбраться. Очень жаль, но то, что этот… Макс не сидит на наркоте, как федеральные перевозчицы, а обходится простым пивом — очень порадовало.

Сёмин не думал ни минуты, стукнув в дверь, он вызвал сына.

— Собирай народ. Выходим немедленно.

— Юрий Николаевич! — Дежурный тряс его за плечо. — Ребята что-то слышали!

Сон слетел с Сёмина в одно мгновенье.

— Федералы? Самолёт?

— Не похоже. Где-то в чаще мотор ревел, но не долго. И музыка орала.

Полковник лихорадочно одевался.

«Неужели? Как же мы удачно пришли!»

Когда-то давно Максим занимался самбо и футболом и хоть спортивной славы он не снискал, но и дохляком его никто бы назвать не рискнул. Курить он никогда не курил, а кальяном баловался по очень большим праздникам, так что сейчас он пёр по снегу на этот проклятый пупырь со скоростью злобного лося. По пути к этой горке ему встретилась поляна, но не ТА. Эта была меньше и завалена снегом по уши. Под ёлками было идти чуть легче, так что Макс обошёл поляну по кругу и направился к ближайшему холму — оглядеться. Потеряться он не боялся — следы чётко отпечатывались на снегу. План был простой — пошарашиться по лесу, не попасться диким зверям, найти людей, одолжить топорик, вырубить маааааленькую просеку, чтобы машина могла сдвинуться с места и свалить отсюда домой. В смысле на трассу. Всё.

Макс запыхтел и перевалил очередной сугроб, от души побарахтавшись в пушистом снегу.

«Что ж такое то, а?»

Выполнение плана начало затягиваться.

Пупырь не подвёл — нужная поляна, вычищенная от сугробов и отлично утоптанная, нашлась на его склоне, но только с другой стороны. С опушки, где плотной стеной стояли могучие ели, тонкой струйкой в небо тянулся дымок.

«А вот и люди».

Максим поплотнее застегнул горнолыжный комбинезон и кувырком отправился вниз. К людям.

Сёмин стоял возле землянки и, вопреки всем своим зарокам, курил. Самосад драл горло, полковник, окутанный облаком сизого дыма, надсадно кашлял и ждал. Ждал. Ждал. Ждал. Разосланные во все стороны двойки бойцов ещё не вернулись. Прошёл час, пошёл второй, но никаких вестей не было — полковник озабоченно теребил маленькую радиостанцию. Гарантии, что эта игрушка сможет работать в горах, не было.

— Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — За спиной захрустел снег, и голос виновато добавил. — Извините, это нервное. Думал, не найду никого.

Сёмин не спеша обернулся, молясь, чтобы это не было галлюцинацией.

— Меня Максим зовут.

«Галлюцинация» была в ярко-красном комбинезоне и по уши облеплена снегом.

— Ага, разбил, — Максим беспечно отмахнулся, — да и фиг с ней, с машиной. Вы лучше о себе расскажите. Письмо ваше я прочёл, но всё-таки. И это… не курите, пожалуйста, я дым вообще не переношу.

Десяток человек сгрудившихся вокруг него в тесной землянке, спешно затоптали самокрутки и открыли дверь. Внутрь ворвался мороз, но всё равно — так было лучше.

Юрий Николаевич смотрел на этого хлыща и не мог себя понять. Рад он или нет. Внешне этот… это… ему не нравился. Этот Максим снял свои рукавички и, здороваясь, продемонстрировал всем маникюр. И по серебряному кольцу на каждом пальце! Включая большой. В ухе у него болталась серьга, а на шее был шёлковый платок!

«Вай-вай-вай! Что это? Но с другой стороны — ведь не бросил. Прочёл письмо и рискнул. Не смог пробиться со своего обычного места и рискнул с незнакомого. Машину разбил. Кстати о машине…»

— Петров, ты машину нашёл?

— Так точно, тащ полковник!

Макс удивлённо вытаращился на пожилого мужичка в ватнике.

«Ишь ты, Настоящий Полковник! Макс, хватит хохмить. Держи себя в руках!»

Он припомнил любимое кино.

«Вот. Держу — в руках! Тьфу ты! Тссс».

— Сможем вытащить?

— Вытащим. — Петров потирал озябшие руки. — Завтра с утра и вытащим.

— Ладно парни, идите-ка, погуляйте.

В голосе Сёмина раздались командные нотки. Народ дружно собрался и вышел подышать свежим, ночным, горным и жутко холодным воздухом.

— Замёрзнут.

— Выживут. Что вас, Максим, интересует?

Макс представил себя на переговорах у себя в офисе и сосредоточился.

— Всё. С самого начала. И поподробней.

Рассказ полковника занял час. Он дословно повторил то, о чём писал в письме и рассказал, о чём умолчал. О расколе, о бунте. О сотнях погибших. О том, как вместе с единомышленниками — бывшими военными решил уйти подальше от федерального округа. И как, к его огромному удивлению, за ним ушли тысячи людей, решивших, что более никто и никогда не смеет ими помыкать как скотом. Как устраивались на новом месте, как федералы расстреляли прежнего коменданта, а новый оказался нормальным человеком и помог с инструментами, медикаментами и продовольствием. И что за несколько этих тяжёлых лет, здесь, на Севере, родились сотни детишек и построены на скорую руку три больших посёлка и полсотни хуторов.