Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

— Ух ты. Молодец! Я не думал, что ты додумаешься, что в тебе процесс разрушения закручен! И что именно он и есть источник твоей силы к принятию решений. Молодец! Что еще?

— Во мне пробуждено пятимерное тело. Мне нравится творческий подход. Да и книжечка появилась о творчестве не просто так.

— И здесь ты верно отметил. Каков шанс, что у вояк ты найдешь книжечку о природе таланта?

— Да. Тоже размышлял. Мизерный шанс. Это не просто совпадение! Ну и то, что я общаюсь сейчас с вами, да с Сидоровичем. Видится мне, что я искренне захотел стать целостным. Может быть еще в утробе матери, когда боролся за свою жизнь. А потом, после рождения, пробудившиеся во мне тонкие тела все эти годы укреплялись, подготавливаясь к процессам восстановления моей целостности и, как вы говорите, интеграции. И вот, когда я стал готов, я и нашел вас. Или нечто привело меня к вам.

— Верно, Алёшенька. Верно. Ты очевидно, в этом воплощении должен совершить интеграцию тонких тел. А вот до какого уровня мерности по Обратному Ходу ты решился прорваться, это открытый вопрос. И на него тебе придется отвечать самостоятельно и однозначно в борьбе. В очень жестокой борьбе внутри самого себя. Переход в совершенство, это всегда битва.

Следующие несколько дней Алекса не трогали. Сахаров принял решение, что пока нервная система Алекса не восстановится после стресса, работать с ним нельзя. Все были заняты своими делами, и Алекс оказался наедине с самим собою.

У Сахарова была огромная библиотека. Он рассказал, что еще лет двадцать назад он озадачился книгами из библиотек, оставшихся на территории Зоны. Их никто не вывозил и местное население начало их потихоньку палить в кострах. Сердце щемило при осознании, что в Зоне сгнивает столько полезных знаний. И он озадачился спасением. Сахаров выискивал самые ценные и значимые экземпляры, как можно тщательнее упаковывал и складывал в схроны. Потом, когда появился бункер, все это добро он перетащил к себе. Всё, что было связано с техникой и наукой, биологией и философией, астрономией и математикой, было аккуратно сохранено, вычищено и пронумеровано. Целая комната, размером в половину арсенальной была заставлена стеллажами так плотно, что между ними приходилось с усилием протискиваться. Все стеллажи были заставлены книгами. Каждый стеллаж был пронумерован и каждая полка на нем подписана. Биология. Физика. Математика и так далее и так далее. Возле двери было небольшое пустое пространство, где стоял маленький журнальный столик и кресло. Алекс застревал в библиотеке и часами перебирал страницы книг, многое было узнаваемо. Школа не прошла даром. Впрочем, он не хотел тщательного понимания. Ему стало интересно, можно ли рассматривать науки с точки зрения многомерности. Возможно ли в науках увидеть многомерность? Можно ли нащупать вложенные друг в друга смыслы и подойти к отдельно взятой теме, как к одному слою какой-либо мерности.

Часть одиннадцатая

И получалось, что такой принцип вполне возможен. Например, атомы можно было принять за точки. Те потом выстраивались в линии, соединяясь друг с другом. Цепочки атомов уже можно было считать линиями, а линии складывались в плоскости. Так же себя вели и простейшие виды живых организмов. Одноклеточные относились к одномерному миру, линейные формы к двумерному, а объемы к трехмерному. Причем некоторые виды, будучи нуль мерными по своей природе, как муравьи, могли создавать структуры, которые разворачивались в трехмерность, как муравейники.

В математике тоже все было взаимоподчинено. Да что уж говорить, язык тоже нёс в себе аналогии со строением многомерности. Буквы — это точки. Они, выстраиваясь в линии слов, формировали более или менее однозначный, можно сказать линейный смысл. Простой линейный смысл. Одно слово, одно понятие. А когда несколько слов соединялись между собою, возникало многомерное пространство и что показалось Алексу удивительным, слова могли минимальным количеством включиться в очень высокие мерности, затрагивая и шестую, и седьмую и так до бесконечности. Поговорив об этом с Сидоровичем он получил полное подтверждение своих наблюдений. Мало того, Сидорович сказал, что русский язык и вообще вся группа славянских языков являются остатками языка наших давних предков, и если человек изучит и объединит все языки славянской группы, то он получит достаточно полный запас слов, которым пользовались переселенцы с Фаэтона. Они при помощи слов с уровня пятой мерности легко управляли материей и скорее всего подчиняли себе через вибрации цепочек слов даже время и пространство. На пятый день вернулся Квасьневский. Выглядел он уставшим. С собою он притащил два АК-47 и несколько полных магазинов патронов к ним. Новостей припасено было много и общественностью бункера было принято решение после отдыха собраться за ужином и все обсудить.

Сидорович, обрадовавшись очередному мешку привезенной провизии, устроил пиршество, нажарив целый тазик картошки и гору сочных отбивных. На десерт было припасено пирожков с повидлом. На этот раз чудо не планировалось. По растекавшимся по всем щелям бункера ароматным волнам про сегодняшнее меню знали по-видимому даже на Янове. Пирожки, которые на тот момент стояли в духовке, по запаху опознали все. Разве что кроме Квасьневского. Он отдыхал лёжа и будить его не рискнул бы сейчас ни один из обитателей бункера.

— Сидорович. Пока вы там на кухне, стучали кастрюлями, мы все снова сходили с ума. Вы снова мешаете коллективному разуму бункера сохранять разумность. А как же научные подвиги? Дерзость интеллекта? Интуиция наконец! Знаете, что мне последние два часа говорила моя интуиция?

— Ой, Профессор, снова вы мне начинаете голову проедать. Попытался отнекаться Сидорович, нагребая большую гору жаренной картошки из тазика большой кухонной лопаткой. И укладывая в большую тарелку поверх этой горы пару отбивных.

— Хотя, мне всегда интересно, что шепчет вам ваша хвалёная интуиция.

— Вот! Вот так всегда! Только обесценивание и уничижение, и никакого позитивного подкрепления. Сидорович, вы психо-эгоист!

— Профессор! Если бы я был эгоистом, вы бы у меня сейчас кушали то, шо и все в Зоне. Мясо тушканчика и компот из светящихся паганок. Так што вы не во всем и не всегда правы.

— Нда. И то верно.

Сахаров внимательно посмотрел в сторону Квасневского. Тот с уставшим видом сидел и ждал начала трапезы.

— Ну что, приятного аппетита всем. Олег Павлович, с возвращением. Давайте покушаем. Как насытитесь, можете начинать. Кстати, откуда оружие? Два автомата, это немалые деньги здесь в Зоне. Видно, что пользованое. Вояки так со своим не обходятся.

— Стреляли.

И больше ничего не объясняя, приступил к еде.