Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

— Да ладно вам, Олег Павлович. Не преувеличивайте. Просто правильно проведенный эксперимент. Но остальные эксперименты подобного плана проводим вне помещений!

— Ну вы даёте! Квасьневский не унимался. — Это что значит, что теперь я могу, к примеру, в любом месте создать гравитационную аномалию? Просто соединив артефакт с Сотланом?

— Олег Павлович, не спешите, голубчик. Возможно, что это просто случайность. Нас ждет серия экспериментов. А пока только догадки.

— Нееет, погодите! Никаких догадок! Я требую, чтобы вы повторили эксперимент и, и! И мне нужны такие мины! Пару тройку штук обязательно!

— Мины? Теперь уже и Сидорович заинтересовался.

— Разумеется! Квасьневский был перевозбужден. — Сидорович, вы только представьте, насколько это ценное оружие! Ловушка на опасной тропе, например, между аномалий, из такой мины! И никакое преследование больше не угроза. Кто выживет, вынуждены будут повернуть назад.

— А ведь Олег Павлович прав. Сидорович утвердительно кивнул. — Это, если это действительно возможно повторить, будет очень ценным приобретением. Профессор, что скажете?

— Сделаю всё, что в моих силах. У нас с Серёжей, по плану повторение эксперимента с «Протовывертом». И еще есть несколько «Капель». Тоже артефакт первого уровня, решетчатого типа. У них лёгкий доступ к энергетическому центру артефакта. Дешевый и часто встречающийся.

А вот артефакты второго уровня скорее всего уже придется сверлить. Увы. С ними позже, как найдем способ сверления.

На следующее утро Квасьневский взял с собою Алексея и они двинулись к Будулаю на Черный рынок. За час добрались. Пришлось несколько раз пережидать вампира. Тот беспокойно бродил по полувысохшему болоту, иногда включая режим стелс и становясь невидимым. После такого исчезновения вскорости обязательно что-то происходило. То собака завизжит, то плоть. Пару раз секачи всем стадом атаковали невидимую опасность, просто выстраиваясь шеренгой и несясь навстречу невидимому противнику. И один раз им даже удалось зацепить невидимку, раздался дикий то ли рев, то ли вой. Раненный монстр потерял способность к невидимости и бросился наутёк, набрав сумасшедшую скорость. Алексей прикинул, что убежать от такого быстрого противника практически невозможно. С какой же скоростью тогда будет бежать абсолютно здоровый монстр? Но они уже прошли градирни и подходили по ржавым железнодорожным путям к подземному тоннелю. В этом тоннеле и обосновался второй филиал Черного рынка. Заведовал им старый цыган, Будулай. Он был настолько стар, что участвовал в Великой отечественной войне. Прошел её насквозь, от первого дня и до Победы. Жил в местных сёлах. После катастрофы, при эвакуации выбирался из Зоны самостоятельно. Угодил в что-то. Скорее всего в разрыв пространства трёхмерности. В зародыш какой-то аномалии. Год пытался вспомнить себя, кто он и откуда он. Прятался в опустевших домах сёл. Эвакуация населения происходила быстро. Еду народу запретили вывозить. И вся она так и осталась в погребах. Потом к нему частично вернулась память. А вот стареть он перестал. Точно его возраста теперь не определить. Всё это Квасьневский рассказал Алексу по пути.

— Ай какие люди! ОлегПалыч! Приветствую тебя, дарагой! И твоего друга, конечно! Будьте как дома! Человек, появившийся в смотровом окошке, а затем открывший гостям толстую дверь на мощнейших засовах, выглядел лет на пятьдесят. Квасьневский улыбнулся, входя в помещение.

— Здравия и тебе Будулай. Как жив здоров?

— Твоими молитвами, дорогой. И жив и здоров и даже молодею понемногу.

Квасьневский посмотрел на него внимательно, затем улыбнулся.

— Будулай, ну ты это, как помолодеешь до памперсов, обращайся. Завезу из Киева, сколько попросишь.

— Ай, ОлегПалыч, шутник ты какой. Хочу, чтоб до этого не дошло. За последние десять лет всё медленнее омоложение идет. В этом году только последняя седина исчезла. Не уходила лет пять. А ведь на момент катастрафы я полностью седым был.

— Ох, Будулай, договоришься ты. Буду завидовать тебе черной завистью. Будешь сам потом животину вокруг своего филиала вычищать.

— И не говори. Молчу, молчу. А это, Алексей?

— Да, он самый. Знакомься. Самое ценное приобретение учёных за всё время существования Зоны. Будущий экстрасенс, телепат, телепорт и прочие теле. Как сказал Сахаров.

Алексей снова стушевался. Просто пожал протянутую руку и посмотрел в немигающие глаза цыгана. По коже пробежали мурашки. Глаза не то, что бы отсутствовали. Они были выцветшие. Практически белые радужки. Только черные точки зрачков. Которые вбуравились в Алексея прямо до центра его мозга.

— Будущий экстрасенс, говоришь? Будулай внимательно не моргая смотрел в глаза Алекса. — Ну здравствуй, Алексей.

— Здраствуйте.

Цыган повернулся к Квасьневскому.

— Что пить будете? Чай, кофе? Какао?

— Будулай, давай кофейку. Он у тебя особенный.

— Да ничего особенного. Прожариваю в небольшой Жарке, аномалия за холмиком. Очень равномерное прожаривание выходит. И если наловчиться, то всё остальное пойло по миру будет просто помоями.

— Будулай, ну так и есть. Я в Киеве перестал кофе пить. Теперь только у тебя.

— Ай, дарагой. Приходи, когда захочешь! Всегда рад для тебя припасти и кофе лучшей обжарки, и сахарку.

Гости расселись по старым затёртым креслам. Хозяин на столике перед ними организовал газовую горелку. Над нею был установлен небольшой поднос с высокими краями, до половины заполненный песком. Откуда-то материализовались три турки, несколько закупоренных баночек и маленькие тарелочки с печеньем и курагой.

Беседа затянулась на час. Алексей думал, что они просто заберут товар и уйдут. Но все оказалось не так. Будулай с Квасьневским погрузились в воспоминания. Квасьневский расспрашивал за Великую Отечественную. Будулай воевал в этих местах. Сначала, когда отступали. В этих местах советские солдаты теряли способность к панике. Зарывались в землю и держали бой до последнего солдата. Эту территорию держали практически до сентября 1941 года. Не давая немцам обойти по левому флангу и замкнуть Киев в окружение. И только когда пал Чернигов, к ним зашли в спину. Киев лишился тыловой поддержки. Дрались уже в окружении. Отступать или сдаваться никто не собирался. Из батальона в котором воевал Будулай, не выжил никто. Получив несколько пулевых ранений, Будулаю удалось переждать немцев в болотах. Он зарылся в топь и дышал через длинную камышовую трубку. Потом он долго пробирался в глухие леса. Там его, почти мёртвого, подобрал старик. Село деда было полностью уничтожено. Сам он был из староверов и хорошо разбирался в травах. Благодаря этому старику Будулай и выжил. Через месяц Будулай уже вполне сносно мог стоять на ногах. Он понимал, что время не на его стороне. Местное население будут уничтожать. Еще не вполне здоровый, он вышел на чернобыльское население. Смог объединить несколько человек в партизанский отряд. К этому времени в Чернобыле уже было расстреляно всё еврейское население, которому ранее те же немцы пообещали неприкосновенность. Около полутысячи человек. Уже во всю с территорий вывозили и остальных людей. И из самого Чернобыля, и из сёл в округе. Отправляли со станции «Толстый лес» товарными составами. Якобы на работу в Германию. Многие искренне верили и уезжали добровольно и даже радовались, что будут хорошо зарабатывать. Хотя любой здравомыслящий в такой ситуации понимал, что местное население всего лишь источник проблем. Иметь поставленного на колени, а значит, более опасного в своей решимости врага в своём тылу глупо. Поэтому население из своих тылов нужно удалить. По тихому. Несколько пустых составов Будулай подорвал лично. Не дав возможности вывозить людей в течении следующего месяца. За это время некоторые из думающих разобрались с немецкими намерениями, поняли, что всё не так радужно, как им обещается, и смогли сбежать в леса. Несколько человек из таких отказников уехать в Германию пополнили первые ряды партизанского отряда. Спустя год партизанский отряд состоял из пятидесяти человек. Со временем удалось наладить связь с геншатбом. Прислали политрука и спецов по ведению партизанской деятельности. Отряд стал бичом и палачом, наводя в тылу врага панику. Будулай передал все полномочия по управлению отрядом присланным из центра компетентным людям, как только было принято решение о формировании постоянного действующего партизанского подразделения. Но цыган так до конца войны и участвовал во всех вылазках, как командир боевой группы. И на его счету большое количество отомщенных советских душ. И поэтому он живет спокойно и совесть его чиста. Вскоре после окончания войны его арестовали и посадили на десять лет, как предателя родины. Но он не в обиде. После отсидки Будулай вернулся в Чернобыль и скромно работал в котельной. Здоровье в лагерях было сильно подорвано. В шестидесятых его реабилитировали. Присвоили Героя. Он смог устроился водителем и до самой пенсии ездил на Газике. Алексей молча слушал за безумие войны, потихоньку поглощая курагу. Пару раз его волосы на голове зашевелились. Первый раз, когда Будулай рассказал о том, как выглядит лес после артиллерийской подготовки, когда от окопавшегося противника остаются только развешенные по деревьям части тел. А второй раз, когда Будулай вернулся воспоминаниями к началу войны. И рассказывал о безумии, что творили немцы с местным населением. Особо в первый месяц войны. Как сказал Будулай, было две немецкие армии. Первая часть, помельче, была террористической. Она как раз и отличилась своей жестокостью. Эти войска заходили в населенные пункты первыми и насиловали и умервшляли через страшные пытки всех жителей, кого только могли выловить. Там служило только моральное отребье. Демоны, как их называл Будулай. Большинство из них были из иностранных армий, из захваченных немцами европейских стран. Такие батальоны смерти набирались в основном из добровольцев. И вторая часть, обычные войска, среди которых было немало хороших людей, которых перемолола военная машина фюрера, отправив воевать. Его отряд вылавливал оба вида. И демонов и перемолотых. Демоны делились на две версии. На фанатиков, которые смело смотрели в лицо смерти и смеялись навстречу любым попыткам угроз. Таких сумасшедших фанатиков обычно старались переправить в генштаб. Оттуда позже даже приходила информация, что среди них встречаются настоящие людоеды. Вторая версия демонов ползала на коленях, умоляя пощадить. Эти сдавали всех своих. Именно от них Будулай и выяснял все подробности о реалиях того ужаса, что они творили с населением. В основном, мучителями беззащитного населения были именно эти трусливые твари. Их после допроса просто расстреливали. Военные из второй части армии, которые перемолотые фюрером, были вполне обычными людьми. Некоторые даже обладали понятиями чести, и достоинства. Многие после пленения держались достойно и трезво воспринимали действительность. Принимая свою вину и готовые понести наказание. Многие понимали, что единственный их шанс жить по-старому остался в прошлом. Нужно было бежать из нацисткой Германии или уйти в подполье до того, как их призвали в армию. А раз не сбежал и не смог спрятаться, то соучастник. С тех времён Будулай и занят своим любимым делом. Изучением демонов, их поиску среди людей и перевоспитанию по мере сил или умерщвлению. И опыт он накопил немалый.