Павел Корнев - Ренегат [с илл.]

— Вы и без того прекрасно справляетесь с развлечением школяров, — вторил приятелю коротышка.

Я рассмеялся:

— А что еще остается? Уж лучше так, чем вербовать школяров с помощью веселых девиц!

— Шутите?

— Вовсе нет!

Я рассказал приятелям пару вполне правдивых историй, заодно выяснил, что лучшим в городе считается бордель «Три кошки». Да еще пришлось пообещать, что в следующий раз не сбегу раньше времени, но зато и расстались мы, вполне довольные друг другом.

Поднявшись в комнату, я убрал книгу с обгоревшим клочком пергамента в саквояж, взял плащ и спустился на улицу. Хорхе сбежал по лестнице следом за мной.

— Встретимся в полдень в той дыре, где остановились живоглоты, — предупредил я слугу, надев шляпу. — Если что-то узнаешь раньше, ищи меня в университете.

— Как скажете, магистр, — кивнул Кован, накинул на голову капюшон и вышел со двора.

Я глянул ему вслед, задумчиво поигрывая четками. Пусть Хорхе и старался не подавать виду, но вчерашняя истерика фрейлейн Герды всерьез выбила его из колеи.

Ох уж эти суеверные простецы!

Покачав головой, я зашагал по улице к университету, углядел едва заметный на фоне утреннего неба белесый силуэт луны и в голос выругался.

Полнолуние. Скоро полнолуние. И это отнюдь не радовало. Вовсе нет…

Библиотека располагалась в здании позади главного корпуса университета. У нее был отдельный вход, но на уровне второго этажа между строениями имелась и крытая галерея. Я задрал голову и решил, что переход пристроили намного позже, чем был возведен главный корпус.

В холле библиотеки дежурили два педеля — крепкие малые, не чета улыбчивому толстяку на центральных воротах. Эти смотрели волком, на поясах висели обитые медью дубинки. Оно и немудрено: ценность книг была немалая.

На первом этаже хранились труды по юриспруденции и свободным искусствам, попасть туда мог любой школяр, а заявки исполняли младшие библиотекари. На второй этаж пропускали только теологов, третий предназначался для лекторов и учащихся факультета тайных искусств. Имелся здесь и специальный фонд книг, доступный лишь профессорам. Я собирался заглянуть в него, и отнюдь не одним глазком.

Если не развиваешься в профессии, неминуемо начинаешь деградировать, а там уже и могильная плита где-то неподалеку маячит. Специфика работы, ничего не попишешь. Да и мои теоретические познания были не столь глубоки, как хотелось бы. Требовалось наверстывать упущенное за время юношеских попоек.

Читальный зал на третьем этаже оказался просторным и светлым, столы там расставили вдоль окон, дабы лишний раз не жечь свечи и не портить зрение в потемках. Было в нем лишь немногим теплее, чем на улице, и школяры работали с книгами в верхней одежде.

Скрипели по бумаге перья, пахло пылью и бумагой. Эльза обнаружилась тут же, она сидела за столом в закрытом шерстяном платье с наброшенной на плечи теплой шалью. Удивительное дело, но при дневном свете заведующая библиотекой показалась даже привлекательней, нежели вчера. Разве что бледное точеное лицо выглядело излишне строгим, и мало кто из школяров осмеливался встречаться взглядом с ее светло-серыми глазами.

— Мое почтение, магистр! — поздоровался я и слегка поклонился. — Как и обещал, с самого утра у вас!

Эльза пристально посмотрела на меня, затем все же соизволила улыбнуться.

— Вас привел к нам поиск чего-то конкретного, Филипп?

— На самом деле я был бы чрезвычайно признателен за небольшую экскурсию. Расскажете, как здесь все устроено?

— Поговорим в моем кабинете, — предложила Эльза, поднялась из-за стола и попросила одного из помощников сменить ее.

Мы прошли по коридору, и я слегка отстал, позволяя указывать себе дорогу, а на деле разглядывая спутницу со спины. Эльза словно почувствовала взгляд и обернулась.

— Нам сюда, Филипп, — указала она на одну из дверей.

Кабинет заведующей был угловым, с двумя высокими окнами, но в приткнувшемся между книжным шкафом и диваном камине горел огонь, холодно здесь не было. Эльза с облегчением стянула с плеч шаль; избавился от верхней одежды и я.

— Что-нибудь выпьете, Филипп?

— На ваше усмотрение, Эльза.

— Думаю, капелька бренди не повредит. Или, полагаете, сейчас слишком рано для бренди?

«Всегда слишком рано для бренди», — мог бы ответить я, но лишь пожал плечами:

— К чему эти условности?

Напиток оказался архорнским, выдержанным и очень мягким. Я знал это, даже не пробуя, достаточно было просто вдохнуть аромат. Да и дегустировать продукцию винокурного дома «Малк» мне прежде доводилось неоднократно.

Эльза пригубила огненный напиток и блаженно улыбнулась.

— Книги выдаются школярам в зависимости от года их обучения, — сообщила она, не открыв, впрочем, мне ничего нового. — Что-либо сверх этого они могут получить лишь по ходатайству преподавателей. Бакалаврам и лиценциатам доступен более широкий выбор, но некоторые труды предназначены лишь для лекторов. Ну и особая часть фондов открыта только профессорам.

— А как узнать, чем богаты ваши… фонды? — спросил я, покачивая в руке хрустальный бокал.

— Есть предметные и алфавитные указатели. Если интересует нечто конкретное, вам всегда помогут.

Я кивнул:

— А имеются у вас книги на староимперском? Возможно, у теологов?

Заведующая библиотекой будто бы даже подобралась.

— Интересуетесь староимперской письменностью? — холодно спросила она.

— Я? Ни в коем случае! Наставник, что учил этой науке, имел дурную привычку ябедничать отцу обо всех наших с братом проделках, неприязнь к доносчику перешла и на предмет обучения. Но, увы, для моих изысканий некоторые старые тексты были бы весьма полезны.

— Нет, — ответила Эльза. — Последние книги на староимперском по настоянию епископа были переданы на хранение в библиотеку кафедрального собора.

— Досадно, — вздохнул я. — А ведутся журналы регистрации? Есть возможность узнать, что читал конкретный человек?

Эльза сделала длинный глоток, поставила пустой бокал на край стола и посмотрела на меня с нескрываемым сомнением.

— Поясните, что вы имеете в виду, магистр. — Тон изменился, стал сухим и официальным.

— О, все просто! — попытался я сгладить неловкость момента широкой улыбкой. — Позвольте, раскрою причину своего интереса. В некотором роде своим назначением я обязан несчастью, случившемуся с племянником его преосвященства. Вы не могли не слышать об этом…

Эльза кивнула, и я продолжил, не спуская с нее внимательного взгляда:

— Мне поставлена задача не допустить подобного впредь, поэтому я и хочу узнать, с какими именно трудами работал юноша. Вы же понимаете — больше всего ошибок допускается именно при самостоятельном изучении источников.