Алексей Ковальчук - Наследие

— Нам нужно возвращаться, — прервала Ольга мои размышления, озвучив вслух гуляющие в голове мысли.

Сидели мы в полюбившейся нам обоим гостиной, заняв два кресла в углу этой комнаты.

— Нам? — скептически переспросил я, — Тебе — да, а что мне там делать? Сидеть в усадьбе и плести кружева? Или ты доверишь мне робота, чтобы я мог поучаствовать в конфликте?

— Серёжа, ну что ты опять начинаешь? — голос Ольги зазвенел. — Сначала тебя едва не убили в Маньчжурии, потом во время переворота отличился, а теперь чего ты хочешь?

— Э-э, притормози, родная, — замахал я руками. — Переворот-то точно не моих рук дело, чего приплетаешь? Да и Маньчжурия тоже стечение обстоятельств, я вообще-то уже домой на самолёте летел, если ты забыла.

— Я к тому, что тебе в последнее время везёт вляпываться в различные ситуации, и ты постоянно рискуешь жизнью.

— А ты у нас, значит, бессмертная и ничем не рискуешь?

— Я не бессмертная, но чтобы меня убить, надо приложить более существенные усилия.

— Позволь напомнить, дорогая, что если бы не я, то в последний раз такие усилия увенчались бы успехом.

— Я помню, но и ты, похоже, забыл, дорогой, что тебе тогда сказочно повезло остаться в живых, — скрипнула белоснежными зубками моя княгиня.

— Это говорит о том, что вместе мы — сила, — пафосно заявил я.

— Господи! Ну когда ты перестанешь трепать мне нервы? — воззвала супруга к высшей инстанции, для усиления посыла закатив глаза в потолок.

— Никогда, — категорично заявил я, — это официальная позиция Господа, я у него лично спрашивал, а ты бы могла уже привыкнуть. А потому слушай мой гениальный план. Ты с Софией летишь в Россию, а я с Агнией и хранительницами продолжаю поиск.

— Плохой план, — недовольно сказала Ольга.

— Ну-у, второй вариант, это я выхожу на роботе рядом с тобой, если дойдёт до явных боёв, хотя я понимаю, что такой вариант маловероятен. Зато поучаствовать в намечающемся поединке мне вполне по силам, если вспомнишь, Алёна авторитетно заявляла, что я хороший пилот. Смею надеяться, что она всё-таки не льстила.

— Ты — артефактор, и мы вроде уже определились с тобой, что твоё предназначение именно этот путь.

— Это ты определилась, а я просто признал твои доводы разумными, но это не значит, что я буду всё время сидеть дома, пока моя жена воюет.

— Но на Кавказ ты же меня отпустил?

— Так там столько Валькирий с тобой шли, я почти не волновался.

— Ты невыносим в своём вечном желании доказать мне, чего стоишь как воин.

— А ты невыносима в твоём желании спрятать меня глубже под собственную юбку, чтобы, не дай бог, не простудился.

— Это не я такая, это реалии моего мира, который тоже стал твоим, — уже натурально закричала Ольга. — Мужчины не воюют, а сидят дома, потому что их мало, и они слабы.

— Хреновые реалии, что я ещё могу сказать, — хмыкнул я, напрочь игнорируя женский гнев, ибо уже тысячный по счёту предмет разговора выработал во мне определённый иммунитет. — Но прошу отметить, ваша честь, что специально на рожон не лезу, понимая, что в одиночку пока слаб. Вынужденно пользуюсь вашей защитой и поддержкой, что, несмотря на всю вашу прелесть, временами бесит. И ты, по-моему, упустила суть моего предложения: я как бы не воевать собираюсь, а просто продолжить поиски ответов, под надёжной охраной.

— Бесит, значит? — прищурилась Ольга, пропустив мимо ушей мои последние слова.

— Ты прямо так удивилась, — развёл я руками, — как будто открыл тебе страшную тайну.

— Нет, тайну ты не открыл, — напряжённым голосом ответила супруга. — Но осознавать, что тебя настолько раздражает моя помощь, весьма неприятно.

— Я имел в виду, что меня бесит собственная слабость, но отнюдь не ты и твоя поддержка, — торопливо проговорил я, чувствуя, что Ольга обиделась.

— Ну да, конечно.

— Оль прекращай, — я встал с кресла и, подойдя к жене, рывком поднял её за руки из кресла. — Я безмерно благодарен судьбе, что в моей жизни есть ты. И я, правда, не знаю, что бы делал, если бы не встретил тебя. Любовь такой женщины нужно заслужить потом и кровью, а мне, я считаю, подфартило незаслуженно. Этот аванс я честно стараюсь отработать, но у меня не всегда получается. Ты же знаешь, откуда я родом. Когда ты идёшь на какие-нибудь разборки, мне каждый раз приходится ломать себя об колено. Мне до сих пор нереально тяжело подстраиваться под местные реалии, и единственное, что меня обнадёживает — это возможность достигнуть такого ранга, когда ты перестанешь настолько сильно переживать за меня, ну а я смогу действительно встать рядом со своей Валькирией в одном строю против общего врага.

Говоря всё это, я смотрел в глаза своей любимой, как всегда восхищаясь синевой её глаз, и мне казалось, что ими можно любоваться бесконечно долгое время, с каждой секундой погружаясь всё глубже в этот прекрасный омут.

— Я всегда буду переживать за тебя, — прошептала Ольга, или это я прочитал в выражении её глаз.

Я обнял свою женщину за талию, крепко прижав к себе, зарылся лицом в её золотые волосы и, вдыхая будоражащий аромат своей княгини, проговорил:

— Я тоже навряд ли когда-нибудь смогу оставаться спокойным.

Её руки обхватили меня за шею, и когда она подняла голову, наши губы встретились, чтобы насладиться долгим поцелуем. А в процессе жарких объятий я не удержался, чтобы немного не опошлить светлое чувство незамутнённой любви, в результате чего Ольга слегка отстранилась и, подняв на меня озорно сверкнувшие глазки, спросила:

— Чего это ты задумал в двенадцать часов дня?

Мои руки в порыве вспыхнувшей страсти уже пристроились на самых привлекательных для меня местах её тела. Левая рука вовсю орудовала под короткой плиссированной юбкой, исследуя обе половинки сексуальных ягодиц, а вот правая, вволю натискав сквозь материю блузки роскошную грудь, уже начала борьбу с первыми непокорными пуговицами, дабы получить полный доступ к спрятанным сокровищам. Там по ходу движения нужно будет преодолеть ещё одно препятствие в виде бюстгальтера, но это уже мелочи, а вот пуговицы почему-то сдаваться без боя не желали.

— Тороплюсь выполнить супружеский долг, — озвучил я вполне очевидную вещь, пыхтя над неуступчивой конструкцией блузки и не выдержав пожаловался: — Слушай, они у тебя магией, что ли, запечатаны?

— Нет, — улыбнулась Ольга, — просто нужно использовать обе руки.

— Я не могу, у меня вторая сильно занята, — хмыкнул я и, переведя правую руку под юбку на помощь к левой, добавил: — Давай-ка ты сама, а я посмотрю, поучусь.

Притиснутой ко мне Ольге осталось, конечно, маловато свободного пространства, но я был уверен, что она справится.

— Тебе быстро или медленно? — дразнящим голосом спросила эта хулиганка, слегка выгнув назад спину и неторопливо расстёгивая первую пуговку.