Константин Калбазов - Гремя огнем… [litres]

– Папа…

– Не папкай! – отрезал Астахов.

– Ты не понимаешь. Это не Клима ребенок.

– Та-ак. Приехали, – сбавив тон, меняя выражение лица на озабоченное и откидываясь на спинку кресла, пробормотал Астахов. – Подробности будут?

– А какие подробности? – уже осмелев, огрызнулась она.

Это как войти в холодную воду. Поначалу и холодно, и страшно. А как только окунулась с головой, то тут уж сразу плыть начинаешь, потому как иначе замерзнешь.

– Ты знаешь, что я вышла за Кондратьева не по великой любви, а по расчету. И ты, между прочим, подталкивал меня к этому. Хотя вы-то с мамой как раз прожили в любви.

– К нам любовь пришла после.

– А ко мне – нет. Думала, его любви хватит на нас двоих. Но вот встретила другого.

– И что теперь? Развод?

– Ни о каком разводе и речи быть не может, – вскинулась Катя. – Сережа – законный наследник многомиллионного состояния, которое год от года только растет. Аглая Никоновна как-то обронила, что пора бы нам с Климом обзаводиться своими активами. Не то свалится наследство как снег на голову, а мы не будем знать, как вести дела. Но так как Клим все свое время посвящает медицине, то она посматривает в мою сторону. А там я и вам с мамой смогу помочь.

– У нас есть все, что нам нужно, – покачал головой Павел Валентинович. – О себе думай. А у нас и достаток, и уважение окружающих – все в наличии. Ну да ладно о том. Когда заметила? – становясь деловым, поинтересовался уже не отец, но доктор.

– Недомогания задерживаются уже на неделю.

– Ну, неделя, – с некоторым облегчением выдохнул он. – Клим когда уехал? В июле? Вот и ладно. Скажем, что у тебя беременность протекает тяжелее, чем первая. Случается такое. Аглая Никоновна, конечно, станет навещать. Ну да это не важно. Обыграем все в лучшем виде. А там придет срок, и родишь.

– Но…

– Ничего. Родим семимесячного. Наука нынче далеко шагнула. И твой батюшка не стоит в стороне. Вызовем преждевременные роды. Вот и получится девятимесячный малыш. Уж я-то расстараюсь, чтобы все было ладно. А эдак ты и вовсе можешь лишить себя радости материнства.

– Ты не понимаешь, папа. Ребенок не должен родиться.

– Брось. Дети совсем не обязательно должны походить на своего отца.

– Но не настолько, что будут азиатами.

– От оно как, – опешил Астахов. – Любовь, значит, случилась, вперехлест твою в колено.

– Я не виновата, что он оказался китайцем. Сердцу не прикажешь.

– Сердцу… Сердцу, может, и не прикажешь. Но голове приказать уж можно.

– Папа, если Клим со мной разведется…

– Замолчи! Д-дать бы тебе… Да в детстве пороть нужно было, чтобы голова наперед думала. Для кого удумано множество хитрых штучек от нежелательных последствий?

– Я…

– Дура ты, – вновь оборвал ее отец. – Пошли уж в мой кабинет.

– Маме не говори.

– И как ты себе это представляешь? Кто за тобой смотреть будет? Слуг нужно услать, чтобы никто лишний не прознал. А шофер твой?

– Аглая Никоновна вовсе не против невинных интрижек, – пожав плечами, ответила Катя.

– Невинных… – вскинулся было отец, но потом обреченно отмахнулся: – Ох уж мне эти светские штучки.

С возникшей проблемой разобрались в течение пары часов. Слуг решили все же не усылать. Нечего тень на плетень наводить. Люди охотнее всего верят в ложь, похожую на правду. Сказали, что дочь оступилась и упала со ступеней, в результате чего случился выкидыш. Горе, конечно. Но бывает такое, чего уж. Даже матушке ничего говорить не стали, отец и дочь обыграли все на пару. И дабы не вызывать подозрений, по пневмопочте известили о случившемся Аглаю Никоновну.

Обеспокоенная графиня приехала еще до заката. Перекинулась парой фраз с родителями невестки и поспешила к ней. При этом на ее лице отражалось искреннее беспокойство.

– Здравствуй, девочка, – входя в спальню, заботливым тоном поздоровалась женщина.

– Здравствуйте, тетушка, – с виноватым видом приветствовала ее больная.

– Ты как?

– Да вот, – растерянно и горестно развела руками Катя.

– Ну, ничего-ничего, все еще будет. Ты молодая, крепкая. Не переживай. Были бы кости, а мясо нарастет. Родишь еще, куда же ты денешься.

– Ну, вы тут побеседуйте, а я пойду насчет чая распоряжусь, – спохватилась мать, пришедшая вместе с графиней.

Сообразила, что благодетельница зятя желает переговорить с невесткой. Но едва за ней закрылась дверь, как глаза Аничковой превратились в две щелки, мечущие молнии, а губы искривились в презрительной ухмылке. От этой метаморфозы Катя подалась под одеялом назад, приподнимаясь на подушке и опираясь о гнутую железную спинку кровати, словно загнанный зверек.

– Ну и что ты мне скажешь, милочка? Только давай без сказочек. Я знаю обо всех твоих невинных шалостях. Даже о том, что ты спала с Бабичевым, едва не лишившим тебя мужа. Это был Ли?

– Да, – понурившись, едва слышно выдохнула побледневшая молодая женщина.

– А ты не знаешь о существовании целого ряда вещиц, способных предохранить от нежелательных последствий?

Вот так. Ни намека на обвинение по самому факту измены. Да и не измена это вовсе. До той поры, пока легкая шалость не приведет к беременности или к заразной болезни, все в порядке. Но как только это случается, все, грань перейдена. И тогда уж у поступка появляются совершенно иные окрас и имя.

– Знаю, – едва слышно пискнула она.

– Так как же тогда, дорогая моя, это стало возможным?

– Досадная случайность, обнаружившаяся слишком поздно.

– То есть о себе ты позаботиться не могла?

– Я… Вы намекнули на брата или сестричку для Сережи. И я… Но потом началась война, и моя поездка в Чехословакию отменилась.

– А вернуть все на круги своя ума, конечно, не хватило. Сережа – сын Клима?

– Да как вы…

– Смею! – прошипев змеей, оборвала Катю Аглая Никоновна.

– Посмотрите на детские фотографии Клима и Сережи. Одно лицо.

– Я посмотрю, не сомневайся, девочка. Я очень внимательно посмотрю. Не тебе играть со мной. Заруби себе это на носу. И помни, ты у меня под постоянным присмотром. И еще учти. Однажды ты уже попыталась меня обмануть. Если подобное повторится, ты лишишься всего.

– Сережу я вам не отдам, – вдруг осмелев, буркнула Катя.

– Мне? Разумеется, не отдашь. Никто не станет отбирать ребенка у матери ребенка и передавать постороннему человеку. В России благо есть законы. Но коли станет выбор между гулящей матерью и добропорядочным отцом, можешь не сомневаться, в чью пользу будет принято решение.

– Клим вам не поверит, – едва не в голос выпалила Катя.

– Тихо. Тихо, девочка. Не советую метать в меня молнии. Все, что от тебя требовалось, – это родить Климу здорового малыша. И ты это сделала. Чей сын Сережа, с этим мы еще разберемся. А что до твоего супруга, то не сомневайся, у меня найдется чем его убедить. Думаю, фотографий будет достаточно. А нет, так у меня найдутся и кинопленки. Ну прямо непристойное кино. А ты думала, я наивная дурочка? Решила, что я буду молча смотреть, как ты порхаешь из одной постели в другую? Не-эт, дорогая, так дело не пойдет. Я не позволю, чтобы какая-то охотница за приданым смогла откусить у Клима хоть какую-то часть его будущего наследства. Вот и озаботилась страховкой.