Александр Накул - Глазами волка [СИ]

— Надо же, какой роскоши ты добиваешься. Влип в историю?

— Да. Против меня совершено преступление.

— Ты отомстил обидчику? Выпустил ему кишки?

Лик выдохнул и помотал головой.

— Что ты за скиф, если не можешь отомстить обидчику?— осведомился привратник.

— Я соблюдаю законы,— произнёс Лик,— Так принято в городах. Скажи госпоже, что я рос в городе и соблюдаю законы.

— Рад за тебя, варвар. Тебе скажи, чего тебе здесь надо в нашем поместье?

— Прошу госпожу не отказать мне в крове и еде. Я могу быть ей полезен.

— По твоему, у госпожи мало работников?

— Да. Я надеюсь на обычай гостеприимства. Я могу помочь по хозяйству, или рассказать историю, или…

Привратник ещё раз окинул взглядом Лика. Юное тело, поджарое и уже достаточно мускулистое. Пожалуй, даже слишком мускулистое — обычно скифы круглы и упитаны. На бёдрах, локтях и ключицах — красные полоски, к плечу прилип клочок шерсти. Кожа ещё не оправилась от метаморфозы.

Похоже, этот невриец привык разгуливать голым. А может, ещё не оправился от волчьей ночи. После таких передряг человеку обычно нет ни до чего дела.

— А драться умеешь?— осведомился привратник.

— Все скифы умеют сражаться!

— Жди, я спрошу госпожу.

— Постойте! Постойте!

Рука привратника замерла на полпути.

— Чего тебе ещё?

— Пустите меня во внутренний двор!

— Зачем нам это?

— Нас могут увидеть с дороги,— сказал Лик,— Вдруг всадники царя заметят мою голову и захотят узнать, что здесь нужно неврийцу.

— А нам какое дело?

— Не хочу, чтобы случилась беда.

— Если не хочешь беды, уходи сразу.

Лик промолчал. Но не тронулся с места.

Привратник не выдержал.

— Царские всадники сюда не войдут,— произнёс он,— Между Новым Городом и Херсонесом — мир и строгая граница. Дом нашей госпожи стоит во владениях города, им нет сюда хода. Ты видел межевой знак?

— Видел,— согласился Лик,— Но не сразу заметил.

— И чего же ты боишься?

— А вдруг всадники царя Палака тоже не сразу заметят межевой знак?..

Привратник усмехнулся, а потом закрыл окошечко. Лик подумал, что тяжёлые створки сейчас разойдутся, но услышал только удаляющиеся шаги.

Придётся ждать на пороге.

Одежды ему тоже не предложили. Ну и ладно. Раз не предложили — значит, разгуливать голым здесь в порядке вещей.

...Интересно, это госпожа Статира — она симпатичная?

4

— Можешь войти,— послышалось из-за дверей.

Створки приоткрылись самую малость. Ровно настолько, чтобы Лик проскользнул, поднявшись на цыпочки.

За всю вечность, прошедшую, пока невриец ждал на пороге, скифские всадники так и не появились. Это могло значить, что сегодня удача на его стороне. Или напротив — что Лик исчерпал запас удачи на сегодня и дальше будет только беда. Конечно, пока всё шло хорошо, но радоваться было рано.

Во внутреннем дворике пахло прелой соломой. Посередине — каменный стол, похожий на жертвенник. А во главе стола восседала госпожа Статира. Лик сразу её опознал, хоть не разу в жизни не видел.

Это была старая женщина в простой тунике с длинными, совершенно седыми волосами. Её кожа стала похожа на дубовую кору, глаза цвета холодной стали взирали безжалостно.

Перед ней стоял кувшин и чаша для вина. Но к вину госпожа Статира пока не притронулась.

Когда Лик пошёл в дворик, на её лице не шевельнулся ни один мускул. Это хорошо.

Ей, конечно, не впервой видеть голых парней. Но приятно, что она даже не попробовала рассердиться.

— Мир вам, госпожа Статира!— произнёс невриец,— Я пришёл...

— Садись,— сказала она,— Ешь. Пей. Рассказывай.

Лик подчинился. Каменная скамья неприятно холодила яички. Ничего, сейчас согреется.

Еда была такая: кусок отварной телятины, ячменные лепёшки с козьим сыром, свежие оливки. Лик окончательно убедился, что сегодня боги к нему благосклонны.

Даже если его выгонят из поместья, он убежит с полным брюхом.

— Вы позволите мне принести благодарность моим богам?— спросил он, стараясь не смотреть на еду,— Перед трапезой, как это принято.

— Делай, что полагается,— сказала госпожа Статира.

— Когда я закончу, я поблагодарю и ваших.

— Нет нужды. Мы всё уже сделали.

Привратник подошёл к госпоже, и встал по правую руку. Это был достаточно красивый, высокий мужчина, скорее фригийского типа. Лик предположил, что он служит ей не только по хозяйству — и чудом удержался, чтобы не захихикать.

Нет, не время для непристойностей. Сейчас он будет делать нечто важное. Может быть, самое важное, что делает человек в этом мире.

Он выбрал для жертвоприношения самое красивое, что было на столе глиняную миску с оливками. Они были чисто вымыты и сверкали, как драгоценные камни.

Подношение предназначалось Луне. Она была его проклятием и она же его хранила. Невриец обхватил чашу двумя руками, поднял над головой и замер, бормоча молитву.

Молитва была на древнем, совершенно непонятном языке. Жрецы советовали не задумываться, что она могла значить, а вместо этого читать её как можно внимательней. Вдруг ошибёшься и жертва пролетит мимо Луны? Это никуда не годится.

Всё, конец.

Он поставил миску на стол и положил в рот сразу три штуки. На вкус оливки были такими же прекрасными, как и на вид.

— Почему ты ешь жертвенную еду?— вдруг спросила госпожа Статира.

— Но… я уже сделал подношение, и…

— Если ты его съешь, то богам ничего не останется.

— Нет, всё правильно. Боги своё уже съели.

— Съели? А что тогда в миске?

— Остатки. Мы делим с ними одну трапезу…

— По остаткам не заметно, чтобы их кто-то ел.

— Разумеется! Часть богов — она невидимая!

— Интересно рассуждаешь,— госпожа Статира наклонила голову,— Значит, часть богов — невидимая. А что случится, если какой-нибудь нечестивец не даст богам эту часть? Получается, боги будут обманут.

— Не будут они обмануты! Такое сразу увидят!

— Как это можно увидеть? Ты сам сказал, что часть еды, предназначенная для богов — невидимая.

— Боги увидят! Они своего не упустят. А нам…— Лик развёл руками, чтобы показать сложность теологической проблемы,— Нам, простым людям, на это и смотреть не положено.

— Почему ты так уверен, что богам нужна именно невидимая часть еды?

— Ну, боги же сами обычно невидимы.

Лик по прежнему не понимал, какой смысл в этом допросе. Это же очевидные вещи. Из даже дети знают, ещё до инициации...

— Говоришь, боги невидимы,— старая женщина хмурила брови,— Интересные у вас боги... А как насчёт Солнца? Или вы, скифы, солнце не почитаете?

— Ну…. я вот, не очень почитаю. Мы, неврийцы, Луне поклоняемся. Таков наш болотный обычай.

— Солнце, Луна — не важно. По твоему, эти боги — невидимы?