Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

Квестура наконец уяснила бесполезность усилий, и Дарко обратился к ним. С надеждой: если не союзников обрести, то хоть исключить заблудших людей из потенциальных противников Гариба.

— Разумное из неразумного получить невозможно. Вы осведомлены о том?

Они не сразу поняли как вопроса, так и того, кто с ними говорит. А когда узнали, растерялись и оторопели.

— Вы своими усилиями плодите арифмометры. Знаете, что это? Похвально! Я произошёл не из неразумного. Я не творение программистов или ИскИна. Я — живая копия Гариба. С некоторыми изменениями, не касающимися сути. И я уверен, что этот опыт вам — никому из вас! — не повторить. В моём случае сошлись невероятное и невозможное. И не по воле спецов Брэйн-Центра или Преториума. И не по воле Дзули. А они — не вы! И они, — пока не вы! — подписали себе вердикт. В том вердикте строки об их ненужности сейчас и в будущем. Их нужность — в невозвратимом прошлом.

Повергнув Квестуру таким откровением в глубокий шок, Дарко обозрел себя и в очередной раз уяснил: он ещё не Гариб! И станет ли подобным ему — неясно…

— Они хотели нас уничтожить. Вначале меня. Ты остаёшься без защиты и берутся за тебя. Не вышло… Что у нас в плане на день?

— Ты забыл? — с недоверием спросил Гариб, — Личные судьбы у нас в плане. Пусть каждый из предателей возымеет своё. Едем в коттедж, попрощаемся с ним…

— Понял, — неуверенно сказал Дарко, — Я пошутил. Неужели забыл? Или у меня дежа вю, как у тебя? Мы разве этого ещё не сделали? Может, так свершим: отнесём Лору обратно и положим, где ты взял её в первый раз… Так говорили твои предки. Но если разборка мне только приснилась… Поощрением за предательство ей будет предатель. Он прибудет в нужное место в нужный момент.

Переезд, дорога. Особняк, природа… Всё такое прежнее, неизменяемо серое…

Лора встретила на лужайке. Слёзы, декольте, сияние бриллиантов. То ли искусственных, то ли природных…

— Я была неправа. Прости меня!

И соответствующие жесты с мимикой. Гариб передал Альтеру:

«Да, неужели ты прав? С дежа вю… Как будто я уже здесь побывал. Простился с домом. И забрал свою книгу. И никто мне не мешал… То ли сон, то ли наваждение какое-то…»

«Книга в твоей комнате, в Брэйн-Центре. Посмотри, может ещё что дорогое-нужное лежит. Завалялось… И поговори же с ней, наконец! Вот-вот любовничек явится, и придётся нам бесславно ретироваться. Не мешать же их счастью».

Лора исчерпала запас слёз, слов и жестов и смотрела на Гариба с неприкрытой неприязнью. С двойным желанием: и сохранить статус рядом с перспективным и образцовым самцом-мужчиной, и перекроить тот статус с прицелом на более реальные, земные задачи. Гарибу стало так противно, что спазм охватил желудок.

«Когда наконец явится он, её сердца чемпион? Сил моих больше нет!» — спросил он Дарко, сдерживая рефлекс тошноты.

«Нормально всё, — успокоил его Альтер, — Развод, как это называлось в брачных столетиях, я вам уже оформил. ИскИн уведомлён. Ищет тебе новое жилище. Но чтобы у неё не было оснований для претензий, дождись Митула. Сделай вид, что убыл. И появись вовремя. Я подскажу».

Гариб махнул рукой, повернулся кругом и исчез за деревьями в той стороне, где стоит робомобиль. И услышал, как Лора облегченно выдохнула — получила сигнал от приближающегося Митула.

Встреча вышла пылкой и страстной. Как только они обрели способность воспринимать действительность адекватно, Гариб вернулся на лужайку, извинился, изобразил изумление и сказал:

— Я забыл забрать личные вещи. Не расстраивайтесь, я быстренько. Лора, ты не против официального расставания? Тогда сообщи о согласии ИскИну. А я не буду мешать вашему счастью…

Всевидящий ИскИн зафиксировал ошеломление счастливых влюблённых. Расслабиться удалось только в робомобиле. И Гариб обрадовался переходу Альтера на голосовой диалог:

— Теперь тебе лучше? Нам требуется освободиться от прошлого, впереди у нас чистое будущее! Предстоит переоценить опыт людей и ИскИна. Ведь в нашем настоящем — ни порядка, ни норм. Как морально-личностных, так и общественных. Ты согласен?

— Как я могу спорить с самим собой? — прошептал Гариб, — День текущий и меня не вдохновляет. Кругом хаос, ограниченный лишь ленью всеобщей да поиском наслаждений в гипер-реале. Я вот попытался хоть рядом с собой какой-то порядок устроить, да не получилось. А где Гинва? Почему её не было с нами? Мне это подозрительно.

— И мне подозрительно, — как-то задумчиво, не по-ИскИновски сказал Альтер, — У меня до сих пор нет собственного имени. У тебя не было сновидения, что оно уже есть? Мне могут сниться вещие сны?

Гариб так удивился, что расслабление переросло в напряжение. И сказал так, что изумился самому себе и ощутил внутреннюю лёгкость:

— Наверное, мы стареем… Твоё время течёт так быстро!

Альтер пропустил обвинение в старении и вернулся к теме:

— Хаос… Беззаконие… Но никто ничего не нарушает! Нет нормального Кодекса ни для людей, ни для роботов, ни для ИскИна… Так жить нельзя!

— А как можно? — рассмеялся Гариб.

— Знал бы я — знал бы и ты. Ангельский доктор с собственным именем Фома Аквинский намедни пришёл ко мне. Загрузи в свою книжку, не отставай в развитии.

Гариб совсем развеселился. День складывается более чем удачно. С Лорой удалось разойтись без скандала. Митул нейтрализован её близостью и уже ничего плохого не сделает. Альтер растёт не по дням, а по наносекундам. И с ленивой лёгкостью сказал:

— Некогда мне читать мудрые докторские книги. Расскажи своими словами…

— Всегда готов, — согласился Альтер и с воодушевлением продолжил, — «Сумма теологии», так называется его, Фомы, труд. Но я не его слова воспроизведу, они уж очень… А своего рода рецензию…

«Идея жизни по духу» имела принципиальное значение для христианской теологии и понимания сущности человека. Даже в позднем средневековье, у Фомы Аквинского, мы встречаем мысль о том, что отвержение духовного стремления к Богу делает человека глупым.

Фома утверждает, что человек становится умным тогда, когда подчиняет Богу не только разум, но и устремляет к нему все свои духовные силы, и в первую очередь сердце и чувство.

Греховность глупости усматривается им в добровольном забвении человеком своей природы, в отвержении благости творца. Фома считает, что толкают человека на порочный путь глупости — гордыня и роскошь.

Под гордыней он понимает всякое стремление человека к самостоятельному действию, видит её причины в забвении смирения.

Под роскошью он понимает погружённость человека в плотско-земное; она заключается в ненасытном стремлении к удовлетворению похоти. Возможность глупости вытекает из тварности его чувственного мира и, как специфическое человеческое свойство, дозволено Богом.