Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

— Прошу за стол! — объявил хозяин, не обойдя взглядом и Дарко, — Пицца лахмаджун готова к употреблению.

«Они не желают обидеть и робота! — восхитился Дарко, — И для меня приготовили то, что и для себя!»

Пока гости занимали места, хозяйка переоделась. Мужская на вид белая рубашка навыпуск, темные брюки… Чираг повязал лоб зелёной повязкой с фиолетовым крупным аметистом в центре. Свечение камня привлекло Дарко. Хозяин заметил и впервые обратился к нему:

— Раньше говорили о таких — кармический камень. Но карма для нас — слово пустое. Не камень вершит судьбу человека. А человек влияет на судьбу камня. Мой аметист доволен своим положением.

— А судьбой человека кто рулит? — спросила Гинва, наклонив голову к своей тарелке и шевеля ноздрями, — Или что? В том большом сером мире никто об этом не спрашивает. Почти никто…

— Но приходит Час, и.., — улыбка осветила лицо Чирага, — Я ждал вас. Ещё не зная, кто придёт. Время активности наступает. Пора тратить накопленное, иначе оно обратится в пепел. Но обратимся к столу, хозяйка в нетерпении…

Он поднял свой бокал и произнёс:

— За внутреннее здоровье достойных присутствующих и отсутствующих!

Вино достаточной крепости, пряно-терпкое, ласкало язык и горло. При надкусывании хрустящей корочки пиццы из-под неё вырывался мощный заряд столь привлекательного вкуса, что люди Фонзы как по команде прикрыли глаза и застонали от удовольствия.

Дарко, по оценке Гариба, заклинило на священнике. Не получилось войти в его сознание ни напрямую, ни через Гариба. А Чираг, скорее всего, познал Дарко. И понял: перед ним — вовсе не робот. Но что или кто? Он не знает, каким словом или образом определить сущность похожего на людей нечеловека.

Зелёная повязка на лбу скрывает глубокую вертикальную морщину. Свидетельство долгих и мучительных раздумий о главном. «Пожить бы рядом с ним месяц-другой! — подумал Гариб, — Набрался бы столь нужного, драгоценного знания. Из тех кладов, которых нет ни у людей Фонзы, ни у ИскИна». Глаза Чирага осветились желанием сказать нечто важное. Гинва заметила и приготовилась. Так и случилось.

— Послушайте великого земного поэта!

Слыхал я: четырех улусов хан,

Эмир Тимур, великий Гураган,

Повел войска железною рукой,

И, в Хинд войдя, жестокий принял бой.

Удачи неизменная звезда

Ему дала победу, как всегда.

А чтобы не могли враги восстать,

Велел он всех индийцев убивать.

И там он столько жизней погубил,

Что кровь убитых потекла, как Нил.

Отрубленные головы горой

Лежали над кровавою рекой.

Там не было пощады никому,

Настала смерть живущему всему.

Шел некий воин — весь окровавлен,

И двух влюбленных бедных встретил он,

Готовых вместе молча смерть принять;

Им негде скрыться, некуда бежать.

Убийца–воин обнажил свой меч,

Чтобы мужчине голову отсечь.

Но заслонила женщина его

И так молила воина того:

«Ты хочешь голову? — мою руби,

Но пощади его и не губи!»

Убийца–воин повернулся к ней,

А друг ее вскричал: «Меня убей!»

И вновь убийца двинулся к нему,

И вновь предстала женщина ему.

Тот со стальными пальцами барлас

Разгневался: «Убью обоих вас!»

Занес он меч над жертвою своей,

А женщина кричит: «Меня убей!»

Мужчина же: «Меня убей сперва,

Чтоб лишний миг она была жива!»

Так спорили они наперебой,

Под меч его склоняясь головой.

Угрюмый воин медлил. Между тем

В толпе раздался крик: «Пощада всем!»

Спешил глашатай войску возвестить,

Что царь велел убийства прекратить.

За жертвенность, быть может, тех двоих

Рок пощадил оставшихся в живых.

Навои. Рассказ о двух влюбленных. Смятение праведных.

Перевод В. Державина

Чираг завершил воспроизведение древней мудрости, наблюдая за Гинвой и Гарибом… И стало им ясно: священник постиг — они нашли себя друг в друге. И теперь двое — одно целое.

— Мой тост — за процветание двоих! За счастье Гинвы и Гариба! — провозгласил он, — Да не замутит чистую воду их отношений никакая грязь этого мира!

А Гинва заинтересовалась поэтом. «Загадки-притчи: как интересно и полно говорили люди Земли в далёкие времена!» Гариб только кивнул — тост Чирага взволновал его. Священник заворожил гостей тактом, доведённым до естественной артистичности. Неторопливость до нарочитости, до контраста с ритмами, рождаемыми в животном естестве. И — единство внутреннего мира, с чётко расставленными в нём приоритетами. Природное, не искусственное обаяние…

— Каждая вещь имеет свой смысл. Но не всему надо придавать значение… Расскажите о своих проблемах. Ведь это они привели вас сюда. Вы ищете ясности, союзников и друзей в предстоящем. Но разобрались ли сами в себе? Несмотря на высокую информированность и технологическую продвинутость, — сказал Чираг.

Гариб коротко поведал о событиях последних недель, не стараясь давать своё толкование.

— Понятно… Вы низвергли планетного бога, искусственный интеллект. И тот осознал свою недостаточность. Как и та неведомая сила, которая проявляет себя рядом с вами. И противодействует… Или пытается помочь? ИскИн вы лишили трона Фонзы. И кто займёт освободившееся место? Вы на него претендуете? Ведь ваши возможности выше. Роль хозяина, господина мира соблазнительна. Но господин без рабов — бессмысленно. Кто будет вашими рабами при таком исходе? Да, сложилась революционная ситуация оригинального типа. Противоречие, которое разрешилось ранее, чем началось, определилось. Любопытно.

Чираг остановил речь.

Гариб смотрит на него в шесть глаз, оценивает через три сознания… В священнике ни страха, ни неуверенности. Они тут убеждены — их бытия перемены в Фонзе напрямую, в злую сторону, не коснутся. Но в нём сочувствие, даже сопереживание наряду с иронией. Супер-разумный, отеческий подход к оценке гостей. Да, ИскИн в этом Анклаве бессилен. Как и Дарко. Надо быть идиотом, чтобы не задуматься над причинами независимости и устойчивости внетехнологичного мира. Вот где требуется искать ответ на вопрос: в чем ошибка Фонзы? И, — уж совсем неожиданно, — его мысль вслух продолжил Дарко:

— Кто я такой — обитателям Анклава ясно. Моё появление в мире Фонзы означает конец той цивилизации. И это вы поняли. Но и без меня, как я только что уяснил, тому миру конец. Но финиш через меня и Гариба означает надежду на оживление, преобразование. Без меня, — нас! — такой надежды не было. В Фонзе не работают как законы человеческого естества, так и правила, определяющие отношения роботов и людей, искусственного интеллекта и естественного. Кто-то когда-то придумал законы роботехники и заявил, что решил… Ничего он не решил! Не поддаются эти три закона алгоритмизации! Логика в них заложена человеческая. Исключения из правил учесть невозможно. Что такое «хорошо» и что такое «плохо» как-то, приблизительно, ещё возможно запихнуть в программы. Но «добро» или «зло» — совершенно никак! Вот о чём я задумался, попав в Анклав. Регулятором общества сделалась Дзуля-мама, обособившаяся частичка ИскИна. Регулятором и царицей… Она хотела и желает для людей хорошего. Но плодит зло в разных ипостасях. Но у вас в Анклавах есть ли гарантия того, что не случится подобное?