Дмитрий Манасыпов - Злые ветры Запада [litres]

Ее «друзья»-патрульные… Они погибли в тот же вечер. Чиканос вывезли их за город, в один из брошенных доков. Шейла заметала следы с помощью Большого Джо. Джо действительно был крайне большим, голодным и относительно умным. Огромная тигровая акула, превращенная Бойней в истинного морского демона.

Оравшие патрульные болтались на крюках трех погрузочных кранов, работающих через раз. Примотали их хорошо, чтобы не сорвались раньше времени. Шейла прохаживалась на относительно безопасной высоте, по стальному перекрытию второго этажа. Металлическая решетка прогибалась и страдальчески скрипела. Большой Джо бурлил хвостовыми плавниками внизу, порой жадно щелкая челюстями. Поросенок, пошедший для затравки, ему оказался на один укус. Большой Джо жаждал полноценного ужина.

Смотреть на пиршество она не осталась. Ее, честно признаться, мутило от такого. Хватило и последних из пяти насильников. Их лиц, их криков и просьб, их запаха страха. Шейла развернулась и уехала назад. Вернее, попыталась уехать. У заезда в док их ждали все ребята Хулио Иглесио Кортасара, человека, кому они перешли дорогу с месяц назад. Выбраться смогла только Шейла.

Неделю она пряталась в нижних ярусах остатков городской канализации и на чердаках чужих кварталов. Через неделю, отчаявшись и понимая, что ее все равно ищут и обратиться за помощью не к кому, ночью она пробралась в «Красную розу».

По комнате, где Изабель принимала гостей, жаждавших узнать будущее, стлался тяжелый запах сандала. Шейла, замершая за портьерой, следила за двумя чинами городской полиции. Те явно хотели не узнать о будущем, а проникнуть в недалекое прошлое. Судьба трех пропавших копов волновала самого интенданта. Но Изабель ответить им не смогла. А те особо и не настаивали.

Когда за ними закрылась дверь, Изабель встала и заперла ее сразу на несколько замков. Потом налила воды, отпила и уставилась в окно. Точно на то место, где пряталась Ши.

– Сандал может перебить любой запах, Шейла, но… – Она поставила стакан на стол. – Но точно не такой, что вызревает примерно пять-шесть дней в канализации, подвалах и чердаках. Выходи, хватит прятаться.

Вот так она и оказалась у нее. И застряла надолго. На целых полгода. На длинных шесть месяцев взаперти. В узком заднем дворике, где Шейла гуляла и разминалась по ночам. Во второй комнате, спальне, на узком и незаметном тюфяке, убираемом под кровать Изабель. Наедине с ней и несколькими полками книг. Кто стал ее большим другом, Изабель или ее книги? Шейла не смогла бы ответить на этот вопрос.

Посреди Бойни, посреди раскаленного страхом и злостью Фриско… Они оказались странным тихим островком. Они многое давали, многое объясняли. История, философия, романы и даже толстенная энциклопедия по анатомии и большой медицинский справочник. И разговоры с Изабель по ночам.

Дни испанки-гадалки расписывались чуть ли не на недели вперед.

Порой Шейла даже помогала гадалке, совершая редкие вылазки в город. Появление у гадалки помощницы, изуродованной прислужниками Козлоногого во время дороги из Остина во Фриско, в какой-то момент поверили даже копы. Так что Шейла смогла не часто, но выходить в город. На рынок, по лавкам, иногда даже до площади. Но до площади только в сопровождении Изабель.

Ночами они разговаривали. Каждую ночь. Две очень похожие даже внешне молодые женщины, схожие даже судьбой.

Семья у Изабель… испанка молчала про них. Единственное табу в их отношениях. Хотя нет, было еще одно. Шейла никогда не видела Изабель без одежды. Даже в крохотной ванной, которую им приходилось делить. В какой-то момент Шейла поймала себя на мысли, что Изабель успевает переодеваться на ночь с потрясающей скоростью и всегда надевает длинные ночные рубашки с рукавами. Как будто что-то прячет под ними. Но она решила для себя сразу и твердо: это не ее дело.

Изабель помогла ей. Раскрыла глаза на многое. Помогла справиться со страхами, что жили внутри ее. Изабель стала ей ближе, чем потерянные сестры и тети. Единственное, что испанка не смогла, это заменить мать. Хотя нужно ли было это Шейле после всего случившегося в ее жизни?

Наверное, все же да. Творившийся в живом котле по имени Фриско ад просил дать выход чему-то человеческому. Тем более что Шейла не ходила в единственную англиканскую церковь района. Слишком хорошо многие из врагов знали ее страсть к вере. Или, вернее, к замаливанию грехов.

Про веру они говорили часто. Шейла даже настраивалась на споры. Как-никак, Изабель католичка, если судить по распятию и Святой книге на латыни. Не каждый человек мог знать латынь, а она знала.

– Pater noster, qui es in caelis… Шейла, не квинчелис, прости Боже, нет… кви эс ин челис, ударение на Е, Шейла… sanctificetur nomen tuum. Adveniat regnum tuum. Fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra… Шейла, пожалуйста, не мешай… Panem nostrum quotidianum da nobis hodie. Et dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris. Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo. Amen.

Изабель заканчивала читать молитву, стоя коленями на маленькой скамеечке, вставала и не реагировала на редкие и едкие комментарии Шейлы.

А потом они ложились спать. И начинали разговор. О людях. О городе. О стране, что погибла в Бойне. О Бойне. О Восточном побережье и Нью-Мексико, откуда приехала Изабель. О модных нарядах дорогих цыпочек на улицах. О копах, совсем потерявших меру в поборах. О проблемных клиентах и о ноже, приставленном Шейлой к горлу одного. И о ней, о самой Шейле.

– Ши, – как-то раз, свернувшись по-кошачьи, спросила Изабель, – хочу задать один вопрос. Он очень личный и, возможно, больной.

– Задавай. – Шейла ворочалась. Устроиться удобнее никак не получалось. – Не отстанешь ведь, знаю я тебя.

– Ты смогла справиться с самым главным в своей жизни. С твоими потерями и тем, что с тобой сделали… – Изабель помолчала. – Как у тебя это получилось?

Шейла вздохнула.

– Это Дюффрэ. Чертов сукин сын, бросил меня. Я даже его часы разбила. Молотком, представляешь. Злилась на него: бросил меня, уехал. А потом поняла, что все-таки он поступил правильно. Не взял с собой, подарив защиту и превратив в собачку, как у миз супруги лейтенанта полиции. Смешная тварь, правда? Как, говоришь, чихуа-хуа?

– Так… – Изабель встала и налила воды. – Собачка смешная. Миз лейтенант полиции – тоже. Дюффрэ я видела, и он не особо смешной. Не уходи в сторону, мы говорили, как бороться со страхами.

– Ты зануда, знаешь? Хорошо, что знаешь. Он тоже говорил со мной. У него в голове столько всего, и откуда? Когда я расплакалась, он продолжал говорить, развеселил, потом заставил говорить снова. Сказал, что пси… психолол…

– Психология?