Владислав Выставной - Метро 2035: Крыша мира [litres]

– Расскажи про Карфаген, – вкрадчиво предложил Чача. – Который должен быть разрушен. Так ведь говорит видящий?

Последняя фраза была сказана с сарказмом. Но удивленно оглядевшись, Змей понял: все, кто набился в эту душную каменную клетушку, освещенную слабыми огоньками химических свечек, – все они уже знали эту фразу и все жадно ждали его слов.

– Ну ладно… – Видящий кашлянул в кулак. – Слушайте.

Закончив короткий экскурс в призрачный мир с его сияющими горными вершинами и древним Мудрецом на Запретной горе, Змей замолчал и некоторое время вместе со всеми сидел в полной тишине. Пока какой-то кудрявый черноволосый парень не произнес с чувством:

– Это точно видящий. Мне так про него и рассказывали.

– Значит, и мы все правильно делаем! – мрачно подхватил другой. – Разрушить эту гнилую дыру – это единственный путь!

– Взорвать к чертовой матери! – запальчиво выкрикнул бледный белобрысый парнишка.

Змей предостерегающе поднял руки:

– Эй, народ! Что вы хотите разрушить?!

– Взорвать Карфаген к чертям собачьим! – крикнул кучерявый.

– А ну хорош языками чесать! – оборвал его Чача. – Ничего доверить нельзя, трепло на трепле!

– Стойте! – Змей повысил голос, даже привстал на своем месте. – Вы это серьезно? Ну – про взорвать и все такое?

– Ты же сам про это говоришь, видящий! – глядя на него снизу вверх, улыбнулась Лара.

От этой улыбки становилось не по себе. Змей нервно рассмеялся:

– Я знаю, что говорю. Но даже сам не всегда понимаю, что мои слова означают в действительности – ведь я просто описываю видения. И уж точно не собираюсь прикладывать собственную руку к разрушению Карфагена.

– Выходит, твои слова – пустое сотрясание воздуха? – с вызовом произнес Чача.

Поймав его взгляд, Змей понял: этот молодой идиот ревнует к его неожиданной славе, трясется за свое жалкое место и всячески хочет уязвить и принизить того, кого вдруг стали почитать в качестве нового юродивого, сменившего несчастного Крэка. Все это было как-то скучно, мелко, и Змей начал терять интерес к происходящему. Он пожал плечами и сказал:

– Карфаген должен быть разрушен. И он будет разрушен – это мое внутреннее чувство, с которым мне приходится жить и от которого мне не скрыться. Но разрушать его самому – это все равно что пустить себе пулю в лоб, просто узнав, что ты смертен. Нет смысла тянуть за листья растение, считая, будто так оно вырастет быстрее. Карфаген разрушит стихия, а какая именно – увидим.

– Этой стихией будем мы! – отрезал Чача.

– Валяйте, – вновь опускаясь на свое место, устало произнес Змей. – С интересом посмотрю, как этот мир вас самих размажет по стенке.

– Если ты хочешь нас обидеть, то напрасно, – прищурился Чача. – Обид мы хапнули вдоволь и теперь только возвращаем долги.

– Достойно, – чуть улыбнулся Змей. – Но кто это – «вы»?

Через несколько минут видящий с удивлением узнал о том, что идея взорвать Карфаген появилась не на пустом месте. Ряды неприкасаемых, прежде тщательно прореживаемые авторитетами, пополнились новыми разновидностями асоциальных отщепенцев. Новичок как в воду глядел, предрекая грядущую всеобщую мясорубку. Казалось бы, чего сюда лезть этим зашуганным ребятам, решившим отомстить за обиды и притеснения? А вот на тебе – они объявили себя ни много ни мало, а радикальными анархистами. И, судя по всему, готовили реальные вооруженные акции. О которых спокойно, почти с гордостью сообщали первому встречному.

Если хотите узнать, почему банды таких отморозков не живут долго, – вот вам причина, лежащая на поверхности.

– Ребята, не хочу показаться занудой, – спокойно, почти по-отечески, сказал наконец Змей. – Но все, что я тут услышал, – детский сад, если не сказать – самоубийственный бред.

Подмастерья недовольно зароптали. Чача разозлился еще сильнее:

– Да кто ты такой, чтобы нас тут учить? Мастера учат, этот хрен с горы – учит! Может, и мне тебе урок преподать?

Вожак анархистов подался вперед, демонстрируя мощные кулаки с плотно набитыми костяшками. Змей прикинул: этого драчуна он уложил бы без особых проблем. Правда, наверняка его бы изрешетили последователи. Промахнуться в упор трудно, даже если у тебя в руках самодельная мясорубка, плохо подогнанная под девятимиллиметровый патрон. А потому он примирительно вскинул руки:

– Тихо-тихо! Побереги силы для мордобоя с блюстителями, морячок. Я-то что? Я понятия не имею, зачем вы вывалили на меня всю эту информацию. Чтобы потом шлепнуть с перепугу как ненужного свидетеля?

Чача остановился на полпути. Медленно присел на пол прямо посреди зала. По-бычьи склонив голову набок, внимательно поглядел на Змея. Медленно произнес, с напором, но при этом – с нарочитым уважением:

– Ты правильно понимаешь ситуацию, видящий. Мы можем взять тебя под защиту, но отпустить – уже нет. По крайней мере, пока не сделаем все задуманное.

– Если вы сделаете задуманное – куда же вы меня отпустите? – нервно усмехнулся Змей. – Карфаген-то… Сам понимаешь.

– Вот ты нам и скажешь – куда, – негромко сказал вожак. – Куда податься, когда мы сожжем к дьяволу эту язву?

– Я не знаю.

– Но ты же видящий! – с нажимом сказал Чача. – Ты должен видеть!

– Ты говорил про синее небо, про горы, – подхватил кудрявый анархист. – Про Мудреца на горе. Он ведь как-то живет там – и ты знаешь путь!

Чача кивнул, подняв указательный палец:

– Ты останешься с нами. Ты будешь нашим видящим. И укажешь нам путь – когда придет время.

– А если я откажусь? – хмуро отозвался Змей.

– Тогда видящий станет легендой, – ледяной улыбкой усмехнулся Чача. – Мертвой легендой.

Склад находился в старой штольне, заброшенной после выработки металлоносной жилы. Главные ворота были утоплены в наклонную стену туннеля, прочно задраены и охранялись не блюстителями, а несколькими бойцами внешних сил. На памяти Змея даже неприкасаемые не решались вступать в открытое столкновение с солдатами. Их врагами были блюстители, отвечавшие за внутренний правопорядок. И то смерть каждого пса Директории тянула за собой целую цепочку проблем, распутывать которые было непросто. Змей сам участвовал в таких делах как посредник – с тем, чтобы провинившаяся группировка выдала Директории «козла отпущения»: за кровь блюстителя заплатить можно только кровью.

Анархистам было плевать на эти условности. Что блюститель, что солдат внешних сил – для них не имело значения. Им нужно было раздобыть взрывчатку, и ничто не могло их остановить. Этот молодняк не имел ни опыта, ни корней в мире неприкасаемых, им было плевать на понятия, но главное – на собственное будущее. Они просто не связывали свое будущее с Карфагеном – в этом была их сила и опасность для всех остальных. В другое время Змей попытался бы дать знак неприкасаемым из дружественных группировок, чтобы этих отморозков пресекли на старте.