Владимир Тимофеев - Одиночный шутер [СИ]

Девушка мысленно усмехнулась. «Исчезнуть» было сейчас ее главным желанием. Только не в том смысле, который имел в виду «оппонент», а в том, чтобы шагнуть в другой мир и захлопнуть за собой «дверцу».

– О чем вы хотите договориться? – спросила она хриплым голосом.

– Я хочу предложить вам следующее, – ответил Вокс. – Вы рассказываете мне всё о порталах и демонстрируете, как они открываются. Потом отдаете камни и...

– И вы избавляетесь от меня, как от свидетеля, – с иронией продолжила Хелен. – Нет уж, спасибо огромное. Мне это не подходит.

– Хорошо, – не стал настаивать чистильщик. – Тогда сделаем по-другому. Камни остаются у вас, мы садимся в машину, и я отвожу вас в безопасное место.

– Сбежать из которого невозможно, – уточнила девушка.

– Естественно, – ухмыльнулся агент. – Сами понимаете, на вашу лояльность я рассчитывать не могу.

Хелен сделала вид, что задумалась.

– Что ж, предложение интересное, – сообщила она через какое-то время. – Однако у меня есть одно условие.

– Какое?

– Мой сын. Я хочу знать, где он, и, кроме того, должна быть уверена, что с ним ничего не случится.

– Резонное требование, – кивнул чистильщик. – Я ждал этого вопроса. Даже странно, что вы его задали только сейчас.

Девушка пожала плечами, но комментировать «упрёк» не стала.

– Ваш сын под надзором Специального корпуса, – сообщил Вокс. – Сказать, где его держат, я пока не могу, но могу гарантировать, что с ним всё в порядке. Более того, я обещаю, что если вы согласитесь работать со мной, то сможете с ним пообщаться. Не вживую, конечно, а, например, по видео или, скажем...

Дальнейшие разлагольствования агента Хелен уже не слушала. Главное она уяснила. «Слава богу! Этот гад знает, где Вик, и, значит, когда я вернусь, с поиском проблемы не будет. Выпотрошу скотину до донышка. Он у меня за всё ответит».

Обещаниям чистильщика девушка, конечно, не верила. Знала, что если даже и согласится «работать» – на него ли, на Корпус, не важно – долго это «сотрудничество» не продлится. Её ликвидируют обязательно. Как только выяснят всё до конца, так сразу и уничтожат. Хотя, скорее всего, она проживёт еще меньше. Лучевая болезнь ждать не будет – сведет в могилу за пару-тройку недель. Значит, чтобы спасти и себя, и сына, надо уходить прямо сейчас. Тогда «мистер Вокс» будет с Вика пылинки сдувать. Только в этом случае у чистильщиков останется шанс завершить операцию. Никакая мать не оставит своего ребенка в беде – вернётся даже из параллельного мира и попытается вызволить его из лап похитителей...

Точку, где можно открыть портал, Хелен уже обнаружила. С помощью «специального» зрения, о котором вспомнила в самый последний момент, ругая себя за «скудоумие» и забывчивость. Силовые линии «неизвестного» поля сходились в большое оранжевое пятно, «покачивающееся» в воздухе между девушкой и агентом. До свободы всего два шага, до чистильщика – около двадцати.

«Будет стрелять, – сообразила Хелен. – Добежать он никак не успеет».

Уклониться от пули девушка не могла. Надежда оставалась только на сам портал. Отец, кажется, упоминал в письме, что плёнка между мирами в топологическом смысле напоминает «бутылку Клейна». Выбраться из нее можно лишь проколом поверхности с той из сторон, перед которой находится наблюдатель, а всё, что попадает в другую, неминуемо возвращается в собственное измерение. Как и почему это происходит, профессор не объяснял, но его дочери никакие объяснения и не требовались. Хватало обобщенного понимания: портал – это щит и никакая пуля его не пробьет.

«Пора!» – решила, наконец, Хелен.

Пальцы сомкнулись на артефакте. Заполненный туманом круг появился на месте «энергетического пятна». Диаметр – больше двух ярдов, даже нагибаться не надо.

Продолжающий что-то бубнить чистильщик осёкся на полуслове. И в то же мгновение прозвучал выстрел. Потом еще один, и еще...

«Щит» даже не шелохнулся.

Бессильная ругань – последнее, что услышала девушка в схлопывающемся за спиной портале...

— А что было потом? – спросил я, когда Лена завершила рассказ.

Девушка сняла очки, аккуратно протерла их, затем вновь водрузила на нос и тихо вздохнула:

– А потом я прожила ещё одну жизнь.

– Переход открывался над горной речушкой, – включился в разговор Игорь. — Я был уверен, что она воспользуется именно этим порталом, поэтому был готов к ее появлению.

– Он ждал меня там почти восемь лет, – с грустью заметила Лена. – Домик на берегу, козы, утки, небольшой огород...

— Выжить на Старой Земле, да ещё в таком возрасте... — я покачал головой, словно бы сомневаясь в сказанном. – Не каждому взрослому такое под силу, а уж ребёнку...

– Ну, когда я выловил Леночку из воды, мне было уже пятнадцать, – усмехнулся Кислицын.

– Но ей-то, если не ошибаюсь, было всего лишь семь.

— Не ошибаешься, — кивнул Игорь. -- Всякий эдемец, впервые попавший в Вау, становится семилетним ребёнком и как бы начинает жить заново.

Этот факт был мне известен. Так же как и название, данное нашему миру посвященными в «тайное» знание эдемскими жителями. Вау, Wow, World-one-way, Мир-в-одну-сторону, Земля-в-один-конец. Что ж, в остроумии им не откажешь. «Энергозатраты» на переход в Эдем превышали аналогичные с «той стороны» в двадцать пять раз. Ровно во столько, во сколько время нашего мира текло быстрее эдемского. Словом, проникнуть в Вау эдемцы могли, а вот вернуться назад шансов практически не было. Недаром же «хелиманскому маньяку», чтобы накопить «силу», требовалось убить восемнадцать фрау, причем, по особой схеме – три трупа в неделю с двухмесячной «передышкой». Помню, намучались мы с этим уродом, пока ловили. Жаль, сразу его обезвредить не удалось – ушёл гаденыш, только через год ликвидировали...

– Собственно, поэтому Лена и исцелилась здесь, – продолжил бывший профессор. – В семь лет она была здоровым ребенком, в меру активной, достаточно шебутной и... Зрение, правда, так и не восстановилось. У эдемской Хелен оно стало снижаться в четыре, а в семь дошло до минус трёх с половиной. Соответственно, в новом теле миопия осталась. Хорошо хоть, не прогрессировала со временем. Правда, и вылечить не удалось, как ни пытались. Видимо, генная память, ничего не попишешь.

Игорь Васильевич развёл руками, давая понять, что даже продвинутая отечественная медицина иногда бывает бессильна.

– А почему вы не оставили прежние имена? – неожиданно для себя поинтересовался я у Лены и Игоря.

Кислицыны быстро переглянулись. Вопрос был и, в самом деле, дурацкий.

Отвечать на него взялся Игорь:

– Понимаешь, Андрей, для этого есть две причины. Первая – сменить имена нам порекомендовал дядя Миша.

– Пётр Сергеевич? – уточнил я на всякий случай.