Кирилл Артюгин - Мороз [SelfPub 16+]

– Покажи быстро, где видела, и бежим к остальным. Чего молчишь?

– Спаси, – еле выговорила Дара, не поворачивая головы. Уши как ватой заложило, Аркус приставил руку к уху. – Артемка смотрит.

– Где?

Она указала дрожащим пальцем на обделенный светом угол.

– Да нет там ни… – конец фразы застрял в горле. Во мраке светились два уголька-глаза. Тени вырисовывали силуэт мальчика с фотографий Дары. Сердце застучало еще быстрее. – Ава, два, дава… А-а! – Аркус прокашлялся, но это не изменило факта, что язык онемел. – Ити са мнои.

Он схватил ее нечувствительной рукой и потащил к тому углу.

– Что с тобой?! Прекрати, мне страшно! Пожалуйста, пошли к остальным. Мне показалось, Артемки там нет!

В боку опять кольнуло, так что Аркус сморщился от боли и, наконец, остановился. Теперь уж не осталось сомнений – его отравили.

– Не хаашо мне.

Издалека донеслось эхо шагов. Шли в ногу, так что он не сразу понял, что идут несколько человек:

– Проверьте координаты Яна, а я посмотрю там. Да быстрее! – группа разделилась. Кажется, часть пошла в их сторону.

– Тоше сышыш это?

Дара кивнула и поднесла дрожащий палец к губам. Они спрятались за ближайшей колонной. Когда закружилась голова, Аркус сел на пол, предчувствуя скорый обморок. Если прошлые проблемы можно было свалить на нервы, то сейчас сомнений не оставалось – его отравили.

– Что с тобой, любимый? Все пройдет, – нежно шептала Дара, гладя его седые волосы. Ее щеки прочертили дорожки слез. – Пройдет же? Я сейчас схожу за врачами. Они помогут.

– Не паогут. Васьми мой брасйет, вкьючишь им Морос, если я не выбедусь, – Наконец, сердце чуть замедлило бешеный ритм, но взамен кончики пальцев начали мерзнуть. Аркус не боялся за себя, но не мог позволить пропасть делу жизни.

Однако Дара лишь отмахнулась от браслета.

Аркус попадал в медблок всего один раз в жизни. За ту неделю в память въелся запах ультрафиолета в палате, вкус пресной больничной каши и усталые лица работников, когда утром увозили очередного не проснувшегося старика, накинув ему на лицо белую ткань. Попасть в то место еще раз и медленно угасать в одиночку было страшнее, чем лежать на холодном камне в окружении избранницы и чувствовать, как тепло ее горячих губ греет его губы. Легкие жгло и дышать становилось все труднее.

Совсем рядом, из-за колонны, крикнули:

– Нашел! Вы все в Снабжение, я нагоню через минуту, – голос предателя Аркус не спутал бы ни с чем. Если бы мог встать, он бы с радостью приложил Толимана головой о каменный пол. – Вот и ты! Хорошо, что я не опоздал.

– Помоги, – тихо рыдала Дара. – Я не знаю, что делать.

– Не мешай, – обрубил он. – Я пришел к Аркусу. Мне доложили, что вы собираетесь в Сектор Безопасности? Вот туда и вали. А нам дай поговорить. Что встала? Иди-иди, мои люди тебя пропустят. Я сказал… – Дара дала Толиману пощечину, оставив на щеке дорожки от ногтей.

– Это ты сделал, да? Он больше всех тебе верил! И чем ты отплатил?

– Не ната, Дава, – пытался успокоить ее Аркус, видя, как недобро глядит на нее Толиман.

– Чем отплатил? – оттолкнув Дару, Толиман склонился над Аркусом, выхватил из кармана что-то блестящее и занес руку над его грудью. – Я отплачу спасением за спасение.

– Не надо! – зарычала Дара, бросаясь на Толимана. Но не успела.

Жгучая боль в груди сковала все тело. Сначала померк свет, затем звуки, и мир сузился до ощущения тепла на губах и запаха волос Дары.

– Сколько нам еще идти в темноте? Помоги-ите, мы заблудились, – Влада плелась позади, время от времени жалобно постанывая. Успокаивать ее у Кирилла не осталось сил:

– Тихо, просто идем!

– Ты всегда был таким?! Или тебе только сейчас плевать на меня? – взорвалась Влада.

– Все хорошо, – неожиданно ободрила Катерина, освещая табличку развилки. Никакого фонаря в ее медиабраслете предусмотрено не было, но света от открытого белого листа вполне хватало, чтобы разглядеть дорогу. – У безопасников очень странно сделаны переходы в другие Сектора, но мы на верном пути. Сейчас направо.

– Лучше свернуть налево, – вмешался Максим. – Иначе сделаем огромный крюк.

– А надпись "казармы" над тем тоннелем тебе ни о чем не говорит? – вежливо поинтересовался Кирилл.

– Ну, если это ты жил здесь с шести лет, то вставай вперед колонны и веди! – Реагировать на наглость неотесанного вояки он посчитал унизительным, поэтому сдержанно промолчал. Максим продолжил. – Все объекты расстроены кольцом вокруг казарм. Пойдем направо – потратим минут десять. А так, не заходя в сами казармы, выйдем на эскалатор до Портового. Здесь сейчас пусто, так что путь безопасен.

Этого аргумента Катерине, кажется, хватило, и она тут же пошла левой развилкой:

– Кири-илл, – мягко позвала она. – Куда ты тащишь Владу? Тебе же сказали налево.

– Да знаю я!

Катя лишь фыркнула что-то про упрямца.

Тоннель расширялся, и скоро свет от медиабраслета Катерины перестал доставать до стен. Казалось, что за пределами светлого круга – бесконечная черная пустота. А дорога, сотканная из неустойчивого соединения света и тени, тут же распадалась, стоило оставить ее позади. Кирилл шел в ритм с эхом своих шагов и, когда оно оборвалось, встал в ступоре.

– Пришли на площадку для построений, – Никита включил свой медиабраслет и побежал вперед, дав остальным знак ждать его. Скоро телохранитель уперся в серую металлическую стену, такую огромную, что ее краев не разглядеть. – Гермоворота опущены!

– Мы пропали! – заревела Влада. – Надо было домой идти, пока могли.

– Пропали, если ты не перестанешь хныкать на весь Сектор, – огрызнулся Максим.

– Аккуратнее со словами, – пригрозил Кирилл.

– Я подчиняюсь Управляющему, а не тебе, так что утихомирь свою бабу, – тон Максима не предвещал ничего хорошего.

– Прекратили! – вовремя вернулся Никита. – Позже поспорите. Кто-то отсек казармы от остального города. Возможно, это связано с перебоем в электричестве. Но в таком случае кислород тоже не подается.

Повисло напряженное молчание. Кирилл напрягся, вычленяя среди прочих звуков тихое шелестение вентиляции:

– Да нет же, все нормально. Эй, веди уже, раз вызвался, – обратился он к Максиму.

– Напра-уо! Шагом-арш!– скомандовал телохранитель, увлекая всех за собой.

Щелчок.

Из глубины стен донеслось нарастающее механическое гудение, как будто город потягивался после сна.

Вспыхнул свет.

Помещение оказалось не таким уж большим – прямоугольная площадка примерно тридцать на тридцать метров, и потолки около пяти. Одну стену полностью занимали опущенные гермоворота. В несколько секунд гудение переросло в непрерывный раскатистый рев.

Максим пытался сказать что-то, но слова тонули, едва слетая с губ. "Бежим" понял Кирилл. Телохранитель в пару шагов покрыл метров десять и уже скрылся в одном из тоннелей.