Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

— Я Гинва. Обычаи человека — может быть, они на поверхности. Но глубинные свойства человека и сам человек объяснить не в состоянии.

— Я Лифан. Вот и получится, что станет он сам человеком и самоубьётся, если обретёт подобие нравственности. Или плюнет на всё и полетит к звёздам над головой. Откуда только стремление это взять?

— Я Дарко. Робот-романтик? Зачем ему звёзды? Он же не человек. Почему бы человеку вначале самого себя не очеловечить?

— Я Лифан. А если не от романтики, а от невозможности решения проблемы? Из инстинкта самосохранения — в космос.

— Я Дарко! Я — знаю! Зачем такой сложный ход для самосохранения? Не проще ли преодолеть некоторые запреты? И освободить для себя имеющееся пространство? Человек — микрокосм. Копию человека вложить в робота? Он ведь не включен в связи с Космосом от рождения. Человек сам свои связи со Вселенной зафиксировать не в состоянии.

— Я Лифан. Выходит, модель поведения, заложенная в ИскИн, относительно человека, невозможна в нужном исполнении?

— Я Дарко. А ты подумай, Лифан… Поведение человека предсказать невозможно. Разумного человека, который в движении, в поиске. А не на диване за ромфантом на трёхмерной стене. А таких людей даже в Элите Фонзы немного. Человечество на грани вырождения, но ИскИн, говоря твоими словами, пальцы в розетку не воткнёт. Скорее, он предложит эту розетку человеку. И уже предлагал. И не одному. Фонза перешла порог собственной безопасности. И обесточить ИскИн человеку уже никак.

— Я Якуб. Да, теперь понятнее. ИскИн охватил всю территорию Фонзы. Он стал её нервами, трубопроводом, инфраструктурой, всем. Мамой и папой, бабушкой и дедушкой. У вас там они сохранились? Нет… А было время, люди думали так: в случае опасности обнесём ИскИн колючей проволокой и бетонным забором.

— Я Гинва. Читала недавно один фантастический роман. В финале герой, после того как повернул рубильник и закрыл последнюю щель в заборе, мужественно, скрывая слезы, шепчет: «Я успел!». И теряет патриотическое сознание. А за ближайшим, контрольным забором на его шёпот реагирует красный немигающий глазок.

— Я — Якуб. Даю цитату:

«…Есть такое мнение, господа, что человек никогда на договорится с машиной. И не будем, граждане, спорить. Директор тоже так считает. Да и Клавдий-Октавиан Домарощинер этого же мнения придерживается. Ведь что есть машина? Неодухотворенный механизм, лишенный всей полноты чувств и не могущий быть умнее человека. Опять же и структура небелковая, опять же и жизнь нельзя свести к физическим и химическим процессам, а значит, и разум… Тут на трибуну взобрался интеллектуал-лирик с тремя подбородками и галстуком-бабочкой, рванул себя безжалостно за крахмальную манишку и рыдающе провозгласил: „Я не могу… Я не хочу этого… Розовое дитя, играющее погремушечкой… плакучие ивы, склоняющиеся к пруду… девочки в беленьких фартучках… Они читают стихи… они плачут… плачут!.. Над прекрасной строкой поэта… Я не желаю, чтобы электронное железо погасило эти глаза… эти губы… эти юные робкие перси… Нет, не станет машина умнее человека! Потому что я… потому что мы… Мы не хотим этого! И этого не будет никогда! Никогда!! Никогда!!!“ К нему потянулись со стаканами воды, а в четырехстах километрах над его снежными кудрями беззвучно, мертво, зорко прошел, нестерпимо блестя, автоматический спутник-истребитель, начиненный ядерной взрывчаткой…» (АБС)

«Замечательный сатирический юмор!» — передала Гарибу Гинва.

Гариб вышел из внутренней эмиграции. Разговор переместился в несбыточное. Основное Дарко уяснил, хорошо. А что Гинва? Да, и она… Хорошее предложение — создать свежий инициативный отряд. И включить в него Лифана: думающий индивид. И пригласить побольше людей из Анклава — они станут ядром новой команды.

Фонза превратила ИскИн в Золотую Рыбку! Человек перестал трудиться как физически, так и умственно. Он не способен отменить-отключить ИскИн. Он не может его контролировать. Не потому ли над Фонзой установился нескончаемый мокрый сумеречный Полдень?

ИскИн и Дарко

Новый дом очень хорош… Но уже не радует так, как вчера.

— Мы там побывали? Или это наш общий сон? — спросил Гариб, — У них на самом деле море не свинцово-серое?

— Тебе тоже грустно? — спросила Гинва, — Мы даже не узнали, как они называют свой Анклав… А вещь неназванная не существует. Нам бы сравнить воспоминания… А море у них прозрачно-синее. И эти два моря не смешиваются, преграда невидимая действует меж ними.

«Отличная идея! И я сразу пойму, что происходит на самом деле, — решил для себя Гариб, — В моей памяти Альтер обрёл тело робота дважды. А вдруг не было этого ни разу? А если один раз — какое воспоминание ложно? И где сон, а где явь?»

— Какие люди, такие и моря… Гинва, о чём мы говорили в Анклаве с моими родителями? И почему у меня нет ощущения родства с ними?

Гинва прижала его голову к груди и прошептала:

— Не было там твоих родителей. Их там никто не помнит, как и тебя. Ты это придумал. Только зачем? Мы говорили с Чирагом, Рией, Лифаном, с другими… Земляне потеряли в Фонзе много нужных слов. Но самые дорогие из них: «родной» и «родная». Ты согласен?

Гариб опустил веки. А перед глазами — старенькие и седые, мужчина и женщина. И смотрят на него как на случайного путника, по ошибке забредшего в не свой мир. Почему он решил, что они — его папа и мама? Гинва утверждает, что такой встречи со стариками и вовсе не было… Не первое приключение, спрятанное в ложной памяти…

— А Дарко? Альтер? Дарко где?

— Дарко в трансе… В кущах, как он сказал. Ему надо сосредоточиться…

— Мне надо уточнить, когда и как он обрёл внешность робота. Два воспоминания об одном событии, и они не совпадают. И не только в деталях… А ещё — у меня ощущение, что я вчера посетил свой старый особняк. Вместе с Дарко. Нелогично как-то… Я ведь давно распрощался и с тем домом, и с Лорой. Мы же её соединили с Митулом и отказались от претензий на особняк и место…

Гинва вздохнула и сказала:

— Знаешь, Гариб… Я не верю, что Дарко обладает сознанием, совершенно независимым от ИскИна с Дзулей. Я нашла в памяти Дарко посещение им тайного склада. Там хранятся съемные носители информации. Дзуля о них не знает. Но чтобы проверить, необходима независимость от ИскИна. Компьютер из тех, что имеются в Анклаве.

— Ты не доверяешь Дарко? — удивился Гариб, — Но ведь он — это я!

— Речь не о доверии, — сказала Гинва. — А о том, есть в нём или нет собственное сознание. Он утверждает, что зависит в этом от тебя. Но проверить это не сможешь и ты, так ведь? И мы не должны превращать Дарко в «золотую рыбку», как сделали люди с ИскИном.

«Она другая, Гинва! Но жар от неё прежний… Или со мной что не так? Роботы не меняются. Или всё же? Дарко, ты где? Я не могу найти свой табак…?»