Вячеслав Базов - Вышибалы

— Хватит, — Легион остановил следующий замах, и Акросс только тогда понял, что нацелен он был в голову. Похоже он кричал от боли, но сейчас было слышно только как с новой силой пыталось освободиться его игровое тело. — Тебя вовремя не остановить, так ты всю игру сломаешь… Ты уже позвал их? Разве тебе не страшно, что Гиена перестарается и забьёт тебя до смерти?

Акроссу всегда казалось ложью, когда в книгах или фильмах кто-то согласен был страдать за других людей, не за себя. Когда выдерживали угрозу пыток, сами пытки, но не выдавали людей, связанных часто только общей идеологией. Сейчас Акросс хорошо понимал смысл таких поступков, и заключался он не в желании блага чужим людям, а именно в том, чтобы не опустить себя. Как было бы просто сказать, что не может их вызывать по своему желанию, ведь он никого бы и не предал тогда. И всё-таки, что-то останавливало. Возможно, стыд перед тем, сейчас запертым игровым Акроссом, или покойным отцом, мешал сказать правду, подчиниться своему главному страху, Акроссом же и придуманным.

А послать к чёрту или плюнуть врагу в лицо — уже не мог, уже страшно.

— Может, стоит использовать что-то более тонкое? — спросила Гиена, и Акросс подумал, что она предложит пытать его мать, но вместо этого та продолжила:

— Например, вырвать ногти. Должно быть довольно больно. Достаточно, чтобы заставить сдаться. Ну же, Акросс. Нас троих слишком много для тебя одного. Разве не здорово будет вызвать своих ребят и сражаться с ними спина к спине?

Его затылка коснулась железная арматура, не сказать, чтобы слегка, но всё же скорее обидно, чем больно. Тем более в сравнении с болью в руке.

— А вообще жаль, что нельзя его убивать, — протянула Гиена, отведя арматуру и снова коснувшись ею затылка Акросса. — Можно было бы доказать ему и его людям, что капитан — всё равно, что флаг. Кто срубил, тот и победил, а личные качества тут ни при чём. Да и откуда у него личные качества?

Она снова отвела руку, на этот раз для удара ещё сильнее, Легион не остановил, снова занялся пожелтевшими чертежами.

А Акросс, каким бы жалким сейчас не было его положение, каким бы сам он не оказался для команды и врагов, понял, что всё не так. Она врала или хотела, чтобы он поверил, что только потому, что он сидел тут на пыльном полу, придерживая сломанную в двух местах руку, только поэтому он слабый и не нужный даже своей команде. Но он был капитанои не потому, что появился в игре первым. Тогда и окупилось его самопожертвование, потому что не опозорился своей слабостью даже не перед командой или врагами, а перед собой.

Третьего удара не получилось. Поднявшись на ноги рывком, Акросс отнял арматуру у Гиены, но её тут же забрал оживший Кощей, как у ребёнка.

Акросс понял, что независимо от того, позовёт он их или нет, они придут. Даже не как за капитаном, а как за другом. Как он пришёл бы спасти любого из них.

— Ещё и огрызается, — раздался спокойный голос Легиона над ухом, и сломанную руку выкрутило назад, за спину. С Акросса сошла вся гордость, он закричал, дальше по коридор снова послышался грохот — пытался вырваться он игровой, но Легион даже не поморщился. Это было жутко, потому что эти существа не знали, что такое по-настоящему жить, поэтому в них и не могло появиться сочувствия. Единственной их целью было не убить Акросса, увлёкшись.

— Если бы ты понял вдруг, что твоя цель в жизни, твой смысл и то, ради чего ты создан, это прыгать на одной ноге каждый день, то ты бы продолжил это? Разве это не петля? Разве не лучше оторвать к чёрту ногу, на которой должен прыгать?

Акросс не то чтобы не понимал, к чему это, из-за звона в ушах он даже не слышал толком, что именно пытался донести до него Легион.

— А если твоё предназначение постоянно проигрывать? Разве я не убил того, кого ты хотел вместо меня убить?

Всё лицо покрылось испариной, снова заслезились глаза.

— И разве не это цель твоей жизни? И разве ты не сможешь сдохнуть спокойно теперь? Это невыносимо, Акросс, когда кто-то создал тебя для того, чтобы раз за разом убивать. Ты на мне отыгрывался все эти годы, вместо того, чтобы взять пистолет и забраться в дом того человека, который тебе насолил. Конечно, тебя бы просто убили, но ведь меня ты создал не для того, чтобы я отомстил вместо тебя. Меня ты создал именно чтобы отыграться за то, что ты так слаб.

— Я не… создавал тебя… — прохрипел Акросс. Сложно было представить, что это ещё не та боль, что ему обещали. Легион отпустил неожиданно, но лучше не стало — Акросс упал на пол, это падение тут же отдалось в сломанной руке, боль от неё расходилась волнами. Он уже не мог контролировать даже себя, не то что игровое тело. Боль была такая, что звенело в ушах, перед глазами расползлись чёрные точки, как кишащие на трупе мухи. Потерять сейчас сознание — лучшее, что могло с ним случиться.

— Надо связать его, — сквозь звон в ушах пробился голос Легиона. — Не хочет говорить, где остальные — чёрт с ними. Только убивать нельзя, поэтому тебе я его не доверю.

— Да ладно, в моих же интересах, чтобы он как можно дольше держался… А когда Тима словим, девушку его тоже убьём? — спросила Гиена радостно. Сильные руки Кощея подхватили Акросса за левую, пока не сломанную руку, и физическую боль перебило предчувствие того, что будет дальше, и Акросс ощутил себя как в детстве, когда в четыре года боялся прививок, пытался сбежать, но сильные, непобедимые взрослые тащили его обратно в медицинский кабинет.

И вдруг услышал грохот, как если бы опрокинулся железный шкаф, ещё один — словно вышибло в нём створки. Прислушивались все в комнате, повернулись к Акроссу и он сквозь пелену боли понял, что они думали на него, на его второе тело, ведь его никто не охранял. Акросс и сам потерялся на секунду, ведь он оборвал связь с тем телом, но, снова потянувшись к нему, обнаружил себя всё там же, запертым в несгораемом шкафу, сидящим на полу, забившись в угол. Значит, шумел не он, да только остальные по-прежнему думали на него.

— Зачем мы все трое тут? — как бы между прочим поинтересовался Легион, словно учитель, который ждал, что нерадивый ученик сам поймёт свою ошибку. Учитель на грани того, чтобы взять линейку и ударить ученика по костяшкам пальцев. — Разве не нужнее присматривать за вторым?

— Он связан. Заперт. Чего за ним присматривать? Всё, что он мог там сделать, это опрокинуть шкаф, а выбраться из него уже вряд ли, — не слишком уверенно предположила Гиена. На ней Легион и сорвался, пинком отшвырнув на угол стола. Арматура закатилась под стол и, когда враг лишился этого оружия, Акросс даже почувствовал такое облегчение, словно это поможет ему как-то выбраться.

— Проверить? — предложил спокойный Кощей, и Акросс попытался представить себе, как Легион с разворота бьёт и его. Но тот посмотрел на Кощея, всё ещё держащего заложника, и отмахнулся: