Валерий Сабитов - Программа «Альтер-Эго» [SelfPub]

Прилёт Гинвы. Долгий ужин, вначале на природе, затем в доме. Неспешная трапеза, наполненная беседой обо всём. А после…

Гинва снова прикрыла веки. Гариб продолжал вспоминать…

Какое у неё упругое, суперчувствительное на его прикосновения тело! Она вздрагивает, но прижимается к нему до слияния. Стон прорывается через её стиснутые зубы, дыхание учащается… Соски впиваются в его грудь и дышать уже не обязательно. Такого он ещё не испытывал. И не знал, что такое бывает. Полное отречение от всего, что было и будет… Возможно и действительно только то, что есть. Двойной всплеск чувств, соединивший землю и Небо…

Она из Запретного Города в пустыне — мелькнула догадка. Жар песков того места, прохлада воды оазисов впитались в каждую её клеточку. Разве есть где-то ещё оазисы в песах?

Анклав. Возвращение к истокам

ALTER EGO

Как лилея глядится в нагорный ручей,

Ты стояла над первою песней моей,

И была ли при этом победа, и чья, —

У ручья ль от цветка, у цветка ль от ручья?

Ты душою младенческой все поняла,

Что мне высказать тайная сила дала,

И хоть жизнь без тебя суждено мне влачить,

Но мы вместе с тобой, нас нельзя разлучить.

Та трава, что вдали, на могиле твоей,

Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей,

И я знаю, взглянувши на звезды порой,

Что взирали на них мы как боги с тобой.

У любви есть слова, те слова не умрут.

Нас с тобой ожидает особенный суд;

Он сумеет нас сразу в толпе различить,

И мы вместе придем, нас нельзя разлучить!

Афанасий Фет. Январь 1878

(Стихотворение посвящено трагически погибшей возлюбленной поэта Марии Лазич, с которой он по меркантильным соображениям решил не связывать свою судьбу, и жестоко сожалевшим об этом в конце жизни).

Гинва держит книгу с текстом перед глазами, но воспроизводит стихи наизусть. Взгляд устремлён куда-то… В никуда устремлён. Лицо пылает видимым прохладным румянцем и невидимым жарким пламенем.

Она определила свою, общую с ним, позицию?

Кухонных роботов в доме нет. Но из кухни доносится запах чего-то неописуемо аппетитного. Свежеприготовленный женой завтрак для мужа. Как в былые века, — на заре. Мужчина не может не оценить такой дар. Такое утро — праздник. И повторяясь, такие праздники не становятся буднями. Неужели такая жизнь там, за близкой границей? И в Запретных Городах?

Дарко где-то поблизости, Гариб ощущает. Даёт ему с Гинвой ассимилироваться в новом их состоянии.

Звериный голод проснулся после стихов Фета. Стараясь не спешить, он съел всё: отбивное жареное мясо, овощной салат в сметане, блинчики с рыбным паштетом. Гинва пила чай с мёдом и лимоном. И с удовольствием наблюдала за ним. После завтрака явился Дарко и занял место за столом.

— Как вы? — спросил он, — Поговорим?

Гинва посмотрела на него затуманенным взглядом и согласилась:

— Обязательно! Мне кажется, я потеряла своё Я. Но не расстроена этим. Что это значит?

— Это значит — ты преодолела иллюзию, — сказал Дарко, — Осталась собой, но без ложного Эго. Теперь ты властна над собой. И над миром, в котором живёшь. С моим превращением в Дарко мы с Гарибом тоже расстались со своим ложным представлением о себе. Но собой он стал только с тобой…

Гинва воодушевилась, потянулась рукой к книге на краю стола, но не завершила движение. И, вернув в комнату устремлённый в дальний туман взгляд, заговорила:

— Древние священные тексты… Вы с ними знакомы? Я расскажу… Сущность человека в них раскрывается как… Она двойственна. Во-первых, она душа, истинное Я, незамутненное и чистое. Во-вторых, это животная сторона личности. Плотская, в которой живут низкие страсти, желания, эмоции. Но есть ещё и третье… Самое-самое! Дух человека, который совсем не отсюда, не из бренного мира…

Гариб посмотрел на Дарко, чуть не поперхнувшись глотком лимонно-медового чая. Гинва снова поразила его. Такого проникновения, к которому давно стремился сам, он не ждал от неё так скоро.

— Моя душа обрела покой. И я не желаю ничего для себя, — сказала Гинва.

— Ты одухотворилась, — сказал Дарко, изобразив на лице волнение, — Вот и ладушки, да? И ты уже понимаешь, что мозг — далеко не весь человек. Он — просто орган связи твоей души с миром. В том числе и с телом… Люди запутались. Почему Фонза? Раньше говорили — Земля… Фонза — не Земля! И чем занят Акрам?

— Брат наш в секте своей. Готовит поддержку. В революции, которая то ли будет, то ли уже состоялась. Мир перевернулся, но не по нашей воле. По человеческой воле случается только наихудшее. Так всегда было. Даже когда люди были лучшими, чем сегодня. Животные души… Они превзошли даже тягу к богатству, славе и власти.

— Точно! — по-акрамовски воскликнула Гинва, — В моих сказках эти вещи закодированы как огонь, вода и медные трубы! Но, благодаря Дзуле-маме, люди Фонзы преодолели эти страсти. И успокоились на бесплатных хлебах и зрелищах. Фонза — большой свинарник. И вечные облака над нами — это скопления, истечения… Сконцентрированный противный дух свинарника. Запах цивилизованного до предела человека поднялся до небес!

— Ты читаешь правильные книги, — обратился Дарко к Гинве, — В Анклавах книги обретают новую жизнь. Но там нет четырёхмерных. Они другие там, разные: из бумаги, пергамента, кожи. Тебе там будет интересно.

— Наше дистанционное общее и профессиональное образование в спеццентрах исключает использование книг в любом виде. Привычки к ним нет. Королями предыдущего мира являлись государства. Они и развивали книжный бизнес. Страны, где чтение книг не поддерживалось, — разваливались. И семейные союзы у нас не регламентированы. ИскИн всё равно ведь знает о каждом необходимое. У нас свободный выбор, никаких ограничений. Как тут внедрить хоть какой-то кодекс прав и обязанностей? — сказал Гариб и поморщился от собственной непоследовательности.

— А в Анклавах есть Кодекс? Как они достигают стабильности без ИскИна? — спросил Дарко.

— Ваше однообразие — стабильность? На носу революция, а мы о чём? — Гинва положила книгу на стол, — Все ваши города можно за сходство назвать одним именем — Йевус. А вас — ханаанами.

«Ваше, вас…! Почему?»

— Взываешь к Запретному Иерусалиму? К его внедрению в мир Фонзы? Вот ты и есть революционерка! Этот город существует, да нам туда ходу нет. И границу — не снять! — сказал Гариб, посмотрел на восток и вздохнул.

— Граница… Она рядом с нами, — Дарко вздохнул точно как Гариб, — Я разведал путь. И предлагаю пройти его своими ногами. Датчики нас не заметят. Интель-земля у границ Анклава Лишних кончается. По Договору и «Осиный Рой» — нано-спутники — не наблюдают их территорию. Нарушение этого запрета приводит к ликвидации спутников. Как они это делают, ИскИну неведомо. Вам понравится… Инфраструктура в поселениях на уровне начала-середины двадцать первого века. Простейшие роботы, локальные компьютерные сети вне искусственного интеллекта.