Роман Глушков - Ярость Антея

Имейся у нас в запасе хотя бы несколько лишних секунд, я бы непременно подобрал автомат и ранец. Но у меня нет на это ни мгновения времени. Как только Ольга покидает салон, я тут же подхватываю ее под руку и изо всех сил припускаю вместе с ней к ближайшей обочине. Ревущее моторами вражеское войско совсем близко. При желании я даже могу рассмотреть на радиаторной решетке каждого грузовика логотип фирмы-изготовителя.

Снаряд зацепил «Лендровер» на подъезде к эстакаде, а кувыркались мы уже по ведущей к ней насыпи. Чтобы убраться с дороги, нам нужно перемахнуть через парапет и сбежать по небольшому склону. А затем либо спускаться в лог на Каменскую магистраль, либо искать спасения среди близлежащих зданий. То есть любым путем поскорее скрыться от «лихачей», пока они не спустились по транспортной развязке следом за нами. На все про все у нас в запасе остается не больше минуты. Теоретически здесь должно околачиваться не так много молчунов и кибермодулей, как на Взлетной, но кто этих непредсказуемых уродов знает…

Споткнись кто-нибудь из нас на пути к обочине, и вряд ли мы вообще достигли бы ее. Мчащийся крайним справа «лихач» нарочно скребет бортом о парапет, надеясь не дать мне и Ольге удрать с насыпи. Мы переваливаемся через ограждение и катимся по склону за мгновение до раздавшегося у нас за спиной лязга и грохота. Я успеваю мельком заметить, как наш внедорожник взлетает в воздух, поддетый бамперами сразу двух врезавшихся в него тягачей, и уже в полете теряет все, что только можно: капот, дверцы, радиатор, таран…

Когда наш спуск – а точнее падение – с откоса завершается и мы распластываемся на пожухлой траве у подножия насыпи, «Лендровер» все еще продолжает свой драматичный полет вдоль по эстакаде. Теперь этот угловатый, но по-своему симпатичный старичок лишь отдаленно напоминает себя прежнего. От него остался лишь вдребезги разбитый и измятый корпус. Последним джип лишился мотора, прыгающего сейчас по улице впереди внедорожника. Прочие разбросанные на дороге части несчастного драндулета скрежещут под колесами грузовиков, САФ которых, заметив наше бегство, включила им тормоза. «Лихачи» дружно переходят на юз, раздирая воздух визгом покрышек.

– Скорее под эстакаду! – кричит малость пришедшая в себя Ольга, стирая кровь с разбитого лба.

– Ты рехнулась? – удивляюсь я, поскольку не сомневаюсь, что мы будем искать спасения среди возвышающихся на краю лога зданий.

– Ага! Еще пять лет назад! – откликается она. И, больше не говоря ни слова, шаткой походкой бежит к спускающемуся на Каменскую магистраль откосу.

– Точно рехнулась, – умозаключаю я, но двигаю следом, ибо предпочитаю не перечить Кленовской, чей опыт выживания в «Кальдере» гораздо богаче моего.

Пока мы сбегаем по склону, эстакада над нами ходит ходуном, того и гляди норовя обвалиться. Как и ожидалось, разъехаться на столь узком пространстве семи тягачам и танку крайне проблематично. Управляй ими нормальные водители или незараженная САФ, все обошлось бы чинно, благородно и без суеты. Но ведомые Душой Антея «лихачи» вновь сталкиваются с беспрецедентной для себя задачей, решение которой им приходится искать методом проб и ошибок.

Жертвами этого спорного в прагматическом плане метода становятся два грузовика, что движутся во флангах вражеской шеренги. Эти «лихачи» оказываются крайними и в прямом, и в переносном смысле, из-за чего их попросту скидывают с моста на проходящую под ним магистраль.

Мы с Ольгой как раз добегаем до подпирающего центр эстакады ряда из трех толстых колонн, когда с обоих ее краев поочередно грохаются вниз две махины. Идущая наверху толкотня не вызывает сомнений, что вот-вот произойдет нечто подобное. И потому я ничуть не удивлен, когда это случается. А если пугаюсь, то самую малость. Один из упавших тягачей сразу загорается, но мы уже прячемся за колоннами – более или менее надежной защитой от вероятного взрыва. Которого, впрочем, не происходит. Вылившееся из лопнувшего бака топливо вспыхивает, вздыбливается жаркой огненной стеной, но на этом вся ярость пожара иссякает. Огонь начинает быстро спадать, но дым все еще создает маскировочную завесу, давая нам возможность незаметно скрыться.

Я не сразу смекаю, зачем Кленовская затащила меня под эстакаду. И даже когда понимаю это, все равно сомневаюсь, разумно ли мы поступаем. Колонны стоят на литом постаменте, в верхней части коего, в промежутке между средней и южной колоннами, обнаруживается прямоугольный люк размером с дверцу большого холодильника. Люк заперт на электронный замок. Естественно, заблокированный. Но Ольга вытаскивает из кобуры «Прошкин» и, приставив ствол к блокиратору, двумя выстрелами вскрывает интересующую ее дверцу. Я без подсказки извлекаю нож и, поддев клинком крышку, распахиваю ее, хотя предупреждающая надпись возле замка категорически запрещает делать это без представителя компании «Новосибгоркабель».

Под загадочной дверцей оказывается полутораметровой глубины ниша. По ее дну проходят толстые пластиковые трубы, в каждой из которых проделан маленький лючок. Все ясно: Ольга расконсервировала объект, некогда принадлежавший коммунальщикам – нечто вроде контрольного пункта линий проводной видеосвязи. Габариты ниши позволяют спуститься в нее одному ремонтнику и работать там безвылазно час-другой. Или двум ремонтникам, но тогда о комфортной работе им пришлось бы забыть. Короче говоря, именно то, что надо двум загнанным беглецам, коим нет дела до коммуникаций, а хочется всего лишь скрыться от погони.

– Ты что, раньше еще и связисткой подрабатывала? – интересуюсь я, пряча нож в ножны.

– Нет. Просто есть у нас в клане бывший коммунальщик. Он и показал нам уйму подобных тайников, где можно в случае острой нужды затаиться, – сигая в люк, мимоходом поясняет Ольга. После чего усаживается, вытянув ноги, на дне ниши и торопит меня: – Скорее, Тихон! В этом интимном гнездышке найдется место и для тебя!

– И не думал, что однажды сам влезу в гроб и закрою за собой крышку! – бурчу я, но следую примеру Кленовской и, опустив люк на место, располагаюсь в другом углу минибункера. И только потом, прислонившись спиной к холодной стене, перевожу дух. В запертой нише темно, но включать фонарик я не рискую – вдруг его свет будет виден снаружи через щели?

– Как экзотично умереть в одном гробу с красоткой! – язвит Скептик, дождавшийся в кои-то веки спокойной минутки, чтобы напомнить о себе. Длительное молчание отродясь не входило в короткий список добродетелей братца. Ну а когда я, бывало, попадаю в пикантную ситуацию, как, например, сейчас, тут он и подавно не может сдержать свой несуществующий язык за столь же абстрактными зубами.