Поселягин Владимир - Слово чести [СИ]

— Зачем? — просто спросил старый казак.

Ему было явно безразлична судьба хуторянина, тот просто проявил любопытство. Егор, что в форме поручика проводил инвентаризацию добычи в схронах, пока нас не было, видимо несуны недавно побывали, два хранилища почти полные, тоже с интересом посмотрел на нас. Во дворе факел горел воткнутый в землю, так что более-менее всё было видно. На вопросы нужно отвечать, вот я и ответил:

— Контрабандисты разные бывают, некоторые работают на разведку соседних государств, которые используют такие тропки контрабандистов и их хранилища. Этот хуторянин один из таких. Давно в этом деле, матёрый.

— А хозяева второго хутора?

— Эти нет, убивать смысла нет. Да и забирать всё не будем, только часть возьмём, всё же те работали, накапливали, честные контрабасы. Ладно, собираемся, забираем всё малогабаритное и целое, и выдвигаемся к следующему хутору. Тут всё сделано.

Так мы и сделали, закончили тут, забрав бричку хуторянина, нагрузили её трофеями, и отправились ко второму хутору. Там работали по той же схеме, после чего отправились обратно к городу. По пути посетили схрон, переоделись, спустили всё вниз, посмотрим потом сколько добыли, избавились от брички и коней, бричку в лесу бросили, а коней отпустили, и вскоре оказались на месте постоя. Завели тихонько лошадей, казаки ими занялись, а я, помывшись в бочке с дождевой водой, спать отправился. А утром как ни в чём не бывало, проспав пять часов, направился к подразделению, ну и новые уроки, а после обеда учения с выездом, пока теория, без учебных стрельб. Ну не дают нам патроны на это, а боезапас тратить не хочется, он и так не такой и большой, двойной боекомплект для пулемётов, куда это годится?

Ворон нёсся на максимально возможной скорости. Да ещё я, пригнувшись к голове, шептал ласковые слова ему на ухо, поторапливая его. Вон уже и окраина Калиша. Две недели прошло с той первой акции с двумя хуторами. Честно сказать, работали мы каждую ночь, отсыпаясь, перехватывая на сон часть утра. Но работали только неделю, слухи стали расходится стремительными темпами, местные жандармы и пограничники перевозбудились и стали нас искать, используя немалые средства и силы. Это только нам армейцам до этих событий нет никакого дела. Так что мы прекратили наши действия. И последнюю неделю спокойно занимались учениями. Даже один раз боевые стрельбы были, по одной ленте каждый пулемёт выпустил и по одному магазину ручные. Мало, но хоть что-то. А так я считаю подразделение к бою почти что готово, мало опыта конечно, но в боях те быстро доберут его.

По поводу перехвата скупщиков контрабанды, то мы их всё же спугнули. Троих из пяти матёрых перехватили. Один удрать успел, другого кто-то ограбил до нас, его нашли в своём доме со следами пыток, и следами обыска на подворье. Видимо кто-то ещё воспользовался таким шансом и решил свои финансовые проблемы. Однако мы с казаками и так неплохо заработали. Только в золоте и банкнотах, в русских рублях, за двести тысяч выходило, две трети моё, остальное разделили между собой мои наставники. Есть и в иностранной валюте, в основном в марках, но встречались и английские фунты. Валюту я забрал себе, если в рублях, то примерно там было тысяч сорок. Так что мы неплохо заработали. Общая сумма у меня примерно в сто восемьдесят тысяч выходила, я тут и валюту считаю. Самое объёмное в схроне, а деньги и золото при нас, чтобы если что, можно было забрать и хранить в поклаже. У меня небольшой сундучок в хозяйстве появился, что на ключ запирался, всё там лежало, а тот под моей кроватью стоял. И теперь может задать вопрос, что же я делаю на ночной дороге, а была полночь, когда мы вроде как прекратили свои действий? А была причина, то чего я так ждал. Поэтому проскакав по улицах города до казарм, влетел во двор, и спрыгнув с разгорячённого коня, подбежал к дверям, где мне на встречу выходил дневальный, привлечённый шумом. Вот я ему и крикнул:

— Боевая тревога! Обоз остаётся на месте, брать побольше боеприпасов. И пошлите посыльного на квартиру за подпоручиком Зиновьевым. И бегом, в темпе вальса.

Я уже устраивал ночные учебные тревоги, так что солдаты и унтера теперь знали что делать. Подразделение было быстро поднято, уже в полной боевой, каски на головах, снаряжение, винтики и карабины за спинами, у меня в команде карабинов мало было, всего восемь, у остальных винтовки, и вот готовились к отбытию. Выносились из арсенала пулемёты и устанавливались на пролётках, ездовые уже их подогнали. Ну а я поглядывал на секундомер. Кстати, минут пять поводил Ворона по двору — это нужно после такой скачки. Пограничники от своей казармы, у них вход чуть дальше, наблюдали за нами. Тоже дежурные, но не подходили, видимо приняли моё поведение и поднятую тревогу за учебную.

Наконец всё собрано было, и я скомандовал к выезду, лихо вскочив в седло. Лишь кашевар и часть ездовых остались на месте, обозники, а мы погнали по городу к выезду, вспугнув патруль полицейских что двигался на шум. По пути присоединился Зиновьев, со своим денщиком. Последний вскочил на одну из патронных двуколок, пешим был. А вот себе я нового денщика взял, старого же из подразделения спровадил, перевёл, дальше не моё дело. Новый денщик в коллектив влился, без денщика я не могу, не положено по статусу. Я больше скажу, я как офицер не имею права на слуг во время службы, иначе другие офицеры быстро бы себя кагалом слуг обложили, тогда не служба была бы, а фарс. И сейчас не лучше, но всё же действительно нельзя. Опять я об этом последним узнал. Поэтому мои казаки официально, это нанятые мной учителя-наставники для обучения бою на шашках и верховой езде. Вроде как они не со мной, просто живём вместе. Вон на такие ухищрения пришлось идти, а то ведь мне в штаб полка уже поставили их на вид, и вот пришлось оправдываться. Поэтому денщика пришлось брать. То, что я избавился от старого, и не стал лить дезу, это обдуманное решение. Или оставить и деза, или заработать на контрабандистах. Я выбрал второе и не жалею. А вот нового денщика в первое время на ночь отправлял в казармы ночевать, когда мы в это время работали, а когда перестали, на конюшне на подворье нашего места постоя ночевать теперь стал. Правда, мне стало казаться что казаков как-то стало много. Тренировки мне усилили и теперь я ими занимаюсь по три, а то и четыре часа в день. Мышцы растут не по дням, а по часам. Конечно до рельефной атлетической мускулатуры далеко, но уже не рахитик коим раньше был.

Зиновьев, когда присоединился, на ходу проверил оба взвода и сейчас двигался рядом в центре, Крапивин замыкал колонну, поглядывая по сторонам. А колонна шла рысью, да ещё в боевом положении. Мы такие типы движения отрабатывали. Впереди пролётка из взвода Скопова, где сидели два расчёта по два солдата в каждом с «Мадсенами». В случае чего, те мгновенно покидают пролётку, это уже отработано, включая проделывание этого на ходу, и залегая, открывают огонь прикрытия по ходу движения. Давая шанс остальным. А то ведь «Максимы» заднюю полусферу при движении держат. Так вот, за этой пролёткой двигался уже взвод старшего унтер-офицера Букина, за ним три двуколки с патронами и санитарная, и потом пролётка с двумя оставшимися пулемётами Скопова, и пролётка Крапивина замыкают колонну. Верхом я, Зиновьев, и ещё двое солдат что двигаются впереди, на дальности ста метров, осуществляя головную разведку. Пусть мирное время и пока врага и засады ожидать не стоит, но я всё равно приучаю своё подразделение двигаться правильно. Было бы больше верховых лошадей, задействовал бы больше, но пока что есть, оттого и два всадника впереди.