Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

— Алеша, ты очень правильно сделал, что прихватил вещи. В Зоне его звали Архипычем. Это курьер. Очень старый житель Зоны. С самого начала здесь. Мы иногда с ним пересекались. Он с поручением шел, нёс послание. Кодекс Зоны гласит, что тот, кто обнаружил послание у погибшего курьера, обязан его передать по адресату. Думаю, что нужно и в нашем случае соблюсти правила. Тем более, что это, Олег Павлович, ключ от всех дверей. Послание к лидеру Долга. И смотрите, Олег Павлович, что есть ещё. Очень ценная информация.

Сидорович передал Квасьневскому несколько листков засаленной грязной бумаги. Тот отставил в сторону винтовку, которую примерял, изучая через старую оптику окрестности. Оптика была весьма неплоха для своего возраста, ещё периода семидесятых, осветлённая и весьма мощная.

— Хм, тайные тропы? И какие подробные схемы! Аномалии, места материализации монстров, ориентиры и даже пару убежищ от выброса! Очень интересно. Первая, с «Болот» на «НИИ Агропром», вторая с «Завода Янтарь» на «Бар сто рентген». А вот и третья, с «Юпитера» на «Дикую территорию» через трясины старого русла реки. Как раз на эту тропу он и хотел выйти. Как раз отсюда она на карте и начинается. Это важно, Сидорович. Ценнейшая находка. Даже монстры обозначены. А это что? И указал на старую истрёпанную школьную тетрадку, которую очень внимательно перелистывал Сидорович. — А это, Олег Павлович, как мне видится, планы лабораторий подземных. Весьма подробные, кстати. И как в них попасть. И кстати, тоже монстры везде обозначены. Щепетилен был в своих записях Архипыч. Одну лабораторию я даже узнаю. «Х-8» которая. А вот по остальным планам неизвестно, что это за лаборатории и где находятся. Но, думаю, в вашем деле это будет неплохое подспорье. Квасьневский кивнул, взяв тетрадку из рук Сидоровича, и погрузился в исследование планов. — Думаю, Сидорович, можно будет по обозначенному здесь оборудованию поискать совпадения. Трансформаторы, кабеля нанесены. Щитовая и пульт управления есть. Герметичные двери указаны. А вот и какие-то генераторы. Кстати, даже переписаны названия табличек оборудования и кнопки с регуляторами. Вполне возможно, что определимся с функционалом, а значит поймем, к каким областям науки эти лаборатории принадлежали. Сидорович кивнул. И протянул следующие обрывки засаленных листов.

— А вот здесь координаты тайников Архипыча. Четыре штуки. Стоит проверить. Ему они уже все равно не помогут. Один на «Свалке», кстати. Недалеко от «Черного рынка». Вам будет по пути.

Квасьневский взял листы. Внимательно пересмотрел всё. Потом долго молчал о чем-то размышляя. — Похоже, я понимаю, что произошло.

Подтащил к себе самодельный бронежилет. Осмотрел в районе поясницы пятно крови. Бронепластина из стали была пробита насквозь. Ткань пропиталась кровью из раны.

— Пуля вошла сзади. В магазине винтовки всего три патрона. А магазин на десять патронов. Семь отстреляно. Квасьневский немного помолчал и продолжил.

— Архипыч отстреливался от кровососа. Поэтому и выбежал на разрушенный мост. Отстреливаясь, повернулся спиной к снайперу. Ублюдки не хотели убить Архипыча. Они его хотели ранить. И ранили. В спину. В брюшину. Ниже почки. Пуля пробила бронежилет и осталась в животе. Квасьневский поднял бронежилет, показывая, что передняя часть его, напротив пробитого в спине отверстия, абсолютно цела и чиста. И продолжил. — Что бы у Архипыча больше не было шанса спастись от монстра. Болевой шок и кровосос легко атакует парализованного болью человека. А твари из-за забора наблюдали, как монстр высосал его заживо. Вот такие дела. На крыше разлилось глубокое молчание. И только шум постепенно усиливающегося ветра все громче сообщал о том, что пришло утро.

К десяти утра группа была уже в бункере. Шли всю дорогу молча. То, как умер человек, вынудило всех погрузиться в состояние ненависти. Ничто более не радовало. Ни хорошая винтовка, ни шикарный пистолет, ни бронежилет, который решили подогнать под Алексея. На душе было дерьмово. Всем троим. Все разбрелись спать. Сахаров, встречая у шлюзовой камеры, было заикнулся на произнесение шутки, но оценив состояние пришедших, кивнул головой и вернулся в свой кабинет.

Алексей проснулся в три часа дня. Настроение слегка улучшилось. Сильно хотелось есть. А ароматы говорили о том, что вкусненькое уже готово. Так и оказалось. Народ сидел вокруг дубового стола и неспешно поглощал еду.

— А, Алёшенька, проснулся! Присоединяйся. Сахаров был рад видеть парня.

— Да, печальна судьба Архипыча. Мы с ним ещё в начале двухтысячных на аномалии ходили. Он моей группе ученых помогал. Беда-беда.

Сидорович молча насыпал в тарелку каши и пододвинул к Алексею. Тот в благодарность кивнул и присев за стол, принялся за еду. Он даже не догадывался, как голоден. После еды настроение у всех слегка улучшилось. Слово взял Сахаров.

— Ну что, уважаемые, пока вы ночью лазали по кустам, я успел провести один эксперимент. Последствия этого эксперимента мы с Сергеем не стали убирать. Да и сил у нас на это не хватит. Он улыбнулся. — Что бы вы могли ощутить всю прелесть произошедшего.

Сахаров привел их в помещение, в котором Алексею ранее показывали артефакты. Помещение было не узнаваемо. Все, что было не прикручено, включая и несколько тяжелых железных лабораторных столов, было подтянуто к центру комнаты. А в самом центре лежало нечто круглое, разных оттенков белого, серого и темного. Непонятный шар размером с футбольный, выглядел вполне себе мирным. — Ну, уважаемые, что скажете? Угадайте, что может произвести такой эффект? Сахаров снова оседлал своего любимого конька — загадки.

— Профессор, да ничего необычного. Раз вы тут проводите опыты с артефактами, так значит здесь работал артефакт. — Именно Сидорович. Именно! Помнишь, Алёша, ты предложил поместить Сотлан в центр артефакта. Я сегодня ночью это и попробовал. Есть у нас несколько «протовывертов». Эээ, Сахаров запнулся. — было несколько. Теперь, на один меньше. И на одно зерно Сотлана, эээ, тоже. Это эффект от самого маленького артефакта.

— Товарищ Сахаров, Квасьневский всё так же недоуменно разглядывал хаос в помещении, — так что здесь произошло?

— Олег Павлович, здесь произошло рождение аномалии. Что ни на есть, самой настоящей гравитационной аномалии! Благо, что она силу набирала достаточно медленно и я успел среагировать и выбежал из кабинета. А так был бы сейчас я вот в этом колобке. Этот колобок, Сахаров показал рукой на странный шар в центре комнаты, вся наша мебель этого помещения. Спрессованная любезно этой аномалией. Все длилось около часа. Потом аномалия ослабла и исчезла.

— Ничего себе. То есть вы научились создавать аномалии? Квасьневский удивленно таращился на Сахарова. Тот аж смутился.