Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

Наблюдая, как в его голове паникуют мысли, он очень разочаровался собой. Особенно сравнивая своё упадничество с боевым настроем двух старших товарищей.

Квасьневский обратился к Алексею:

— Алекс, «Гиена», это не повод расслабляться! Любая невидимость для «человека — невидимки», это иллюзия невидимости. В бою любой профессионал ищет не самого противника, а улики присутствия противника. Алексей, сейчас очень важная тема! Пойми, как мыслит и действует профессионал. Он мгновенно, подсознательно из мельчайших признаков присутствия врага, вычисляет реальное местоположение противника, даже когда тот в режиме невидимости. Внимание обращается на всё. Это может быть поднявшаяся пыль, сместившаяся ветка или предмет, еле слышный шорох одежды, дыхание или пар от дыхания на морозе, изменение природного фона в одном месте, изменение рисунка теней на земле, блики и так далее, до бесконечности. И проводится выстрел. Для стороннего наблюдателя это попадание в невидимого противника будет казаться выстрелом наугад, везением, интуицией, чем угодно. Но только не холодным расчетом. Поэтому, когда ты активируешь «Гиену», тебе крайне важно стать в десять раз осторожнее. Считай, что это твоя практика в боевых условиях остаться сосредоточенным на себе и всех своих движениях и действиях. На абсолютно всех своих действиях! В первую очередь на тех, которые ты в обычной жизни совершаешь автоматически и не задумываясь! Обычно эти не осознаваемые автоматические движения и поступки и есть причина провалов агентов и спецгрупп. В этом бою твоя задача, не вступая в контакт с противником, строго соблюдая скрытность, не оставить за собой косвенных улик своего пребывания! Любой твой случайно оставленный след, вплоть до случайно отодвинутого ногой камушка гальки, могут вызвать тревогу. Ты будешь сдавать экзамен не мне, не Сидоровичу. И даже не себе. Ты будешь сдавать экзамен перед очень серьёзными профессионалам. Любая ошибка, и наша миссия рухнет. Осознай главную причину смертей на войне. Люди гибнут в бою не по причине более сильного и умелого противника, а по причине своей наивности, глупости и неосторожности. Осознание же себя невидимым провоцирует в первую очередь иллюзию безопасности. Человек становится беспечным и теряет самоконтроль. Алекс кивнул головой. Слова Квасьневского, по факту, должны были вызвать ещё больший приступ паники и страха. Ведь он говорил о реальной войне и настоящих смертях. Но Алекс явно воспарил духом. Вернулас решимость и ощуения что всё получится. Наблюдая за внутренними изменениями в себе, он решил попозже проанализировать, какие слова Квасьневского его так вдохновили.

Совещание окончилось и Сидорович попросил Алексея ему помочь.

— А что будем делать?

— Как што? Из пушки стрелять.

Часть шестнадцатая

Чем серьезно озадачил Алекса.

— Сидорович, вы серьезно?

— Совершенно серьезно. Если есть возможность переложить самые трудные дела на технику, то их непременно нужно переложить. Этим и займемся.

Они переоделись и выбрались через шлюз на улицу. Сидорович тащил за собою на улицу полотняный мешок. В нем оказалось несколько пластиковых и железных труб разных диаметров. Большая куча разных тряпок, большая банка бездымного пороха и куча всякой мелочи.

Алекс помог Сидоровичу собрать некое подобие постамента, на котором они закрепили пластиковую трубу. С одной стороны Сидорович забил её пробкой. Затем засыпал в неё порох, забил неким аналогом пыжа.

— Давай отойдем.

Размотал метров восемь провода и подсоединил к небольшому аккумулятору. Раздался сильный хлопок. Пыж вылетел из трубы и улетел метров на двадцать. Сидорович выглядел довольным. — Сидорович, объясните, зачем нам это?

— Понимаешь, Алексей. Нас слишком мало. А нам нужно, что бы феромоны начали действовать в нужном месте строго в нужное время. И так, чтобы без лишнего шуму. Мы попробуем отладить эти пушки таким образом, чтобы они доставили феромоны к пулемётчикам на постах строго в заданное время. Ну и постараемся всех часовых на обоих блокпостах, строго в одно и то же время, вымазать в этом дерьме. Смекаешь? Алексей улыбнулся в ответ. Идея ему понравилась.

Следующие три часа они вымеривали пропорции количества пороха к весу феромоного снаряда и экспериментировали с разными диаметрами и длинами труб. В итоге пропорции были найдены. Трубы были подобраны. Звук выстрела оказался на удивление не громким. Впрочем, для тряпичного и очень лёгкого ядра это не было удивительным. А бездымный порох не оставлял надежд обнаружить место, откуда проводился выстрел, особенно, если учитывать, что стрельба будет вестись с тыла. Получив удовлетворительные параметры, и несколько раз выстрелив двести граммовый моток ткани с песком внутри на двадцать пять метров с вполне приемлемой точностью, народ перебрался в мастерские готовить финальную версию оружия и подключать его к часовому механизму.

К одиннадцати часам вечера три бойца вброд перешли заболоченную реку под мостом Архипыча. Сидорович был снова суров и немногословен. «Завтра тебя яновские сталкеры предадут земле, как и положено. Недолго тебе мучиться осталось, дружище. Я обещаю!» Холодная струйка мести текла вдоль позвоночника Сидоровича, перетекая в руки и ноги, свиваясь в пружины, готовые в любой момент развернуться в ярость. И горе тому, до кого эта ярость дотянется. Перейдя на берег Сидорович скинул вещмешок, достал из него нечто наподобие больших тапок, из нескольких слоёв собачьей шкуры, шерстью наружу. Нацепил на ноги и перевязал ремешками. Проверил нож и пистолет с глушителем, несколько раз подпрыгнул, проверяя, не звенит ли что в карманах, перекинул через плечо самодельные пушки и, включив «Гиену» исчез. Ушел он или так и стоит на месте невидимый, Алекс так и не понял. Через пару минут ему надоело смотреть на то место, где исчез Сидорович. И он отвернулся к Квасьневскому. Тот уже лежал на спине, любуясь небом. Их задачей было ждать Сидоровича. Старый вояка обещал вернуться через полчаса. Крутой склон полностью скрывал Алекса и Квасьневского от глаз постовых. Можно было немного расслабиться. Со стороны поста иногда слышался еле различимый разговор на английском языке, иногда часовые громко смеялись. Видимо травили анекдоты. Значит Сидорович прошел незамеченным. И это здорово!

Прошло пол часа тяжелого ожидания. Неожиданно совсем рядом Алексей услышал, как зашуршали струйки песка по склону. Алексей напряженно сжался. А по спине пробежал холодок страха. Но глянув на Квасьневского, который спокойно сел и смотрел в сторону осыпающегося песка, Алекс слегка успокоился. Неожиданно из ниоткуда, как приведение, возник Сидорович. И тихим шепотом начал разговор: