Ник Перумов - Череп на рукаве [litres]

Пулемёт загрохотал снова, бессистемно мотая стволом то вправо, то влево, струя трассеров лупила по дороге, изгибаясь подобно хлысту. Интересно, сколько ж на самом деле нас тут может остаться?..

Но остальной взвод, хвала богородице, защитнице нашей, не подвёл. Бросились в стороны, словно мыши от кота. Я улучил момент, когда струя пуль миновала меня, и рванулся вперёд.

Рядом со мной оказался Джонамани, пустил ещё одну дымовую гранату. Это было уже лишним, боеприпасы следовало экономить – никто не знал, что ждало нас впереди.

Перебежали, плюхнулись носами в пыль. Что-то свистящее прошло над головами – словно коса над травой. Миг спустя мы ворвались в облако. Я прижал к лицу газовую маску, пихнул Джонамани в бок, потому что он явно собирался бежать дальше как был. Вдвоём мы оказались рядом с амбразурой, и я разрядил подствольник прямо в чёрный проём. Джонамани, правда, вознамерился выпалить тоже, но я видел, что его граната должна угодить в бетонную стенку жёлоба, и едва успел отшибить его «манлихер» в сторону. Взрыв раздался где-то внизу. Иначе нас обоих самое меньшее оглушило бы и посекло осколками – граната, не надо забывать, была боевой.

Пулемёт захлебнулся. Из амбразуры повалил густой чёрный дым, явно от шашки.

Я кое-как собрал отделение. Перепуганы все оказались преизрядно. Гоголем ходил только Джонамани, немедленно забывший, как он едва не угробил нас обоих.

– Отлично, ребята, – тяжело дыша, сказал я. – Так бы и дальше идти…

– Они что, совсем там сбесились? – тонко взвизгнул Фатих. – Перебить нас решили, да?! Пусть кто хочет дальше прорывается! А с меня довольно! Прочь отсюда, рву контракт к чертям! Не хватало мне только от своей же пули сдохнуть!

– Не дури! – оборвал его я. – Никуда ты отсюда не денешься. Зачёт «по последнему», забыл? Вот выберемся – и вали на все четыре стороны. А пока отделением идём – и думать не моги. Верно я говорю, ребята?

Остальные после мгновенного колебания поддержали меня дружным ворчанием. Отнюдь не обрадовавшим Фатиха.

Другой на его месте бы поутих. Но парень оказался слишком горячим. И не нашёл ничего лучшего, как направить мне в пузо ствол. Глаза у него стали совершенно бешеные, лицо побелело.

Джонамани и Сурендра разом повисли у него на плечах, а Кеос пнул ногою винтовку. Пуля ушла в небо. Фатих растянулся на земле и вдруг бурно зарыдал.

– Хорош, вставай давай, – как ни в чём не бывало сказал я. – Нам нельзя время терять. И так тут лишних пять минут проторчали.

Индусы кое-как подняли Фатиха. Тот, словно ребёнок, размазывал по грязным щекам злые слёзы.

Винтовку у него от греха подальше я забрал.

Побежали. Наша «дистанция» сделала очередной поворот, и началась работа. Лабиринт противотанковых «ежей», колючая проволока, разлитая по земле горящая нефть. Отделение примерилось было рассыпаться, явно намереваясь продираться в одиночку.

Пришлось снова заорать «стойте!».

Опутанные колючкой «ежи» стояли слишком близко друг к другу, чтобы пробираться между ними. На это ушло бы слишком много времени. Гораздо проще было перебросить что-то через и, помогая друг другу, одолеть преграду поверху.

Разумеется, никаких досок тут не имелось. В ход пошли какие-то куски фанеры, отыскавшиеся на краю дистанции. Парами, держась за руки, отделение стало проходить лабиринт.

Мне пришлось идти вместе с Фатихом. Парень успел успокоиться, но смотрел на меня по-прежнему злобно.

– Не дури, – сказал я ему. – Пройдём полосу – милости прошу. Хочешь, будем драться. Но потом, потом, ладно?! На меня ты злобься сколько угодно, только ребят не подставляй. Они-то тут совершенно ни при чём, верно?

Турок угрюмо кивнул.

Так и пошло дальше. После лабиринта нам попался скелет полуразрушенного дома, где бушевал огонь. Горела здесь уже не нефть, а самый настоящий напалм.

И вновь – ключ к успеху крылся в том, чтобы проходить препятствие не поодиночке, а всем вместе, командой. Забросить наверх самого лёгкого, и чтобы он потом помог взбираться остальным. Невелика хитрость, а если в отделении каждый сам за себя, то норматива вовек не выполнишь.

…Пулемёт подстерегал нас, когда оставалось пройти по узкой перекорёженной железной балке. Под ней, на расстоянии четырёх метров, весело и жарко плясало чёрно-рыжее пламя.

– Напалм пополам с автопокрышками, – меланхолично заметил Сурендра. Он вообще отличался хладнокровием. – Не слишком приятно падать будет.

Грохот очереди. Летят острые бетонные осколки. Отделение скорчилось за полуразрушенной стеной высотой не более полуметра – всё, что прикрывало нас от по-настоящему губительного огня. Я заметил, что первую очередь здесь всё-таки давали поверх голов и только потом начинали бить на поражение.

«Кто не спрятался, я не виноват».

Пулемётное гнездо было расположено почти идеально – за грудами битого кирпича и скрученных неведомой силой в штопоры двутавр. Единственная дорога к выходу из лабиринта – аккурат посреди сектора обстрела, и, чтобы отправить всё наше отделение на вечную переподготовку, потребуется всего лишь одна хорошо нацеленная очередь.

Мумба выпалил из гранатомёта – без всякого видимого результата. Если, конечно, не считать того, что пулемёт словно оглашенный поливал нас свинцом добрых пять минут.

Дымовые гранаты тут бы не помогли – по балке проползти можно, да что толку, если она вся в отметинах от пуль и всё новые и новые то и дело высекают искры на её стальных боках?

Нет и обходной дороги – снизу огонь, сверху небо, по бокам пустота. И лишь узкая полоса железной балки – вперёд, к свободе. Мир за пределами «дистанции» казался нам сейчас чуть ли не райским садом.

И тут меня осенило. Десять слабых ударов не равны одному сильному. Не бог весть какая мудрость, но иногда решения следует искать среди самого простого и самоочевидного.

– Ребята, надо всем вместе, – сказал я. – Во-он под тот угол. Если все как следует попадём…

Возражать никто не стал.

Мы потратили добрых шесть минут, чтобы установить всё как следует, выверяя линии прицеливания по лазерному лучу нашлемного прицела, благо хорошо видимому. Да ещё и пряча поминутно голову, потому что недостатка в патронах пулемёт явно не испытывал.

– По счёту «три», – скомандовал я. – Все вместе. Раз… два… три!

Все подствольники глухо ахнули разом. Десять гранат ударило в основание кирпичной стены, очень удачно нависавшей как раз над пулемётным гнездом. Взрыв раздался в выемке, и стена, разваливаясь в падении, рухнула, похоронив под обломками камня и пулемёт, и груду скрывавшего его искорёженного металла.

Отделение дружно завопило «хох-хох-хох-хайль!». Громче всех орал негр Мумба.

Перебраться после этого по балке было парой пустяков. Я боялся, что у господина старшего вахмистра хватит ума заминировать её – для пущего веселья.