Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

Спустя минут пятнадцать Квасневский уже повеселел. Еда его подбодрила и он начал повествование.

— Информации много. Как Сидорович и предполагал, Квасьневский посмотрел на помощника ученых, — за периметром мы ничего не нашли. И со спутника там так же все спокойно. То есть вообще ничего. Я снял замеры вашим прибором. Лучи есть. Угол есть. А чего-либо материального — нет.

Сахаров немного подумал. Покосился на Сидоровича, который с невозмутимым видом грыз всеми доступными ему зубами отбивную.

— Понятно. Что ничего не понятно. Но отсутствие результата, тоже на самом деле результат. Главное, что лучи есть. Сахаров немного помолчал, пережёвывая очередную порцию еды.

— Кстати, Олег Павлович. А есть наши линии излучений дальше, за точкой пересечения?

Квасьневский пожал плечами.

— Я специально несколько раз объехал это место по разным радиусам. Делая замеры. Лучи с нашей стороны есть. Идут к месту пересечения и от Янтаря, и от Чернобыль 2, и от Юпитера. Но за местом их пересечения они отсутствуют. Абсолютно ничего. Как будто их обрезает. Я нашел место их пересечения. Пространство диаметром в один метр, в котором эти лучи сходят на нет сразу после пересечения. Координаты у меня есть. Потом нанесем на карту.

— Удивительно! Сахаров поморщился. Мне пока нечего сказать. Излучение, которое имеет качества твердого тела, ограничиваясь по длине до точки пересечения? Словно нарисовано в пространстве чем-то наподобие карандаша? Олег Павлович, есть у вас варианты того, что бы это значило?

Квасьневский снова пожал плечами, дожевывая первую отбивную.

— Понятия не имею, Профессор. Думаю, прояснить можно этот вопрос, только поняв весь квадрат целиком. Надо будет сходить к ближайшему к нам углу возле вентиляционного комплекса. Посмотреть на его характеристики. Если и там лучи будут обрезаны, как и на первом углу, то мы имеем дело с системным явлением и наверняка остальные углы будут такими же. Завтра и схожу.

— Нда. Такого даже я предположить не мог. Сахаров почесал затылок.

— Мы явно имеем дело с конструкцией. Учитывая, что она своими главными узлами привязана к техно объектам, то это конструкция искусственного характера. То есть кто-то ее создал, используя заброшенные после катастрофы лаборатории и их генераторы.

— Как думаете, Профессор. Может быть это более ранний план? С той точки зрения, что могут ли все эти объекты изначально выстроены с таким расположением, чтобы по итогу создать этот квадрат?

— Как знать, Олег Павлович. Как знать. Всё возможно. Я последние двадцать пять лет ничему не удивляюсь.

— Вы подозреваете Осознание? Лебедев передал мне некоторые данные по этому проекту. Сталкеры нарыли в военной прокуратуре папку следователя. Лет пятнадцать назад.

— Хм. Олег Павлович, а озвучьте нам кратенько что известно из этой папочки. Да. Я помню, что была цела эпопея с этим словом, — Осознанием. Сталкеры даже какую-то лабораторию растащили. С какими-то плавающими в питательном растворе телами людей. К сожалению, мне по этому поводу ничего толком неизвестно. А ведь тема еще из семидесятых годов.

— Да. Именно так. Осознание начинался как проект исследования психических возможностей человека. Как раз в нем проходил обкатку метод обследования упомянутого вами ранее объекта «Психо». Экстрасенс высшего по тем временам пси уровня. Проект Осознания после тщательного обработки вопросов по проекту «Психо» был выведен в отдельное направление боевой психотроники. Им занимались те же люди, которые обследовали объект «Психо». И ими были сформированы методики усиления психоэмоциональных состояний, выводящих любого человека в экстрасенсорные способности.

Все перестали жевать. Информация оказалась действительно серьезной и никто не хотел пропустить ни слова.

В абсолютном молчании Квасневский положил в рот ломтик мяса, тщательно пережевал и проглотил.

— Далее проект Осознание исчезает из упоминаний. Т. е. вообще. После 1968 года ни слова больше. Ни в отчетности, ни в бюджетах, нигде.

— Олег Павлович, прошу прощения, что перебиваю. Оживился Сахаров. — А откуда вся эта информация?

— Папка, которую мне передал Лебедев, добыта в помещении военной прокуратуры, находившейся в лабораториях в Припяти. Дело было заведено по очевидному совпадению. На момент 1980 года погибло больше десяти человек, так или иначе участвовавших в создании этого проекта и имевших о нем хоть какое-то представление. Был направлен следователь, который и занимался Осознанием.

— Вот так так! Интересно. Целая лаборатория, занимавшаяся военной психотроникой исчезает, а все свидетели погибают. Странное совпадение. Не так ли?

Квасневский молча кивнул.

— А что же сам следователь?

— Умер. В 1984 году. Обширный инфаркт. Свидетельство о смерти лежит в этой же папке.

— Сколько же лет было военному следователю?

— Тридцать пять.

— Нда. Случайности не случайны. Сахаров крепко задумался.

Все снова принялись за еду. И над столом на какое-то время разлилась тишина.

— товарищ Сахаров, есть еще новости. Кстати, надо будет найти ту лабораторию. С телами. Сидорович, налейте чаю, пожалуйста. Квасневский пододвинул к середине стола свою чашку.

Сидорович кивнул и подставил чашку под носик самовара. Ароматный парящий напиток заполнил пустоту и чашка была аккуратно передвинута обратно, в сторону Квасьневского. Тот отхлебнул, посмаковал и продолжил.

— Петрович предлагает свои услуги, по мере сил, разумеется. Связи у него по Зоне налажены.

Сидорович искренне улыбнулся при упоминании торговца с Кордона. — Да уж не знаю, чем он нам может помочь. Олег Павлович, вы ему приглашение передайте. Пусть заходит. Вот только. Как он мимо блокпоста пройдет? Нда. А в обход ему ой как далеко идти. Да и по глубокой Зоне вряд ли он согласится ходить. Возраст уж не тот. Ну что ж, примем к сведению его помощь. Сахаров снова улыбнулся.

— Еще информация. Ребята из Чистого неба были в баре Сто рентген. Слышали, что месяца два назад заходил пилигрим из клана Греха. Распрашивал о неком молодом пророке. Якобы недавно пришел в Зону. Когда он идет, все аномалии перед ним расступаются.

Над столом снова нависла тишина. Все повернулись в сторону Алексея, который от столь пристального внимания группы заерзал на стуле и перестал жевать.

— Чего вы на меня смотрите. Передо мной аномалии не расступаются.

Квасневский снова продолжил.

— Пилигрима того засмеяли и отправили есть их любимые поганки. На том и закончили. Я спросил, описывал ли пилигрим этого молодого человека.

— И что они ответили? Сахаров выглядел взволнованным.

— Да. Худощавый. Метр семьдесят пять. Вытянутое лицо. Светлые волосы. Темные глаза.