Павел Корнев - Ренегат [с илл.]

Первый раз Уве не совладал с потоком, и тот развеялся, но уже на второй попытке школяр разобрался в очередности жестов и сумел оторвать кружку от стола без рывков и раскачиваний. Впрочем, мелкая дрожь никуда не делась; панацеей от всех бед применение дополнительной связки не стало.

Я дотянулся до кошеля и достал из него монету в десять крейцеров.

— Уве!

Это оказалось легко; куда проще, нежели раньше. Взгляд юноши затуманился, теперь он безотрывно следил за серебряным кругляшом в моей руке.

— Повтори медленно, — приказал я введенному в транс школяру. — Так медленно, как только можешь.

Волшебный жезл в руке Уве выписал плавный полукруг, пошел вниз, осторожно и неторопливо вывел замысловатый узел. Вокруг палочки начали сплетаться в тончайшую сеть эфирные сгустки, но почти сразу по энергетическим нитям пробежала дрожь, словно кто-то провел смычком по скрипичным струнам. Но не смычком, вовсе нет. Просто дрогнул мизинец. Стабильность потока нарушилась, равновесие оказалось утрачено, кружка затряслась и завибрировала.

Вот оно!

Я вывел школяра из транса, велел повторить попытку и уверился в собственном выводе. На начальной стадии обучения наставник не выправил Уве неверный хват, и эта ошибка впоследствии стала привычкой, намертво въевшись в его манеру работы с волшебной палочкой.

— Мизинец! — сказал я. — Контролируй положение мизинца! Особенно в начале второй связки.

Уве нахмурился и попытался следовать моему совету, но вновь сбился и упустил равновесие.

— Пытайся! — прикрикнул я на школяра. — Не дергай своим драным мизинцем!

Но, увы, попытка следовала за попыткой, а особого прогресса не наблюдалось; привычка оказалась неискоренима.

— Поток становится слишком сильным, — пожаловался Уве. — Пытаюсь его контролировать и забываю о пальце!

Пришлось вновь достать монету и погрузить слугу в транс. Одними словесными увещеваниями на этот раз дело не ограничилось; я придал мизинцу школяра должное положение на жезле и заставил его отработать несколько сложных связок. Все прошло как по маслу.

— Во время работы с жезлом держи мизинец так и только так, — отдал я новое распоряжение.

Уве очнулся, недоуменно заморгал и пожаловался:

— Что-то у меня голова кружится и в глазах рябит.

— Последняя попытка! — уверил я школяра. — Приступай!

Слуга состроил скорбное выражение лица, развернулся к столу и проделал несколько пассов для уплотнения эфира, а потом, легко справившись с переходом, направил свое внимание на кружку.

И та просто взорвалась! Грохнуло, дрогнули стены, по всей комнате разлетелись осколки обожженной глины!

Нас с Уве, к счастью, не зацепило, лишь пронзительно звенело в ушах, как бывает всякий раз после выстрела из полевого орудия. Школяр разинул от изумления рот, но я в очередной раз крутанул меж пальцев серебряную монету, и Уве обмяк. Потенциал юнца впечатлял, а вот пользоваться всем доступным ему диапазоном сил он попросту не умел. И это было чревато самыми серьезными неприятностями, ибо нет ничего опасней для окружающих, чем неумеха-колдун.

В дверь заколотили; я поспешно отменил свое предыдущее распоряжение и отдал новый приказ:

— Всегда после команды «Бой!» держи мизинец надлежащим образом! А теперь очнись!

Уве дернулся и с изумлением уставился на монету у меня в руке.

— Магистр? Что это?

— Держи! Заслужил.

Школяр схватил брошенную ему монетку и оглянулся на стол, где больше не было кружки.

— А…

— Иди отопри дверь, пока ее нам не выломали, — распорядился я, вернулся в кресло и накрылся пледом.

Я же сильно-сильно недомогаю, зачем людям в головы разные дурные сомнения закладывать?

Как в воду глядел — вместе с домовладельцем и встревоженными соседями прибежал магистр-надзирающий местного отделения Вселенской комиссии.

Когда красный от смущения Уве рассказал о случившемся, а охающий и ахающий домовладелец отправился восвояси, я не удержался и спросил:

— Магистр, а вы как здесь оказались… столь скоро?

Мой коллега нимало не смутился и отрапортовал:

— Магистр Риперторп отправил присмотреть за вами и выполнить все распоряжения, буде возникнет какая-то потребность!

— Свободен! — вяло махнул я рукой, нисколько не поверив в этот вздор.

Следить приставили! Следить за мной! Но кто? Гепард или Белладонна? Вопрос…

От раздумий отвлек чей-то удивленный возглас. Я встрепенулся и увидел, что парочка моих соседей-лекторов с задранными головами изучает вмятину на потолке.

— Выброс? — спросил коротышка.

— Поток вверх ушел! — решил дылда. — Хорошо, что крышу не снесло!

Я многозначительно хмыкнул и кинул Уве еще монету в двадцать крейцеров.

— Сбегай за вином. Одна нога здесь, другая там!

Школяр схватил плащ и опрометью выскочил за дверь, а я пригласил лекторов задержаться:

— Сеньоры, располагайтесь! Чувствуйте себя как дома.

— Опять вино? — с сомнением протянул долговязый, а вот его приятель Джакоб тут же развалился в свободном кресле.

В итоге не стал отказываться от дармовой выпивки и Одс. Он прошелся по комнате и заинтересовался моей клюкой:

— Вы позволите, магистр?

— Конечно! Смотрите!

— Ваша работа?

— Да какая там работа! Баловство одно.

Лектор внимательно изучил резьбу, на пробу крутанул клюку в руках и удовлетворенно кивнул, оценив сопротивление эфирного поля.

— Не думаете добавить «Небесный пламень»? — поинтересовался он, возвращая костыль.

Я хмыкнул:

— Насколько знаю, это заклинание выжигает все остальные формулы. Предпочту относительную универсальность.

— Ничего подобного! — уверил меня Джакоб. — Нужно просто использовать разделитель.

— Именно! — подтвердил Одс. — Обычные жезлы слишком коротки, но здесь можно легко выделить локоть и поставить серебряный обод. Что скажете?

— Стоит подумать, — не стал с ходу отметать я это предложение.

«Небесный пламень» жег порождения запределья — не важно, материальные или призрачные, — почище раскаленного железа, но обычно ритуалисты-демонологи просто брали с собой еще один дополнительный жезл.

— Я нарисую формулу блокировки, — вызвался дылда, взял перо и бумагу и принялся что-то быстро чертить. — Университетский гравировщик нанесет ее на металл, если захотите. Работает он быстро и плату берет умеренную.

— Премного благодарен.

Тут вернулся с вином Уве, и внимание лекторов переключилось на школяра. Понаблюдав за его манерой работы с жезлом, они надавали пареньку кучу самых разнообразных советов, а один — стянуть мизинец и безымянный палец ниткой — даже потребовали безотлагательно претворить в жизнь. Ничего путного из этой затеи не вышло — нить попросту сгорела, и тогда приятели оставили Уве в покое, занявшись вином. Я от них не отставал.