Виталий Трофимов-Трофимов - Пять звезд капитана Ибрагимова. Том I

Хлопнув ладонями по стене, Ибрагимов отнял от холодного металла переборки лоб, развернулся, и направился вниз по ступеням, уверовавший, что причина действительно лежит где-то за пределами корабельного корпуса. На полпути к капитанскому мостику от тягостных мыслей его отвлек сигнал персонального интеркома. Приложив к уху наушник, он бросил короткое «да». Некоторое время на том конце не отвечали.

— Товарищ капитан, сканнеры дальнего радиуса показывают новые данные. Несколько объектов в пространстве. Один крупный и около десятка более мелких разной формы и величины, которыми можно пренебречь…

Когда Ибрагимов вошел на мостик, обнаружил, что рабочие места пусты — все столпились вокруг проекционной панели и рассматривали космический мусор. Датчики дальнего обнаружения не давали четкой картинки, поэтому определить природу объектов было крайне сложно. Растолкав локтями столпившихся офицеров, капитан припал к краю проекционной панели. Прямо по курсу «Чумного денька» виднелось скопление пульсирующих точек.

— Это «Химера»?

— Она не могла перемещаться так быстро, чтобы настолько нас обогнать, — ответил Макаров. — Это какой-то другой… корабль…

— Да. И он тут не меньше недели, если верить данным по полураспаду пролитого топлива, — добавил Вей-Вей.

Через полчаса полета внешние камеры смогли принять картинку. Пришлось направить прожектор, чтобы разглядеть корабль-призрак. Его габаритные огни не горели, подсветка была отключена.

Довольно крупное судно, на треть длиннее «Чумного Денька», но значительно уже и состоящее только из двух палуб, дрейфовало в открытом пространстве в ореоле из собственных обломков. Он вращался вокруг своей оси, словно щенок, перекатывающийся с боку на спину. Кое-где видны были остатки старой краски. Камуфляжные разводы. Сверху, сразу за башней управления виднелись лафеты нейтронных орудий, сами орудия отсутствовали. Местами корпус был поврежден, но не критично. Самая крупная пробоина находилась ближе к корме. Вероятно — следы попадания метеорита, так как известное конвенционное оружие не оставляло столь неэффективного ущерба. Но метеорит, судя по всему, попал на удивление прицельно — в той части кормы, где зияла брешь, находился основной двигатель корабля.

Потребовалось около пятнадцати минут, чтобы сканнеры сделали точную виртуальную копию судна и вывели ее на проекционный стенд. Ибрагимов, Макаров и Вей-Вей разогнали команду по рабочим местам, сами обступили панель, где красовался корабль причудливой формы и комплектации.

— Думаю, это «Ямантау», — сказал Макаров. — Видите эти характерные башни и киль? Мы их уже видели на «Семерафоне» два года назад. Это определенно каракарская конструкция. А следы глубокой модернизации носа! Фирменный стиль высоких орбитальных верфей Сатторинга еще до трагедии Талуриги. Да, это может быть «Ямантау»…

Ибрагимов насупил брови и поднес кулак ко рту.

— Проклятый корабль…

— Что еще за проклятый корабль? — спросил Вей-Вей.

Но капитан проигнорировал вопрос, и ответил Макаров:

— Уважаемый старпом, вы любите обедать в столовой в солдатскую смену и слушать басни, но до сих пор не посвящены в самые зловещие предрассудки личного состава. Все знают историю «Ямантау»!

И рассказал о проклятом корабле.

Во время геноцида в системе Караш каракарцы подготовили специальный отряд инфильтрантов, которому предписали проникнуть в принадлежавшую тогда Содружеству систему Ребула и саботировать работу оперативного штаба. Для этого они специально создали корабль, укомплектованный трофейным двигателем Содружества. Его назвали «Атаракс Честный». Его энергетическая сигнатура действительно мало отличалась от какого-нибудь крейсера Содружества, но корабль все равно обнаружили на подлете к Ребуле. Абордажная команда разрезала шлюзовые задвижки и ворвалась на борт, расправляясь с командой и инфильтрантами. Это были не обычные военные, а дюжина самых сильных суггестов Фуратара. Поговаривают, будто в припадке отчаяния один из них присоединился к Глазу Тьмы, и ему открылась истина, Мрак Будущего расступился. Тем, что ему открылось, он поделился с захватчиками. Это свело их с ума, и абордажная команда покончила с собой. Суггест потом тоже погиб. Он находился один на корабле, которым не мог управлять. Когда прибыли спасатели, он уже преставился, задохнувшись; при высадке абордажная группа повредила подачу воздуха. С тех пор считается, что корабль проклят. Его правда отбуксировали в систему Талуриги, провели ремонт и дали новое название — «Ямантау». Пять лет корабль служил во флоте поддержки Центаврийского флота, за это время на нем произошло несколько возгораний, столкновений с метеоритами и большие проблемы с экипажем. Корабль решили списать, с него сняли вооружения. С тех пор это тюремный корабль, он перевозит заключенных из звездных портов Процеона-II в систему Сафиуллин с остановкой в Двойной Арахне. Он возит узников для добычи полезных ископаемых, для работы на рудниках. Говорят, что во время одного рейса на нем умирает до двенадцати процентов всех невольников.

Ибрагимов выдвинул сенсорную клавиатуру, чтобы манипулировать проекцией и лучше рассмотреть поврежденное судно. Других видимых повреждений кроме дыры в корме у корабля не наблюдалось. Обломки плавали вокруг судна, притянутые защитным энергетическим барьером, который не только отражал случайный звездный мусор, но и не отпускал обломки корпуса. Впрочем, барьер оказался не настолько крепок, чтобы сдержать метеорит.

На одном из центральных мониторов появилась проекция Карины.

— Товарищ капитан, согласно параграфу 201 Экспедиционного устава команде, обнаружившей армейские и гражданские суда, подающие сигналы бедствия или не подающие таковых, а также находящиеся в аварийном состоянии, идущие по нехарактерной траектории или вызывающие подозрения иного порядка, должны быть досмотрены.

— Знаю…

— Что-то я не хочу туда лезть, — добавил Макаров.

— Может, сделаем вид, что корабль не вызывает у нас никаких подозрений? — предложил Ибрагимов.

Вей-Вей отрицательно покачал головой. Во внешности судна нет ничего нормального, а подозрение вызывало практически всё. Так что сделать вид все равно не получится.

— Мало нам пропавшей «Химеры», теперь эту рухлядь будем осматривать, — пробурчал капитан. — Готовьте команду и запускайте телеметрические протоколы, будем стыковаться. Макаров, ты приготовь список того, что нам следует забрать с корабля. Начни с буквы «а» — «алкоголь». И дальше: «б» — «бортовой журнал», «в» — «всякие дорогие безделушки»…

— Слушаюсь…

Телеметрические системы не смогли подключиться к главному компьютеру «Ямантау» через зашифрованные каналы Содружества систем, поэтому нескольким инженерам пришлось выйти в космос и подключать стыковочный рукав вручную. Это заняло часа два, еще полтора часа ушло на вскрытие шлюза и восстановление герметизации. Вскоре досмотровая группа проникла внутрь. Макаров все-таки отважился взойти на борт тюремного судна, Ибрагимов нисколько не сомневался, принимая такое решение, а старпом-азиат поднялся на борт не по своей воле, а по приказу капитана. Еще с ними отправились четыре солдата и Филипп Брусьев, офицер службы борьбы за живучесть. Задача последнего заключалась в том, чтобы более детально установить характер повреждений корабля-призрака.