Александр Долинин - Горизонт событий [litres]

Из прохода напротив меня появилась довольно большая группа иностранных туристов (я разве кого-то встречаю?..). Почему иностранных? Так ведь они между собой громко и оживленно тарахтели на американском варианте английского языка, до меня доносились обрывки фраз:

– …Что у них было за шампанское, я не знаю, кислятина какая-то, нужно пару таблеток от изжоги выпить теперь…

– …Рискнул попробовать эту страшную курицу? Ты безрассудно смелый человек!..

– …На паспортном контроле меня очень долго разглядывали, наверное, сразу надеялись получить признание, что я работаю на ЦРУ, ха-ха-ха!..

(Кстати, как я понял, что это именно американцы, а не англичане? Откуда я это знаю?.. И почему я так хорошо понимаю, о чем они говорят, я ведь только технические тексты переводить могу?..)

Вдруг среди них мелькнула смутно знакомая мне фигура. Очень красивая женщина лет двадцати пяти – тридцати, в свободном брючном костюме (явно недешевом!..) светло-зеленого, весьма приятного для глаза оттенка, с немного усталым выражением лица тянет за собой довольно большой темный чемодан на гудящих колесиках, мягко постукивающих на стыках полированных плит, которыми выложен пол. Я точно знаю, что мы раньше никогда не встречались, даже теоретически, потому что находились по разные стороны земного шара… Но почему я не могу отвести от нее взгляд? Будто почувствовав это, она повернула голову в мою сторону и резко замедлила шаг, начиная отставать от идущей группы. Те продолжали свое движение вперед, все так же рассказывая о своих впечатлениях от перелета и первых минут в незнакомой стране.

Мы продолжаем смотреть друг на друга и медленно идем навстречу, буквально не мигая и почти не дыша, чтобы невзначай не порвать тончайшую, еле ощутимую нить, непонятно когда протянувшуюся между нами. Остановившись, молчим и не отводим взгляды, словно изучая лица друг друга, я ведь ее хорошо знаю, но откуда? Я часто звал ее по имени (когда и где?..), а сейчас почему-то никак его не вспомню… И она меня хорошо знает… Я даже ощущаю вкус ее поцелуев на своих губах… Хорошо помню эти глаза со скрытой грустью и знаю о родинках на левом плече… Не могу ничего понять, чувствую себя как герой фильма, которому необходимо «вспомнить все», причем срочно, от этого зависит дальнейшая жизнь, моя и ее тоже… В горле резко пересыхает так, что не могу сказать ни слова. Женщина делает еще шаг и оказывается стоящей вплотную ко мне. Ее губы шевелятся, и даже в окружающем шуме я хорошо понимаю, что она очень тихо говорит хрипловатым, чуть дрожащим голосом:

– Прости, что тебе пришлось так долго ждать… Я приехала, как только смогла…

Вокруг продолжается броуновское движение огромного аэропорта, но сейчас это нами абсолютно не воспринимается, люди проходят мимо, как вода в ручье огибает стоящие посередине быстрого потока камни.

Откинув упавшую на лицо прядь длинных темно-рыжих волос, она своими изящными пальцами пробежала по куртке у меня на груди, как будто стремясь убедиться в реальности происходящего, затем нежно коснулась моей щеки:

– Вот ты какой на самом деле…

Внезапно я слышу настойчивый голос кого-то со стороны:

– Мисс Джули, у вас все в порядке, он к вам пристает?

А, наверное, это кто-то из группы (а может, какой-нибудь «сопровождающий» в штатском) решил поинтересоваться, что тут происходит.

Женщина поворачивается, чтобы ответить ему, продолжая держать руку у меня на плече и буквально вцепившись в джинсовый воротник куртки побелевшими пальцами, чтобы я никуда не делся, но в этот момент слышится звук – пищит сигнал будильника, и все начинает исчезать.

Только рывком сев на кровати и почти полностью проснувшись, я понимаю, что это была Джинджер…

Нет, больше не буду пить «вишневку» на ночь, а то непонятные сны замучают.

– Что, уже пора вставать? – Кто это тут? А-а-а, это Эва потягивается, как бы невзначай распахнув на груди ночную рубашку.

– Да, ты же сама просила тебя разбудить.

– Спасибо, уже поднимаюсь, пора начинать мои тренировки и прочие дела. А что ты так резко вскочил? Что-то приснилось?

– Аэропорт… – буркнул я себе под нос, не желая вдаваться в подробности.

– Ну да, что же еще может сниться летчику!

Против своей воли улыбнувшись, включаю музыку для бодрости. Звучит задорная мелодия, танцовщица одобрительно кивает головой, гибким движением поднимается с дивана и скрывается за дверями своей комнаты, и тут же из ванной слышится шум воды. «С добрым утром, Нью-Рино!», что еще могу сказать…

Хорошо быть знаменитостью! Все капризы выполняют по первому требованию. Хотя завтрак в номер – это не каприз, а насущная необходимость. Зачем далеко ходить и тратить время, если предстоит утренняя тренировка? Разумеется, после определенного времени, кто же сразу после еды заниматься начинает. Ладно, пусть сама решит, ей виднее, в тонкости подготовки лезть не буду.

Пока Эвелин тренировалась, я пристроился в уголке возле небольшого стола, накрыл его прихваченной из дому пленкой, разложил на столешнице инструменты и принялся обтачивать заготовку рукояти будущего ножа. Эх, тисков нет, все приходится в руках делать, из-за этого быстро работать не получается. Хотя зачем мне сейчас быстро? Буду растягивать удовольствие, как раз к завершению гастролей и доделаю…

Неторопливо шкрябаю рашпилем по дереву, взгляд цепляется за лежащий на столе тыльник с изображением рыси (ну понравился он мне, когда среди прочего железа на витрине увидел!..), и сами собой откуда-то возникают строчки:

Вообще, зачем меня сюда занесло, что происходит? Странный стих какой-то придумался… Есть жена, которая меня ждет дома. Есть красотка-танцовщица, для которой я внезапно стал опорой в этом жестоком мире. Есть несколько друзей, которых можно позвать на помощь. Ну и почему же мне так не по себе? Джинджер сказала, что чувствует опасность, но не может понять, для кого и откуда. Здесь пока все нормально, в соседней комнате играет музыка, и Эвелин вовсю занимается своей утренней тренировкой, мне даже смотреть страшно, что она там вытворяет для поддержания формы…