Владислав Выставной - Метро 2035: Крыша мира [litres]

– Да-а… – тоскливо протянул молчавший до этого Полковник.

Все с удивлением поглядели на него, ожидая продолжения, но так и не дождались. Неизвестно, принял ли он близко к сердцу слова Учителя или это был просто спонтанный всплеск красноречия. Полковник все больше погружался в себя, почти не напоминая того властного человека, привыкшего распоряжаться чужими судьбами. Даже жаль его становилось, несмотря на все причиненное им зло.

Когда ты смертельно устал, кажется, что спать можно бесконечно. Однако видящий продрал глаза с первыми лучами, пробившими сначала ледяной «купол» над Баксанским ущельем, затем – книжное заграждение перед окном – в нем имелись небольшие «бойницы», позволявшие сохранять тепло, при этом пропускавшие немного света.

Он, как обычно, не видел снов – сны уступили место «выпадениям», дарившим видения наяву. Этой ночью пришли голоса. Они не давали ему покоя, что-то назойливо бормотали, но что именно – он то ли не понял, то ли мгновенно забыл, проснувшись. Единственное, что он смутно помнил: голоса требовали, чтобы он встал и пошел. В какой-то момент он вдруг понял: это голоса жертв, принесенных видящему во имя спасения несчастных людей Карфагена. Голоса молили об одном: чтобы их смерть не была напрасной.

Проснувшись в холодном поту, Змей сразу начал собираться, чем разбудил остальных. Напившись чаю, перекусив на скорую руку, попрощались со странным, но гостеприимным хозяином. Тот чуть ли не силой заставил их взять с десяток банок консервов, пачки окаменевших макарон, коробки с рафинадом. Они сначала отказывались, но после поняли: несмотря на свою сломленную волю, Учитель тоже хочет внести свой вклад в прорыв в неведомое, который они собирались совершить.

Иногда с благодарностью принять дар важнее, чем самому одарить кого-то. Быть может, так ты придашь слабому человеку ощущение собственной значимости в этом злобном мире. Подаришь ему смысл.

Они выбрались на воздух через «нору» в подъезде. Лютая стужа еще раз подтвердила, насколько основательно устроился «последний житель Земли». Уже уходя между остовами машин вверх по заснеженной трассе, Змей обернулся и увидел в окне второго этажа в окаймлении книг лицо Учителя. Да, этого человека не переубедить. Да и был ли в этом смысл? С другой стороны, теперь Учитель знает, что он на Земле не один – что бы там ни утверждали его глубокомысленные теории. Может, однажды созреет и придет к остальным, заодно поделившись накопленными знаниями. Кто знает…

Рука сама потянулась к рюкзаку. Там было кое-что, прихваченное на память об Учителе. Тот самый учебник по истории Древнего мира. Он тысячу лет ничего не читал – но вдруг захотелось. Ведь он почти забыл, что есть не только некчемная возня за кусок хлеба в душных подземных норах – есть память о тысячах лет совсем другой жизни.

Ведь если у мира есть прошлое – кто сказал, что у него нет будущего?

Прямого и гладкого пути по трассе не получилось. Радиометр Игната опасно пищал и выдавал тревожные показатели ионизирующего излучения, пока наконец не взбесился окончательно. Чтобы не схватить опасную дозу, стали забираться все выше по склону слева от дороги. Там показания радиоактивности постепенно пришли в норму. Вероятно, радиоактивные осадки, стоки, сдвиги пластов снега и все такое прочее годами стекало со склонов вниз и концентрировалось в районе трассы. Так что удобством передвижения пришлось пожертвовать.

Двигались почти под «куполом», то опускаясь в ложбины, то почти достигая ледяной корки над головой. Несколько раз видели обвалы – когда тяжелые ледяные наросты отрывались от «купола» и с грохотом устремлялись вниз, поднимая целые лавины и оползни. Скорость передвижения резко упала, они выбивались из сил.

Две ночевки провели в заброшенных одноэтажных домах, стоявших в более или менее чистых от радиации местах. Домах – сильно сказано, так как у них имелись лишь стены. Крыши были начисто сметены то ли взрывными волнами времен Катастрофы, то ли более поздними ветрами. Но даже такое укрытие имело значение: уже не раз они встречали на пути цепочки звериных следов, а в ночной тьме вокруг стоянок кружили неприятные тени, издавая тоскливые и страшные, ни на что не похожие звуки. С другой стороны, то, что что всякая мутировавшая живность не спешила забиться в норы, позволяло контролировать приближение «дыхания смерти». Наверняка это зверье чувствовало опасные природные явления, как чувствовали землетрясения и солнечные затмения животные еще в старом добром мире. Иначе трудно было объяснить, как оно до сих пор живо.

На третьи сутки пути начались проблемы. Когда они в очередной раз пытались приблизиться к руинам какого-то горного села, путь им преградило странное сооружение. Небольшое нагромождение из камней, воткнутый в него шест с целым ворохом колыхавшихся на ветру цветных ленточек и чучелом большой птицы, раскинувшей крылья не менее чем метра на полтора в стороны. Что-то в этой птице было не так – впрочем, как и во всем сооружении.

– Орел… – обходя сооружение полукругом, проговорил Игнат. – Я видел таких на картинках.

– Вот прямо таких? – проговорил Змей. – С четырьмя крыльями и тремя головами?

– Черт… – проговорил Игнат. – Точно…

– Я не понимаю, – тихо сказал Тана. – А что не так в этой птице?

– Что не так? – усмехнулся Змей. – Ах да, ты ведь никогда не видела птиц.

– Я тоже, – сказала Ксю. – А вот он их, наверно, повидал немало.

Она кивнула на фуражку Полковника с поблекшим двуглавым орлом из когда-то блестящего металла. Старый вояка, как обычно, не отреагировал на издевку в свой адрес. Он был где-то далеко, и Змей вдруг подумал: а не улетел ли разум Полковника в тот самый призрачный мир, в котором не раз бывал и его собственный? Если так – неужто он и сам так выглядел в момент «выпадений» – молчаливым, тупым зомби?

– Хрен с ней, с птицей, – процедил Новичок. – Важнее, кто это поставил – и зачем. Поставили-то не так давно.

– Похоже на языческий тотем. Или какой-то еще культовый символ, – заметила Ксю. Поймала на себе удивленные взгляды спутников. – А что вы на меня смотрите? Да, я читала об этом. Я вообще много читала.

– Тотем, культ какой-то… – пробормотал Новичок. – Какой в это смысл?

– Хотя бы такой, что нам нельзя заходить за этот знак, – объяснила Ксю. – Думаю, это что-то вроде границы племени.

– К черту. – Новичок сплюнул. – У нас нет времени играть в эти игры. Наверняка поставил какой-нибудь сумасшедший, вроде того книгочея из города. Нам все равно нужно где-то остановиться на привал. Кроме этих домов дальше может и не быть ничего.

– Я думаю, Ксю права, – возразил Игнат. – Давай обойдем этот дурацкий знак и эти дома тоже.