Виталий Трофимов-Трофимов - Пять звезд капитана Ибрагимова. Том I

— Как я сразу не догадался, — пробормотал Ибрагимов, — это сингулярная пила. Даже сверхпрочные нанотрубчатые полимеры режет как нож масло.

— Невозможно… невероятно… — Брусьев не мог поверить в происходящее. — Она же весит тонны две — из-за блоков питания и генераторов поля!

Свист повторился. Сомнений не оставалось, коммандос действовали сингулярной пилой.

— Бросайте тюремный блок, — распорядился Ибрагимов, — отходим на склад и в коридоры. У вас есть что-нибудь, что может осложнить им задачу?

— Мобильный генератор кинетического поля. Тут на борту штук шесть таких — на случай массовых беспорядков. Команда не успела их применить, когда начался бунт. Пилой можно резать металл, но ей нельзя резать воду. Кинетические барьеры — та же вода для сингулярной пилы.

Капитан не стал ничего говорить. Он похлопал по плечу Филиппа Брусьева и направился по коридору к лестнице. Света здесь оказалось еще меньше, чем даже полчаса назад. Нащупав в темноте перила, он поднялся по лестнице на верхнюю палубу и там столкнулся с адъютантом.

— Товарищ капитан, мы не могли с вами связаться. Вас срочно вызывают на «Чумной денек». Атомарный марганец повредил не только двигатель, но и энергетическую установку, она работает нестабильно, фиксируем всплески радиации.

— А где Вей-Вей? Где он шляется? Это его работа.

— Вей-Вей в лазарете, бредит, — после небольшой задержки ответил Макаров, — говорит, что видел дьявола. И — да! Я уже знаю, что к нам на борт поднялась группа высадки. Ситуация ухудшается, капитан. Если это ваши действия приводят к таким последствиям, то немедленно прекратите…

Ибрагимов покачал головой. Сумасшествие на «Ямантау», похоже, охватило не только искусственный интеллект. Происходило еще что-то, причем происходило без его участия, что он не мог контролировать. Какое-то одно большое ползучее несчастье, растянутое во времени.

Собравшись, капитан направился к шлюзу стыковки двух кораблей, Макаров последовал за ним. Не прошли они и половину пути, как случилось что-то странное. Словно весь воздух из коридора исчез, и его место занял другой воздух, нехороший, с новыми неприятными запахами, среди которых капитан распознал и запах жженой обмотки силовых кабелей, и запах паленого горючего, хотя признаков горения не ощущалось.

Он повернулся, Макаров исчез. Фактически ему некуда было исчезать: это длинный коридор с гальюном и техническим помещением, переоборудованным под мусоронакопитель.

Ибрагимов свернул в ватерклозет. В квадратном помещении метра три на четыре висел сырой воздух, с одной стороны виднелось проекционное окно, с другой рукомойники, с третьей туалетные кабинки. Но ни следа протечек.

Пытаясь привести себя в чувство, он открыл кран и умыл лицо холодной водой. Запах гари не исчез, наоборот, появились новые запахи — предвестники катастрофы.

Когда же он, принюхиваясь, повернулся, то увидел самого себя, парящего в позе лотоса над полом. Гость сосредоточенно медитировал, закрыв глаза, а лицо рассекал огромный кровоточащий шрам, наспех заштопанный хирургической иглой из походного набора.

— Что за ерунда…

Второй Ибрагимов открыл глаза. Глаз, который находился на линии шрама, казался мертвецки бледным. Это вызывало какую-то суеверную тревогу в самой глубине души капитана, там, где под развалами радикально секулярных воззрений и концепций современного общества таилось чувство суеверного.

— Это опять ты? Ты же видишь, что ты мне не помогаешь! — произнесло его Альтер-эго.

— Лучше держать дистанцию. Не думаю, что мы знакомы. Я бы запомнил, если бы мы встречались раньше…

— Ах, серьезно? Видимо, они опять перещелкнули. В любом случае, я вряд ли буду тебе чем-то полезен. Как ты уже заметил, мы находимся в терминальной стадии, что-то исправить уже нет ни времени, ни возможностей.

Ибрагимов, двигаясь вдоль стенки, обошел своего двойника по часовой стрелке. Они мало чем отличались, даже китель такой же, на груди висела та же самая звезда, непричесанные волосы также торчали пучками в разные стороны, даже правый погон, немного оторвавшийся, точно также слегка сползал в сторону.

— Я знаю, ты злой Ибрагимов, моя темная сущность, — пробормотал капитан.

— Ну, знаешь, ты тоже не добрый…

— Тогда откуда эти твои сверхъестественные способности?

Двойник посмотрел по сторонам. Больше демонстрационно, чем действительно в поисках.

— А что не так?

— Ты висишь в воздухе! На борту чертова гравитация, а ты висишь в воздухе!!

— На твоем корабле может и есть гравитация, — невозмутимо парировал второй Ибрагимов, — а на моем гравитоны взорвались от концентрической перегрузки, вызванной разрывом энергетического кольца реактора.

Капитан вжался в проекционное окно, пытаясь держать в фокусе своего зрения всю комнату. Нельзя сказать что его удивило появление своего клона, за годы службы он видел разное, и более невероятные вещи мало чем отличались от менее невероятных. Скорее это какое-то глубокое осознание того, что он — не проекция, не биомеханическая копия, не галлюцинация и не химера. Потрясение от мысли, что перед ним он сам, должно быть, проявилось во всех красках на его лице.

— Не надо таращиться на меня глазами дохлой рыбы, — пробурчал двойник, — технически я — это ты. Просто привыкни к мысли, что твоя версия меня немного глупее, поэтому я отвечу на все твои вопросы. Но времени мало, щелчки могут произойти в любой момент. Если ты поймешь, что меньше всего относится к сути дела, это уже будет достижением.

— …

— Просто спроси первое, что тебя беспокоит.

Ибрагимов решил начать с самого начала, так как всегда предпочитал решать проблемы по мере их поступления, а началось все с исчезновения корабля.

— «Химера». Как она исчезла и где находится сейчас.

— Дело не в «Химере», — сразу же ответил двойник. Словно он все равно планировал проигнорировать первый вопрос и сказать то, что кажется важным самому. — «Химера» это всего лишь следствие более сложных процессов. Квантовые пары связаны не только в границах одного пространства, они проходят сквозь время и пустоту, связывая две точки параллельных вариаций мультиверсума вопреки геометрии Лобаческого. Если мы используем прогрессивные модели квантовой механики, мы можем описать то, что с нами происходит. Умея манипулировать квантовыми парами, находящимися на разных струнах, ты можешь переключать реальности и сращивать их между собой, позволяя развиваться наиболее дружественному будущему. Но если ты принимаешь неверное решение, ведь абсолютно верное решение может быть принято на основании достоверно известного будущего, последствия принимают каскадный эффект, и, в конечном счете, приводят к воронке событий. В этой ситуации коридор принятия решений становится уже с каждым циклом, и каждое последующее решение с большей вероятностью может привести к отрицательному результату.