Шимун Врочек - Золотая пуля [litres]

– Теплая у вас тут атмосферка. – Майор пробежал взглядом по комнатке, отметил горелку, миски, вскрытые банки. Вернулся к Бетти, уставился на нее в упор. Та немедленно проснулась и зыркала из своего одеяла.

Роб молча подобрал ложку и принялся вычищать ее о полу куртки.

– Славный приз, – негромко сказал майор, разглядывая Бетти, – поделишься?

Сердце стукнуло и замерло.

– Ну, я сегодня не по этой части. – Роб попробовал отболтаться. – А разве не надо отвести ее в барак?

– До утра терпит. Так я ее заберу? – Майор никогда не отличался страстью к захваченным девицам, но эта чем-то здорово его зацепила. Он не сводил с нее глаз. Бетти вмиг окрысилась и вновь стала похожа на паучка, агрессивно задравшего лапки. Нужно было что-то сказать, как-то уберечь ребенка от поганой участи. Но банка с бобами, почерневшая, распоротая, напомнила о себе. Ты ничего не исправишь. Каша, что же ты?! Но вторая банка укатилась куда-то. Бросила его одного. Роб проглотил невысказанные слова, и они комом застряли в горле. Майор и Бетти с одинаковым вопросом смотрели на него.

Роб пожал плечами.

– Вот и славно. – Майор хлопнул его по плечу и подошел к Бетти. Роб видел, что он не знает, как к ней подступиться. Но тот не стал миндальничать, схватил одной рукой за запястье, другой за волосы и поволок из палатки. Роб услышал, как она сопит, упирается, что-то треснуло, майор чертыхнулся, и тут Бетти закричала. Комок в горле выпустил когти. Роб глотнул воздуха. Скажи уже что-нибудь! Останови его.

Роб зажмурился, стиснул зубы и попытался отвлечься от отчаянного детского крика.

– Помогите! – отчаянно голосила она. – Спасите! Спаси меня! Спаси!

Она звала его, но Роб не успел сказать, как его зовут. Он вскочил на ноги, перевернул горелку, пнул проклятую банку. Рука вырвала «кольт» из кобуры, и тут он резко осадил себя. Ты что творишь?! Это твой босс, твой брат, прошел с тобой от Великих Озер до мексиканской границы. Разве стоит маленькая дрянь того, чтобы все испортить? Кем ты станешь? Кто ты был до того, как попал в вольный отряд, а этот человек тебя заметил, сказал за тебя слово?

– Ты хочешь все испортить? – спросил Роб у раздавленной банки с бобами.

– Да, хочу, – ответил самому же себе.

Он спрятал револьвер и плеснул на руки воды из фляги. Глаза защипало, все-таки не удалось отмыть весь бензин. Комок из горла сполз в грудь и терзал его там, сердце каждым ударом надевалось на шип. Нужно было действовать осторожно.

«Пусть сделает, что хочет, – шептала осторожность, – а потом, когда уснет, заберешь девчонку и уедешь вместе с ней».

«Да на кой черт она тебе сдалась?! – бесновался здравый смысл. – Что ты станешь с ней делать?! Построишь ферму и заведешь детей?!»

«Она сама ребенок. – Эта мысль билась флагом на ветру, звала в бой, не давала отступить. – Ребенок! Нельзя обижать детей. Что, если бы это была твоя дочь? Твоя дочь Бетти. Бетти. Бетти. Бетти».

Роб скидал вещи в мешок. Палатку придется бросить. Надо будет действовать быстро, не теряя ни секунды. Кто у них лучший следопыт? Сначала нужно разобраться с ним…

Снаружи ударили выстрелы, кто-то завыл. Что за?!

– Треееееевога! – нападение? Как не вовремя. Или как раз очень вовремя?

Роб думал на ходу, закидывая на плечо патронташ, забирая полупустую флягу.

– Тревога! Тревога! Тревога! – по тому, что выстрелов больше не раздавалось, Роб понял, что стряслось нечто другое. Если бы на них напали, пальба стояла бы до небес.

– Что? – схватил он за руку пробегавшего мимо черномазого.

– Босса убили! – задыхаясь, бешено прокричал тот.

«Босса, – сперва не понял Роб. – Майор!»

Когда он подскочил к дому, который забрал себе под ночлег майор, Бетти уже выволокли из комнаты. Десяток фонарей, трепеща, разбивали лучи о двери, порог, ступени. Великан Джексон вздернул девчонку за ноги. Ее лицо распухло, глаза утонули в кровоподтеках. Изо рта несся хрип. Бетти еще дышала.

– Каааааакккхххх?! – завопила толпа.

– В горло ему воткнула, – медленно, едва ли не по слогам проговорил Джексон, он не умел быстрее. Поднял другую руку, в ней была любимая перьевая ручка майора. Великан встряхнул девчонку. Она забулькала, изо рта хлынула кровь. – Сука.

– Пустите! – рванулся вперед Роб. Он пробился сквозь толпу, встал рядом с Джексоном. Рядом с Бетти, руку протяни, вырви ее, спаси. Бегите в горы! Лучи фонарей сошлись на нем. Роб увидел, что все ждут от него команды. Разрешения. Приказа.

– Мы не должны… – Слова утонули в неистовом реве толпы. Они ненавидели его, слюнтяя. Им нужен был иной приказ. Они жаждали крови.

Людское море бесновалось и кипело. Фонари лихорадило, кто-то рвал ночное небо стволами, но никто не посмел пока спустить курок.

Слово взял Ассегай Смит, самый старый из всех, кто ходил с их Вольным Отрядом. Еще минуту стоял ор, волки выли, оплакивая своего вожака, но потом вой стих.

– Давай сначала, Роб, – мягко попросил Ассегай, и его глаза сказали Робу больше, чем он мог рассчитывать.

– Каша, – упал на колени Роб, он стоял перед Джексоном и умолял глазами: «Отпусти нас!» Рядом капало с двух рук: еще живой кровью Бетти и холодной мертвой кровью майора, но вслух Роб повторял только. – Каша, каша, каша, каша.

Толпа безмолвно ждала.

Наконец Роб замолчал, вцепился руками в брюки Джексона и так, цепляясь за них, поднялся.

– Повесьте ее.

Отвернулся и ушел в палатку.

Утро он встретил под балкой, равнодушно глядя на расцарапанные ноги, двумя тонкими ветками качавшиеся под окровавленным подолом. Солнце вставало между ними.

– Босс, – Роб оглянулся на Ассегая Смита, тот показывал за плечо на трофеи, – забираем бочки и валим?

– До полудня, чтоб и следа здесь не осталось.

– А что с заводом? – Он помедлил. – С людишками?

– Сжечь.

Роб отвернулся. Ветер раскачивал ноги.

Показалось. Не может быть, чтобы это когда-то принадлежало живому человеку. Бред.

В груди разлилась теплота.

«Бетти, малышка, ты ждешь меня дома. Милая доченька, как я соскучился».

Из огромной дыры в черепе Джека шел пар. Падая, Мормо свернулся в спираль, тугую пружину, подобрал под себя длинные суставчатые колени, и теперь неясно было, где начинаются ноги, откуда они растут и где заканчиваются у этого человеческого богомола. Рухлядь его останков вздрогнула, из груди вырвался хриплый лай, вслед ему нефтяным гейзером ударила густая черная кровь. Джек Мормо, непобедимый колдун, чудовище и палач бился в конвульсиях перед одноруким неудачником Робом Стуммфилдом. Стоило потерять все, чтобы теперь вот так торжествовать над телом поверженного врага.

Роб устал держать револьвер, пальцы разжались. «Уокер» вывалился ему под ноги, отколол кусок соли, и вслед звуку его падения стал слышен ритмичный шорох. Т-т-т. Откуда этот звук? Робу показалось, что силуэт бомбы слегка изменился. Она накренилась. Роб сделал к ней шаг. Бомба производила колоссальное впечатление. Памятник довоенной эпохи. Настоящий ржавый идол прежнего мира. Нога Роба погрузилась в соль. У него на глазах зеркало поверхности начало оплывать, таять. Роб приблизился к бомбе. Мормо шумно агонизировал на заднем плане. Правым ухом Роб прижался к бомбе, а другое зажал. Так-так-так, звучал метроном внутри, ускоряясь, так-так-так, стегал мгновения, пинал их под зад, гнал, как стадо, тк-тк-тк-тк-тк-тк-тк. Роб отпрянул. Тишина рассмеялась ему в оба уха. Мормо?!