Наиль Выборнов - Метро 2033. Переход-2. На другой стороне [litres]

– Спасибо, – сказал мародер, обращаясь к Илье.

– Ты же все равно не чувствуешь благодарности, – ответил парень.

Мужчина не мог не согласиться с его словами, поэтому промолчал, только пожал плечами.

Снова посмотрел на поле боя. Конфедераты эвакуировали раненых в «Тридцатый комплекс». Если им хватит мозгов доставить их в бункер и пригласить туда врачей из «Медгородка», наверное, многих можно будет спасти. Но Нельсон этого уже не увидит.

Он развернулся и двинулся, куда глаза глядят.

Мародер остановился у развалин остановки, рядом с которой валялась искореженная табличка. Несмотря на то, что металл пролежал двадцать лет под радиоактивными и токсичными дождями и снегами, на пластике можно было прочитать надпись: «КАМАЗ-ДИЗЕЛЬ».

Нель помнил эти места. До войны здесь было столько деревьев, что летом из-за зарослей самого завода двигателей не было видно. Видимо, специально сажали, в то же время, когда и строили промзону.

Сейчас деревья были повалены, сухие стволы давно гнили на земле, а вместо завода было поле из бетонной крошки. Ударная волна прошла здесь, разрушив все подчистую.

Нельсон уже давно снял и бросил на землю радиометр, который мигал лампочкой, предупреждая о запредельном уровне радиационного фона. Его это не раздражало, просто больше не было смысла таскать с собой прибор, который все равно очень скоро взбесится и сломается. Не рассчитан он на работу в таких условиях, что с него взять?

Мародер осмотрелся, попытался обнаружить в своей душе хоть какие-то эмоции по поводу открывающегося вокруг пейзажа, но не смог. Разве что ему хотелось бы назвать эту картину постиндустриальной. Потому что это был настоящий финал индустриальной эпохи, из которой Россия так и не успела выйти.

Нельсон расстегнул кобуру на бедре, вынул из него трофейный револьвер. Зачем-то взвел курок, хоть можно было обойтись и без этого. Задумчиво посмотрел на оружие в своей руке и засунул ствол револьвера в рот. Нужно было подводить черту, ведь все равно он уже сделал все, что мог.

– Ты уверен, что стоит это делать? – раздался из-за спины знакомый голос.

Нель обернулся и увидел себя.

Не просто похожего человека, а именно себя, только с карими глазами, без уродующих лицо шрамов, и в новом, с иголочки, защитном комплекте.

– Умирать – это больно, – сказал ментал, зачем-то принявший его облик.

– Я знаю, – ответил Нель, вынув ствол изо рта, и криво усмехнулся, хотя и не испытывал веселья. – Я умирал уже, наверное, сотню раз. Ты сам заставлял меня чувствовать это: в меня стреляли, резали ножом. Меня заживо жрали мутанты. И раньше, когда терял близких, тоже умирал. Мать, отца, брата, всех родственников. Марину, Колю. А теперь я ничего не чувствую.

– Я понимаю тебя, – в голосе твари была слышна грусть. – Раньше я тоже ничего не чувствовал, зато теперь… Теперь я действительно живой, теперь я – человек, хоть и в твоем теле. Зачем тебе гробить его?

– Не хочу, чтобы кусок нервной ткани использовал мое тело, как ему вздумается, – ответил мародер и провел языком по пересохшим губам.

Риск вдохнуть горячую частицу, а потом умереть от острой лучевой болезни стремился к единице. Но мародер не собирался выходить из развалин промзоны Автограда живым, а мутанта, кажется, это не волновало.

Может быть, монстр мог как-то сопротивляться радиации, раз уж был способен управлять захваченным телом на клеточном уровне. Смог бы вырастить капсулу из соединительной ткани вокруг радиоактивной частицы, как здоровый организм ограничивает области, пораженные туберкулезными бактериями.

– Да, желания у тебя остались, – кивнул второй Нельсон, и мародер удивился, насколько же похоже мутант копирует его жесты и мимику. – И воля. А в остальном мы поменялись местами… Еще немного и ты останешься только голосом в моей голове. Забавно, да?

Действительно, никто не смог бы отличить настоящего мародера от ментала под его личиной. Тем более, что память у них была одна на двоих.

Нельсон покачал головой и вновь засунул ствол револьвера в рот. Взведенный спусковой крючок поддался совсем легкому нажатию, в горло ударил мощный запах пороховых газов.

Мародер чувствовал, что время для него остановилось. В глазах резко потемнело, боль затопила сознание от горизонта до горизонта. Тупоголовая пистолетная пуля медленно преодолевала препятствия в виде костей черепа мародера. Ощущения были такими, будто Нель взял дрель, включил ее и принялся сверлить свое нёбо.

И он закричал, понимая, что пытка никогда не закончится.

И резко вынырнул из небытия, увидев над собой ночное небо. Сквозь плотный слой облаков не проникал свет Луны, а тем более – звезд. И голова была вроде бы целой.

Нельсон взял в руку револьвер и увидел, что курок все еще взведен. Он не выстрелил.

Ментал в очередной раз издевался, показывая Нельсону картинки. Это было в духе твари, тем более, как успел осознать сам мародер, многие черты характера мутант заимствовал непосредственно у своего носителя. А мужчина еще до Войны славился среди своих друзей весьма извращенным чувством юмора.

– Ну и ублюдок же ты, – сказал Нель.

– Он не выстрелит, – криво усмехнулся ментал. – Я знал, что ты решишь застрелиться именно из него, и поменял патроны. А потом заставил тебя забыть об этом.

– Ты лжешь, – ответил мародер. – Ничего и нигде ты не менял.

Выбросив вперёд руку с зажатым в ней револьвером, мужчина нажал на спуск. Пистолет достаточно сильно лягнул его в ладонь, по ушам ударил звук выстрела, что явилось подтверждением того, что слова ментала были всего лишь нелепым блефом.

На землю упало тело девушки. Из ее рта, пачкая круглые щечки, потекла кровь, из раны на груди полезли крупные пузыри. На ветру, бродившем по развалинам промзоны, развевались длинные волосы.

Нельсон лишь усмехнулся. Ментал продолжал показывать дешёвые трюки, которые были для него всего лишь напрасной тратой сил и абсолютно не имели смысла.

Карина корчилась в муках, пытаясь вдохнуть, ее лицо посинело. Воздух попадал в грудную полость через рану, а выйти уже не мог, постепенно сдавливая лёгкие и сердце.

Ментал смог даже это украсть из его памяти.

– Заканчивай свою клоунаду, – проговорил Нель, отворачиваясь, и снова вставляя пистолет себе в рот. – У меня больше нет желания смотреть на это.

– А на меня?

Мародер считал, что давно забыл этот голос, но, видимо, воспоминания по-прежнему жили в каком-то уголке памяти. Мужчина повернулся, заранее зная, кого увидит, и встретился с обвиняющим взглядом своей бывшей жены.

Это снова была она. По абсолютно голому телу Марины бегали мурашки, нежный пушок на предплечьях стоял дыбом от холода, небольшая грудь задорно торчала. Кудрявые волосы живописно развевались на ветру.