Константин Калбазов - Гремя огнем… [litres]

– Не понял?

– А что тут непонятного? – отпивая чай, хмыкнул Игнат. – Поляки кричат, ругаются, топочут ногами, сотрясают воздух в Лиге Наций. Но торговле России и Чехословакии не мешают. В отличие от агрессивных иванов, соблюдают букву достигнутых договоренностей. Увеличился грузооборот? Ну и ладно, доходы польской казны тоже возросли.

– То есть армия снабжается и пополняется под видом торговли?

– Тут главное – не светить груз и личный состав столь уж явно. Закрытые опломбированные вагоны. Гражданские лица в пассажирских вагонах. А то, что, почитай, сплошь мужчины, – так бывает, чего уж там. Те же американцы поставили полякам небольшие дирижабли, заполненные гелием.

– Истребители против наших транспортников, вторгающихся в их воздушное пространство? – догадался Антон.

– Именно. Но поляки упорно изображают из себя тупиц, неспособных разобраться в этой технике. Они активно переучивают экипажи. А те просто бестолочи какие-то.

– То есть понимают, что коль скоро покровители отдали Германии на растерзание Чехословакию, с тем же успехом кинут и Польшу?

– У немцев территориальные претензии не только к чехам, – пожав плечами, подтвердил Игнат. – Государь же уже доказал, что своих не бросает.

– Ну, на это полякам, похоже, плевать.

– Полякам – нет. Правящей верхушке – да. Но ведь ее можно и сменить.

– Хочешь сказать…

– Понятия не имею, – вновь отпивая чай, покачал головой Егоров. – Но лично я так и поступил бы. Вон, взять Финляндию. Маннергейм полностью лоялен к России. Тем не менее страна независима, ведет самостоятельную политику. И всем выгодно.

– Согласен. Ладно, давай к нашим баранам. Долго еще?

– Через пять минут подтянутся мои, доставят с губы Григория, и приступим. А чуть позже подойдут командиры транспортных самолета и дирижабля. – Егоров скосил взгляд на друга.

– Делай все, что посчитаешь нужным, Игнат. Бери что угодно, привлекай кого пожелаешь. Ставки ты знаешь. Цель тебе известна. А как быть и что для этого нужно – полностью отдаю тебе на откуп.

– Добро, – отставляя чашку и потягиваясь, подытожил хозяин кабинета.

Когда в дверь постучали, они успели выпить еще по одной чашке и убрать со стола коньяк. Все же злоупотреблять – не лучшая идея. Стучавшийся не считал нужным дожидаться разрешения войти. Открыл рывком дверь и заскочил без приглашения. Остановился посреди кабинета, привычно вытянувшись в струнку.

– Господин майор, капитан Азаров по вашему приказанию прибыл, – с явно недовольной миной доложился дюжий капитан.

– Здравствуй, Гриша, и я рад тебя видеть. Как на гауптвахте?

– Клопы.

– Ну, ничего. Вот вернешься и обрадуешь их.

– То есть отсидка только отсрочивается, – не спрашивая, а констатируя факт, произнес Азаров.

– Именно, – подтвердил Егоров.

– Тогда возвращайте обратно, господин майор.

– Что так, Гриша?

– Я попросил бы вас обращаться ко мне на «вы», по званию или имени-отчеству.

– Вообще-то, мы с твоего же согласия перешли на «ты». Еще там, в Испании. Помнишь?

– Помню. Как и то, что каждый раз, когда я сталкивался с вами, то оказывался в какой-то заднице. То посреди покушения на генерала Слащева, то один против пары десятков бронеходов, то отправлялся в тыл к франкистам. Сомневаюсь, что вы пригласили меня попить чайку.

– Кстати, великолепный цейлонский чай, – спохватился Егоров, вспомнив о законах гостеприимства.

– Благодарю. Я лучше в камере выпью азербайджанский. Тоже очень вкусно.

– С клопами на пару.

– Уж лучше в их компании.

– Вот смотрю я на тебя, Гриша, и поражаюсь. То сама прозорливость, а то дуб дубом. Ну чего ты на меня глядишь? Думаешь, потащил бы кого-то к барьеру? Да не останови я тебя тогда, и ты уже гнил бы в земле после знакомства с расстрельной командой. Если ты не заметил, то армия находится не просто в зоне боевых действий, а в непосредственном соприкосновении с противником. А ты тут выкрутасы устраиваешь. Значит, так. По факту халатности… Да-да, Гриша, преступной, но халатности. Итак, по факту халатности проводится дознание. Занимается капитан Анютин. Поверь, он о-очень въедливый дознаватель. Так что достанется всем, невзирая на чины, звания и заслуги. С этим все. Относительно тебя. Мне понадобится взвод «Гренадеров» на германской стороне. И желательно, чтобы вел их ты. Откажешься – пойдет другой. Но твои парни участвуют при любых раскладах.

– Цейлонский? – кивая в сторону исходящего паром самовара, уточнил Азаров.

– Цейлонский, Гриша, – поднимаясь из-за стола и направляясь к самовару, подтвердил Игнат.

– В насколько глубокую задницу тащишь? – присаживаясь, вновь спросил капитан.

– Дальше некуда. Но если тебя это успокоит, я лезу еще глубже.

– Не успокоит.

– Ну, тогда просто знай, что от нас зависят жизни миллионов, – протягивая парящую чашку, произнес Егоров.

– Шутишь?

– Нет.

– Подробности будут?

– Нет.

– Когда выступать?

– Сегодня в ночь. Сейчас подтянется мой взводный с сержантами, и начнем обдумывать план действий.

– Обдумывать? То есть плана нет? – Азаров даже вздернул бровь от удивления.

– Ну, ты как-то говорил, что импровизации тебе удаются лучше всего.

– Не я, а обо мне.

– Без разницы, – легкомысленно пожал плечами майор.

Григорий ничего не ответил и молча поднес к губам горячую чашку. У контрразведчика и впрямь хороший чай. Так к чему себе отказывать в маленьких радостях? Тем более что из него снова решили сделать героя. А память ему подсказывала, что это всегда больно.

Полог палатки откинулся в сторону, и из нее вышел мужчина в забрызганном кровью белом халате. Среднего роста, худощавого сложения, с очочками-блюдечками. Разве что в тонких пальцах, сейчас мнущих гильзу папиросы, нет и намека на дрожь, хотя, глядя на облик медика и кровь, ожидаешь этого как само собой разумеющегося. А еще взгляд. Усталый, но в то же время твердый и решительный.

Как же он изменился. Вроде все такой, но куда-то запропастилась его нескладность. Разительно отличается от того, что она видела в той же Монголии. Ну или в Петрограде, всего пару месяцев назад. Впрочем, могло ли быть иначе? Война – она всех меняет, из вчерашних мальчиков делает мужчин, слабых превращает в сильных. Не всех. Но тот, кто не приемлет ее законов, очень быстро сгорает в ее горниле.

– Клим!

– Алина?!

Девушка без обиняков приблизилась к нему и, обняв, легонько чмокнула в щечку. Для этого ей пришлось немного потянуться, потому как пусть друг детства и не отличался статями, как тот же богатырь Азаров, но она все же меньше его. Если женские прелести пусть и самую малость, но прибавили, о росте этого сказать никак нельзя.