Денис Игумнов - Ночная смена [SelfPub, 18+]

– Настён, что у нас сегодня на ужин?

– Бефстроганов из индейки с коричневым рисом и овощами.

– Здорово. А на десерт ты, мое золотце? – улыбнувшись, решил пошутить Павел.

– Ой, что-то у меня голова разболелась, – театрально выгнув к своему лбу руки и закатив глаза, с томным придыханием произнесла Настя, решив подыграть Павлу.

– Ах ты оса! – замахиваясь на нее тапкой, со смехом сказал он.

Так, валяя дурака и по-доброму подкалывая друг друга, они, обнявшись, отправились на кухню. И все же им сегодня было почему-то грустно. У Паши щемило сердце, и он, смотря на свою любимую, чувствовал, как его наполняет тоска. Вскоре крупные капли черного дождя тревоги наполнили душу, как глиняный горшок, забытый на улице рядом со старым деревенским домом. Он смотрел на суетящуюся на кухне Настю, и ему хотелось ее обнять сильно-сильно, как не хотелось еще ни разу в жизни, замереть вместе с ней на месте и не отпускать от себя никогда. Он вспомнил о том, что уже купил обручальное кольцо, в этот момент оно лежало в рабочем столе в его кабинете, дожидаясь своего часа. В эту пятницу он хотел сделать Насте предложение и, сейчас подумав об этом, испугался, а вдруг этот день не наступит. Его даже прошиб легкий озноб. Сказав про себя: «Фу, что за глупости», постарался улыбнуться и придать себе вид довольного жизнью человека. Но, видно, Настя все же что-то почувствовала и спросила:

– Что с тобой, Паша? Ты чего так на меня смотришь? Ешь давай, а то остынет.

Он посмотрел перед собой и действительно увидел тарелку, доверху наполненную аппетитными кусочками тушеного мяса. Настя подала ему корзину с хлебом и так посмотрела на него, что неожиданно чувство тоски стало трансформироваться в поглощающий чресла, стремительно набирающий силу огонь возбуждения.

– Ты во мне дырку прожжешь, – раскрасневшись и, судя по появившейся томной поволоке на глазах, испытывая схожие будоражащие ощущения, сказала Настя.

– Я хочу тебя.

– Давай хотя бы ужин закончим.

В этот момент раздался рингтон популярной мелодии, это звонил телефон Павла. Он достал трубку из кармана пиджака, висевшего на спинке стула, посмотрел, кто звонит, и, нажав на кнопку «Принять», услышал знакомый голос своего начальника:

– Паша, извини, что отвлекаю тебя в нерабочее время.

– Ничего, Виктор Степанович, я вас слушаю.

– Пять минут назад закончилось совещание. На нем приняли решение об уничтожении всех образцов. Поэтому завтра придется задержаться на работе. Тебе поручается контроль за соблюдением протокола уничтожения. Я не думаю, что тебе придется там торчать все время, но первые дня два – это точно.

– Надо значит надо, что поделаешь. Это моя работа, и она мне нравится.

– Вот и ладушки. Отдыхай. Привет Насте. До завтра.

– Угу, до свидания.

– Кто звонил? – спросила Настя.

– Коновалов. Завтра приду позже.

– Что-нибудь серьезное случилось?

– Да нет, моя куколка, аврал, конец месяца, а мы от плана работ отстаем, – ответил Павел и, решив сменить тему, попросил: – Налей компоту, пожалуйста.

Она встала из-за стола и пошла к холодильнику. Открывая его дверцу, сказала:

– Между прочим, у нас что-то случилось с нашей плитой. Газ в духовку идет еле-еле.

– Наверное, форсунки засорились. Сейчас поедим – я посмотрю.

– Да, посмотри, пожалуйста, а то я завтра хочу карпа запечь.

Но до осмотра духового шкафа так и не дошло, не съев и половины своей порции, Павел, поверженный внезапным непреодолимым желанием секса, затащил свою девушку в спальню. Настя не протестовала, а наоборот, отдалась порыву своего тела полностью. Оба молодые и сегодня особенно жадные, ненасытные, они, словно два голодных хищника, набросились друг на друга. Большая двуспальная кровать, занимавшая почти половину спальной комнаты, позволяла реализовывать даже самые смелые фантазии молодой пары. Такой бури желаний обычно довольно сдержанный в постели Павел от себя не ожидал. Позы сменялись одна за другой, тело Насти в его руках было одновременно и податливым, и упругим. Она вела себя не просто активно, предугадывая действия любимого, поддерживала высокую скорость сокращений их мышц и, полностью открываясь порывам своего мужчины, словно говорила: «Делай со мной что хочешь. Я полностью тебе доверяю». Они слились в один организм, сладострастно мучивший себя жестокой любовью. Очень скоро плечи, спина, ягодицы и даже грудь Павла покрылись глубокими кровоточащими царапинами, а ляжки Насти – синяками. Но это их не останавливало, а было своеобразным стимулом. Крики не раздавались, только протяжные стоны, иногда переходившие границу сладострастья и оказывавшиеся в запретном царстве томной боли. После часа фейерверка разнообразных положений они оба нашли доставляющую им максимум удовольствий позу. Настя встала раком, широко раздвинула свои колени, а голову повернула набок и положила на простыню, одна ее рука спокойно лежала параллельно туловищу, а пальцы другой стимулировали клитор. Павел, более чем крепко схватив ее за ягодицы так, что кожа под его пальцами побелела, со скоростью крупнокалиберного пулемета таранил ее исходившую любовным соком вульву. Почувствовав приближение оргазма, он развернул Настю, поставив ее на колени, сам встал на постели в полный рост и вставил свой член в девичий рот. Не успела она сделать и двух поступательных движений губами, как произошел атомный взрыв. Павел кончил ей в рот. Одновременно и Настя испытала очередной, уже третий по счету оргазм. Обессиленный Паша упал на подушки. Ноги у него дрожали, тело покрылось обильным потом. Девушка, наоборот, испытывая прилив энергии, пошла в ванную, выплюнула в раковину еще живую семенную жидкость и прямо оттуда прокричала:

– Мне совсем не противно, хотя я такого количества ее никогда не видела.

Прополоскав рот, Настя вернулась в спальню, забралась на кровать, обняла Павла и легла ему на живот.

– Это самый лучший секс в моей жизни, дорогой, – промяукала она.

– Да, для меня это нечто уникальное, такого я еще не испытывал, – согласился с ней Паша. Его глаза пока так и оставались закрытыми.

Да, действительно, он не ожидал от себя такого. И дело было даже не в том, что раньше он никогда не занимался таким безумным диким сексом и не заканчивал половой акт именно таким своеобразным способом, а все упиралось в ту необыкновенную взрывоопасную смесь из разнонаправленных эмоций – непонятной грусти, искренней любви и желания полного растворения в другом человеке, которые и порвали внутренние ограничивающие их до этой ночи цепи, сдерживающие стремления к полной свободе тела и духа. Теперь они стали по-настоящему близки друг другу, души мужчины и женщины соединились навсегда, и их могла разлучить только смерть.