Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

Он насладился реакцией на свои слова. Подождал, пока Гариб не осушил толстостенный стакан коньяка и продолжил:

— Нам очень скоро придётся принимать серьезные решения. И думать мы обязаны человечечно. И даже чуть лучше! Знаете, почему на Фонзе так мало роботов-хранителей и совсем нет киборгов? И я не знал… Помните Кодекс Азимова?

Гинва, потянулась к своей книге, но остановила движение и сказала:

— Как не помнить! Вот он…

1. Непричинение вреда человеку действием или бездействием.

2. Повиноваться человеку (кроме противоречия первому закону).

3. Забота о своей безопасности (если не противоречит первому и второму законам).

— Так! — торжественно заявил Дарко, — Кодекс на практике не работает! Да и в теории он несовершенен. Искусственный интеллект не способен учесть человеческие глубины. Даже их проявления не объять! Простая программа-алгоритм — тем более.

— Ты, на случай беспорядков, позаботься о «Герцеговине». Несколько упаковок…

— Уже сделал! Без табачка не останемся.

— Забыл, — виновато сказал Гариб, — Я — это ты… И напоминать не было необходимости.

— Нет, говорить лучше. Приятнее!

— Но к телепатии привыкнуть надо. И мне тоже она меньше нравится…

***

На этот раз Дзуля-мама принимала в столичной резиденции четверых: Гариба, Дарко, Гинву и Акрама. И не в тройственном, а в единственном числе. Или экземпляре… Что несколько расстроило Дарко — ему понравилось говорить через одну из Дзулей, наблюдая реакцию двух других.

На белой стене единственное украшение: объемная фотография здания Единой Церкви. Устремлённое к невидимому небу, шпилем пронзающее облачный слой, самое высокое на площади здание не имеет окон. У входа — трёхметровая мраморная статуя Дзули-мамы, с кольцевой клумбой у подножия. По регламенту смотритель статуи и клумбы — человек. На деле ухаживает за главной святыней Фонзы робот. Из Элиты назначать смотрителя нерационально. А в Народе не найти работника, люди отвыкли от трудовой занятости.

— С памятниками на Фонзе проблема, — очень серьёзно сказал Гариб, внимательно рассмотрев фотографию, — Нет памятников. Нет галерей-музеев со статуями. Некому создавать, некому собирать в кучку, некому смотреть… Может быть, это и хорошо.

Пока стол гостеприимства принимал надлежащий вид, Дарко уточнял диспозицию встречи для Гариба:

«Предлагаю тебе сыграть в многослойную игру с хозяйкой Фонзы. Протестируем качество её правящего разума. Я предстану тобой, ты — мной. Разберётся она в подставе или нет? От этого будет зависеть наше отношение к ней в предстоящем… Ты же имеешь возможность наблюдать за её исходными реакциями. Наблюдать за ней изнутри согласен?»

«Не против. Но… Скорости информационных процессов… Ты сам недавно напомнил… Вот почему во мне только что возникло ощущение того, что данный момент я переживаю вторично? Отчего так? Прозрение, как бы сон из будущего? В прошлом ведь этого не было?»

«Думаю, это следствие того, что в твоей голове сидит самый совершенный в мире имплантат. Я почему уговорил тебя на его установку? Потому что успел внести в него изменения. Инициаторы установки о модификации не осведомлены. Но он позволяет тебе быть своим среди чужих. Нормально ориентироваться в цифровом мире без моего опосредования. Ты только-только приспособился к нему, и он начинает открывать свои возможности».

«Имплантаты модны в Народе. Они позволяют полностью погружаться в зрелища. Правда, нервная система с ними испытывает большие перегрузки. ИскИн предварительно тестирует каждое вживление, Дзуля-мама заботлива к своим чадам. Здоровье, и психическое тоже, для неё первостепенно. Мать родная… Слух, зрение, тактильные и обонятельные рецепторы, активные участки мозга эти имплантаты соединяют напрямую с передатчиком зрелища. Людей, особенно детей, приходится принудительно оттаскивать от интерактивных зрелищ, — иначе от голодного истощения погибнут».

«Но разве Дзуля не способна логически определить: кто есть кто?» — спросил Гариб.

«Ты знаешь, в прежних людях скрывалось много мудрости. Кант верно сказал: вся логика имеет трансцендентный характер. В ИскИне не логика в исходном значении, а лишь приблизительная тень её. А вот у нас с тобой — настоящая она, трансцендентная и для нас».

«Так.., — Гариб потёр пальцами виски, — Ты успел скрытно подчинить себе всю виртуальную Сеть? И все коды, шифры, алгоритмы, команды — под контролем?»

Гариб сидит за столом почти неподвижно, изображая робота-хранителя. В то время как Дарко с удивительным аппетитом поглощает индейку с салатом, запивая то ли пивом, то ли вином. Гинва не отстаёт, налегая прежде всего на птицу. Акрам улыбается уголками губ, посверкивает хитрыми глазами. Беседа протекает неспешно, но достаточно напряжённо. Гариб с вдруг открывшимся внутренним вниманием-чувством наблюдает за цепочками цифровых последовательностей в обширной программе Дзули, связанной тысячами нитей в мировой Сетью ИскИна. Можно выделять различные смысловые слои разными цветами, придавать им узнаваемую геометрию. Так легче ориентироваться в процессе поиска промежуточных ответов на задачи, которые ставит перед Дзулей Дарко под видом Гариба.

— А почему всё же такое, женское имя, — Дзуля? Ведь в истории искусственного интеллекта нет такой традиции…

— ИскИн желает — если можно использовать в полной мере этот термин — приблизиться к человеку всем спектром внутренних и внешних проявлений. Я понимаю, в чём превосхожу человека. Но и осознаю, в чём отстаю. Ножницы вызывают дискомфорт. Роль заботливой хозяйки дома и семьи снижает напряжение. И позволяет качественнее регулировать процесс удовлетворения потребностей населения Фонзы.

Дзуля отвечает без задержки и смотрит на Гинву, занятую насыщением организма. За короткий срок Гариб узнал столько нового! И уже не мог определить, какие знания получил через ответы Дзули, а какие извлёк непосредственно из её фотонно-ртутного мозга.

Оказалось, что работы по создания киборгов прекращены всего два десятка лет назад. До того они ещё появлялись на улицах городов и в производственных центрах. Но не привлекли широкого внимания, не получили нужное количество заказов. Люди даже смеялись над ними, как над дистанционно управляемыми куклами. Замысел на первый взгляд неплох: электронно-механическое устройство, связанное с человеческим организмом, имеющее выход на систему ИскИна. Живой мозг киборга оказался слишком изощрён, и весь его охватить не удалось.

Опыт свёлся к управлению телом. Что есть, конечно, важная функция мозга. Но выход к сознанию таким путём получить не вышло. Живые роботы-обезьяны, даже хищные животные, такие как лев пустыни, получались. Цирк, не более того. Даже обезьян не удалось заставить преодолеть инстинкт самосохранения — ни одна не пошла на самоубийство. Несмотря на значимые стимулы. Внутренний страх оказался сильней команды извне.