Павел Корнев - Ренегат [с илл.]

— Магистр! — Уве выскочил из-за стола и выпалил: — А можете оставить меня насовсем? Декан не откажет вам! Не сможет отказать!

— Что значит — насовсем? — не понял я.

— Сделайте постоянным слугой вместо прежнего! — пояснил просьбу паренек.

— Э-э-э… зачем? В смысле — тебе это зачем? Ты хоть понимаешь, что и руки никто из однокашников больше не подаст?

— Очень надо! — фыркнул Уве. — Да в любом случае припомнят, что магистру Вселенской комиссии служил, а мне еще год университету долги отрабатывать!

Определенный резон в этих словах имелся, и все же я не мог не коснуться больной темы.

— А как же сеньорита Розен? Я скоро уеду, тебе придется ехать со мной.

Уве отчаянно покраснел, но сумел перебороть смущение.

— Это все из-за нее! — почти выкрикнул он. — Я не смогу здесь остаться. Не смогу видеть ее каждый день без всякой надежды на ответное чувство!

Я хмыкнул:

— И что же заставило тебя прозреть, мой юный друг?

— Ну… — Школяр замялся, потом нехотя произнес: — Ральф затмевал меня по всем статьям. Красивый, умный, из хорошей семьи! У меня не было никаких шансов. Сейчас его нет рядом с нею, а Лорелей в мою сторону даже не взглянула. Это… невыносимо! Магистр, это просто невыносимо!

— Стой! — оборвал я истерику. — Что изменилось за прошедшую седмицу, Уве? Она выразила благосклонность кому-то другому?

— Нет, что вы! — округлил глаза юнец. — Она не такая! Просто вокруг нее стал крутиться Аксель. Вы видели его, рыжий наглый фирланец. Он урод и фигляр! И ничуть не умнее меня. Да еще наведывается к гулящим девкам в «Три кошки», сам видел! Но общается она с ним…

— А не с тобой, — заключил я.

Школяр поник.

— Ладно, Уве! — похлопал я его по плечу. — Поговорю на этот счет с деканом. А сейчас прекращай жечь свечи и отправляйся спать.

Слуга ушел в свою каморку, а я лишь покачал головой. Уве безошибочно почуял шанс стать кем-то значимым и вцепился в него, будто в счастливый билет. Пусть парнишка и лицензированный ритуалист, но для аристократов он ничем не отличается от простого кмета. А вот если сумеет завести нужные знакомства и устроиться во Вселенскую комиссию, мало кто посмеет смотреть на него свысока. И, как ни крути, стремление к карьерному росту не самая плохая сублимация влечения к сеньорите Розен.

Стоит замолвить за него словечко. Раньше меня как-то совсем не волновало, что пришлось забраться юнцу в голову и слегка похозяйничать там, но сейчас, когда есть немалая вероятность, что и сам оказался жертвой подобных манипуляций…

Усилием воли я отогнал назойливую мысль и отправился спать. Завтра! Все прояснится завтра. Очень надеюсь на это.

Травяной сбор Уве заварил из рук вон плохо. Я с трудом заставил себя сделать пару глотков горького отвара, выбрался из-под одеяла и принялся одеваться.

— Принести завтрак? — спросил школяр.

— Нет, спущусь, — ответил я, натягивая сапоги.

Сунул за голенище стилет, задумчиво посмотрел на дорожный сундук, немного поколебался и все же вытащил из него сверток с кольчужной безрукавкой. Надел ее поверх стеганого колета, сверху прикрыл камзолом и встал у мутного зеркала, оценивающе глядя на себя со стороны.

Уве следил за мной с круглыми от удивления глазами.

— А чего ты хотел? — фыркнул я. — Полагаешь, чернокнижник ножом ткнуть не может?

Юноша неуверенно развел руками:

— Как-то не думал об этом.

Я посмотрел на школяра и напомнил о вчерашнем разговоре.

— Не передумал насчет постоянной работы? Пока я не поговорил с деканом, еще есть время отыграть все назад.

— Нет! — резко бросил Уве. — Решено!

— Как скажешь, — пожал я плечами. — Тогда вот тебе первое задание: пройдись по оружейным лавкам и поспрашивай, не покупал ли кто на днях шпагу работы мастера Рабана из Барги или его сыновей. Клеймо — ворон, сидящий на черепе. И вызнай описание покупателя, если вдруг повезет.

— Сделаю, — кивнул слуга. — А зачем?

— Затем, что я тебя попросил.

Я не стал ничего объяснять, поскольку и сам не был ни в чем до конца уверен. Просто обеспокоила слишком уж дорогая вещица в руках подручного. Не завелись ли у живоглотов лишние деньги, вот в чем вопрос.

Некстати вспомнился ларец с драгоценностями сеньоры Розен, и по спине пробежал неуютный холодок. Но нет, Ланзо бы не стал совать голову в петлю. Уверен — не стал бы!

Позавтракав в компании неразлучной парочки лекторов, я дождался прикатившего на служебной карете магистра Риперторпа и предложил подвезти коллег в университет, но те в ответ лишь рассмеялись. Сегодняшний день, помимо всего прочего, считался праздником школяров и преподавателей, занятий не было. Когда пророк пришел в Ренмель, его ученики начали собирать пожертвования, дабы накормить всех желающих посетить проповеди, и теологи видели в этом прообраз организации современных университетов.

Немудрено, что площадь перед главным корпусом оказалась сплошь запружена народом. Пока что до выпивки, фривольных песен и танцев дело не дошло, учащиеся криком и свистом поддерживали участников теологического диспута. Тут же парочка ушлых школяров предлагала всем желающим пострелять из невесть где раздобытого арбалета, суля в случае поражения мишени талер против уплаченного за участие в аттракционе гроша. Расстояние до цели было невелико, но рядом как бы невзначай прохаживался их товарищ с факультета тайных искусств. Для ритуалиста отвести в сторону болт не составляло особого труда; монетка копилась к монетке.

Проехать через толпу не было возможности, остаток пути мне, Риперторпу и магистрам-надзирающим пришлось проделать пешком. Нашу процессию заметили, и послышался недовольный ропот, но дорогу загородить никто даже не пытался. Впрочем, одна заминка все же случилась. Уже у ворот к нам подскочил молоденький школяр — явный желторотик, подбитый на какую-то каверзу своими старшими товарищами.

— Магистр! — завопил он, хватая меня за руку. — Вызываю вас на теологический диспут! Что появилось раньше: курица или яйцо? Какую точку зрения будете защищать? Решайте!

Я досадливо поморщился. Зубоскалам с теологического факультета не составит никакого труда выставить меня на посмешище вне зависимости от сделанного выбора, но и отмахиваться от приглашения не стоило.

— Сын мой, — ласково произнес я, чем поверг паренька в ступор, — любому простецу известно, что в помыслах Вседержителя и курица, и яйцо, и вообще все сущее появились одномоментно, ибо весь наш мир есть плод замысла его. Ты же, отрицая всеведенье создателя нашего, впадаешь в грех ереси. Как, чадо, тебя зовут?

Школяр побледнел от ужаса и попятился, но я держал крепко.

— Как тебя зовут?

Паренек дернулся и плюхнулся на задницу, когда я неожиданно разжал пальцы.