Павел Корнев - Ренегат [с илл.]

— Что привело вас сюда, магистр?

Маркиза взяла со стола котелок с остатками травяного настоя, принюхалась, чихнула и озадаченно улыбнулась:

— Ну и амбре!

Я в ответ не улыбнулся. Со стороны Адалинда выглядела воплощением языческих представлений о богине любви и плодородия, но недооценивать ее отнюдь не стоило.

Маркиза цу Лидорф смерила меня пристальным взглядом, затем подобрала юбки и осторожно опустилась на стул.

— Если скажу, что просто пришла проведать коллегу…

— Я не поверю.

Адалинда покачала головой и посмотрела на меня черными умными глазами гадюки:

— Неужели ты не замечаешь, мой милый мальчик, как над тобою сгущаются тучи?

— Удивляюсь вам, магистр. В одном утверждении — сразу три фактические неточности!

— Не мой? Не милый? Не мальчик?

— К счастью, не ваш. Уже не мальчик. И ничего надо мной не сгущается!

Маркиза враз прекратила улыбаться и холодно произнесла:

— Блажен, кто верует. — Голос ее потерял обволакивающую мягкость, стал сухим и бесстрастным. — Герберт поручил мне заняться твоим делом. Как вы оказались в том кабаке?

— Собирались устроить обыск. Стало известно, что Хорхе в ночь убийства что-то там выспрашивал.

— И откуда это стало известно?

— Герда разузнала.

— А теперь она мертва, — хмыкнула маркиза и спросила: — И что же произошло?

— Появились двое в черных масках. Один с ходу застрелил Ганса, но промазал по Ланзо. Другой проломил голову Герде и взял в оборот меня. К счастью, ему пришлось отвлечься на помощь напарнику, и я заперся в чулане.

— Не слишком героический поступок, Филипп.

— Толку от меня с раненой ногой было немного.

Адалинда покачала головой:

— Это и странно. Почему тебя не добили?

— Думал об этом, — натянуто улыбнулся я и отвлекся поправить одеяло. — Возможно, убийц спугнули.

— Возможно, — произнесла маркиза не слишком уверенно и вдруг спросила: — Ты продал тела слуг в анатомический театр. Почему?

Я едва удержался от недоброй ухмылки.

— Родни у них нет, вот и решил сделать приятное профессору Гаусу, раз уж он взялся меня пользовать.

— Считаешь меня дурой? — разозлилась Адалинда. — Филипп, я неплохо тебя изучила в Риере. К своим людям ты относился куда лучше, чем они того заслуживали!

— Они подвели меня. Они умерли.

Маркиза надолго замолчала, затем произнесла:

— Предлагаю заключить перемирие.

Я всерьез задумался над этим предложением. Мою гостью не зря прозвали сеньорой Белладонной. Те, кто имел неосторожность встать у нее на пути, зачастую покидали этот мир… внезапно. Мне становиться одним из почивших в бозе упрямцев нисколько не хотелось, и я многозначительно заметил:

— Не я начал все это…

— Брось, Филипп! — всплеснула руками Адалинда. — Маэстро Салазар — конченый псих! Он опасен!

— Он мой псих, — напомнил я. — Мой полезный псих!

— У тебя мало других проблем? — спросила маркиза, не дождалась ответа и с обреченным вздохом предложила: — Хочешь, замолвлю за него словечко? Попрошу освободить?

Наживка была просто превосходна, но заглатывать крючок я повременил. Нет, сеньора Белладонна и в самом деле могла ускорить освобождение маэстро Салазара. Ее супруг был правой рукой риерского маркграфа и, по слухам, весьма чутко прислушивался к советам маркизы, поскольку своей карьерой во многом был обязан связям и влиянию рода цу Лидорф. Вопрос был не в недоверии, а исключительно в цене.

— Что взамен? — спросил я после затянувшегося молчания.

— Филипп, — проникновенно произнесла маркиза, — я весьма к тебе расположена. Ты же знаешь, мои мальчики — близнецы. Просто сердце разрывается, как подумаю, что тебе довелось пережить…

Насколько мне было известно, в мальчишках-близнецах Адалинда и в самом деле души не чаяла, а вот дочь, которую родила в пятнадцать лет, давно отослала с глаз своих в отдаленное имение. Но на столь откровенную манипуляцию я не поддался и повторил вопрос:

— И все же — что взамен?

Маркиза цу Лидорф немного напряглась, явно просчитывая варианты, затем осторожно произнесла:

— Тебе благоволит епископ Вим…

— С чего вы взяли? — прищурился я.

— Он приезжал в Мархоф повидать тебя. О чем-то это говорит, так?

— Допустим, мы нашли взаимопонимание с его преосвященством. И что с того?

— Мне хотелось бы ознакомиться с одной книгой из библиотеки епископа.

Сеньора Белладонна — книжница? Никогда бы не подумал!

— Как ни печально это признавать, — вздохнул я, — вам проще обратиться к канцлеру…

— Меня интересует не библиотека кафедрального собора, — отмахнулась маркиза, — а личное собрание епископа.

Я хмыкнул:

— Что за книга?

— Узнаешь в свое время. Так мы договорились?

— Не совсем, — покачал я головой. — Едва ли я сейчас могу обратиться с подобной просьбой к епископу. В случае поимки чернокнижника, думаю, мне не откажут в такой малости, но поймать его должен я. Именно я, а не Гепард!

Маркиза цу Лидорф задумчиво кивнула и поднялась со стула.

— Это реально, — сказала она. — Лежи себе в постельке, выздоравливай и жди новостей. А надумаешь повести свою игру, мне придется осведомиться у профессора Гауса, так ли серьезно твое ранение…

Я фыркнул и откинулся на подушку.

Было бы воистину удивительно, воздержись напоследок сеньора Белладонна от угроз. Вот тогда мне следовало бы забеспокоиться всерьез.

Энтузиазма Герберта вон Бальгона хватило ровно на один день. Взялся за расследование вице-канцлер, явно лелея надежду на скорый успех, когда же отработка всех зацепок не дала никаких результатов, он быстро потерял к делу всякий интерес и укатил в Кларн налаживать отношения с его преосвященством. Чего, впрочем, и следовало ожидать с самого начала.

Перед отъездом вице-канцлер явился ко мне и предложил составить ему компанию.

— В карете есть свободное место, магистр, — сообщил он, с безмятежным видом прохаживаясь по комнате. — Меня ваше общество не стеснит.

Я отказался. В планы отнюдь не входило покидать Мархоф, не важно — в комфортабельной карете, в почтовом экипаже или верхом. Сначала следовало разобраться с делами. Говорить об этом я, по понятным причинам, не стал, сослался на плохое самочувствие. Благо вид у меня и в самом деле был предельно болезненный. Лихорадка, озноб, боль во всем теле — даже выдумывать ничего не пришлось.

Герберт пристально взглянул и сказал:

— Я пробуду в Кларне еще несколько дней. Надеюсь, за это время ваше самочувствие улучшится, магистр. Чем раньше вы явитесь в столицу, тем… меньший урон будет нанесен репутации.

— Благодарю, ваше сиятельство, — вздохнул я. — Приму к сведению.

Герберт вон Бальгон кивнул и вышел за дверь. На полу после него остались влажные следы. На улице вновь шел дождь.