Владимир Поселягин - Я - попал

Разведчики замерли у лестничного пролёта, где был выход из катакомб, другой в проломе пола, там можно вылезти, что они и сделали. Осмотревшись, те стали бегать и что-то делать. Три подранка из немцев погасло, видимо добили. Я не сразу понял, что те собирают оружие с боеприпасами, и спускают всё вниз, подавая на руки товарищам. Может ещё что собирают, думаю там проблемы с пищей и водой. Ранцы-то и фляжки немецкие должны при них быть, там много что интересного найти можно будет. Также я отметил что разведчики, сторожась, подбираются к проломам, которые ранее окнами были, это не моя работа, немцы при штурме постарались, и выглядывают, изучая, как я веду бой, а я уже по соседним строениям бил. В том, где наши были, немцы перебрались в те помещения, что находились с противоположной стороны здания, там я их не доставал, да и не так и много их оставалось. А вообще посмотреть на мои танки можно было легко. Гореть тут особо нечему было для освещения, то что горело, то сгорело до нас, но немцы столько осветительных ракет выпускали в небо что мои танки как днём совещены были. В магазине я закупил разные украшения, например на моей «десятке» на башне хорошо видно надпись: За Сталина . Вот и другие обзавелись схожими же лозунгами, которые разведчикам наверняка было отлично видно. И ещё могу ответить уверенно, почти все из обороняющихся были ранены, мерцали, уцелевших было до крайности мало. И как их теперь выводить? Тут транспорт для эвакуации требуется, тем более я был уверен, что многие от голода и ран ослабели и ходить не могут.

Техника моя стояла на месте, заняв грузовую оборону. Орудия грохотали без замедлений, целей вокруг пока хватало, и они выбивались. Немцы несли серьёзные потери и вот так постепенно начали отходить. Особенно опустошения при разрывах вызывали снаряды моего танка, китайца и японца, что имели самый крупный калибр. Вот так отметив, что разведчики изучают мой танк с разных сторон, я стронул свою «десятку» и направился к ближайшему зданию, где было аж двое таких любопытных. Подогнав танк к стене, я развернул башню, и открыв люк, чтобы защититься крышкой люка от пуль, после чего прихватив два сидора набитых продовольствием, за спиной ещё термос был полный воды, десять литров, ну и автомат на груди. Закинув вещмешки в пролом, я подпугнул, чтобы ухватится за низ кирпичной кладки бывшего окна, тут высоко, как меня тут же схватили за руки грязными руками, на некоторых пальцах были совраны ногти, ещё очень сильно запахло немытыми телами, и втянули в пролом. В стену здания бессильно впились несколько пуль, но опоздали, я уже укрылся внутри. Мои танки тут же повернули башни и расстреляли снарядами двух стрелков, что едва не успели среагировать, подстрелив меня.

– Спасибо, братцы, – сказал я двум бойцам.

С интересом изучая их, присел, чтобы шальной пулей не зацепило. Те зеркально повторили мои действия, крепко сжимая в руках оружие, немецкие карабины. Один точно красноармеец, судя по чистым петлицам изорванной гимнастёрки. Кто второй непонятно, шаровары красноармейские, а китель немецкий. Внизу холодно, так что и китель тут оденешь, чтобы не замёрзнуть. Оба моих вещмешка лежали у стены. Те тоже меня рассматривали, видимо глаза к темноте у них хорошо адаптировались, рассмотрели кубари над воротом комбинезона, тут же попытались по вбитой привычке встать и вытянуться.

– Сидите, – махнул я рукой. – Вольно. Командиры остались? Ведите меня к ним. Времени мало, а мне вас ещё из крепости выводить. Вещмешки берите, в них продовольствие, тушёнка и сухари, ну и сверху медикаментов немного. В термосе вода, свежая, но его я сам понесу.

Бойцы представились, оба красноармейцами были, один из конвойного батальона НКВД, это он в немецком кителе щеголял, второй вообще водитель из автороты. Подхватив вещмешки, я видел как они худы, перевязаны какими-то тряпками, и их шатало от явного голода и ран. Вон как сглатывать начали, услышав про припасы и воду. Правда, насчёт воды, думаю, те успели напиться из фляг раскиданных тут и там тел противника, включая фрагменты. Воняло тут как на бойне, свежая кровь, разорванные кишки, в общем, не самый приятный запах. Двигались мы к бывшей лестничной площадке, сама лестница давно обрушилась, там немцы брёвна притащили, набили плашки как ступени и пользовались ими. Тут фугас разоврался, это моя «десятка» поработала, уничтожив в замкнутом помещении до двух десятков немцев, фрагменты тел которых были размазаны по стенам, полу и потолку, но пролом вниз имелся. Даже присутствовала возможность спустится по горе битых кирпичей и обломов лестницы. А брёвна рухнули, одно, что выше, полыхало сейчас.

Двигались мы, стараясь вести себя по тише. Там дальше, на этом же этаже, но с другой стороны от моих танков, находились немцы. Не много, с десяток, половина мерцала, но были. Приложив палец к губам, давая знать бойцам, чтобы вели себя тише, и вообще замерли, я осторожно снял термос, и достав две гранаты прокрался к пролому, после чего выдернув кольца, отпуская чеки, подождав, закинул их в два разных помещения, тут удобно, можно это сделать. Как прогрохотали разрывы, кажется, немцы успели что-то прокричать, я вошёл в ближайшую комнату и длинной очередью на весь магазин добил подранков. А пока я перезаряжался, те два бойца, которые, как я думал, будут ожидать в стороне, зачистили вторую комнату, штыками уничтожив подранков. Они оглушены были, кто-то повторно ранение получил, не сопротивлялись. Первый этаж полностью освобождён был. Немцы, не так и много, остались только на втором и третьем. Один боец начал трофеи собирать, а второй, тот что из конвойного батальона, помог спуститься вниз, там ждал проводник, и повёл меня куда-то вглубь. Как я видел, там находилась большая часть защитников крепости, горевшая зелёным. Туда только что доставили свежедобытые трофеи и за следующей партией пока не успели отправиться. Вещмешки мы несли, термос я снова надел за спину.

Добрались мы благополучно. Тем более я достал фонарик, местные факелами пользовались, и подсвечивал им путь. Ну и вот укрытие защитников, которое они время от времени покидали, чтобы немцам небо в овчинку не казалось, добывали оружие, боеприпасы, съестное, если повезёт, то и воду. К моему удивлению в этой группе, где находилось четыре десятка бойцов, было аж три командира. Про четыре десятка бойцов я не солгал, действительно так, только треть не ходячие были, несколько явно на грани. И что важно, среди защитников и врач был, только в халате такого цвета, что и не поверишь, что он раньше белым был. От крови, грязи и пыли тот превратится в непонятное нечто, однако тот его не снимал, хоть какая-то защита для формы. А вообще защитники были грязны, пахли неприятно, и выглядели как ходячие зомби, но с тем что им пришлось вынести, это было нормой. Поэтому когда толпа хлынула ко мне, я не отшатнулся, обнимая сам, давая обнять себя. Радость этих людей, уже отчаявшихся, мне была понятна, и я давал излить на меня эту радость. Про них не забыли, пришли, помогли. Когда наконец эмоции схлынули, я передал вещмешки и термос, пусть людей покормят и напоят, врач за этим присмотрит, он знает кому и сколько можно, я решил познакомиться с командирами. Один лежачий был, ранен, но в сознании, двое других тоже ранены, хотя ходоки.