Игорь Черепнев - Бешеный прапорщик: Вперед на запад

– Денис Анатольевич, батарея противника подавлена! Поставили дистанционные трубки «на удар» да как дали! Выезжаем из-за сарая, целимся, затем – назад, заряжаем, потом – снова вперед, поправляем прицел, ба-бах, ба-бах – и снова прятаться! – едва выбравшись из машины, громко ликует довольный фон Абихт. – Они даже не сразу сообразили, откуда ведётся огонь!

Вот, блин, свалился мне на голову вояка-фанатик без погон. Хлебом не корми, дай из пушки пострелять…

– Витольд Арнольдович, что со вторым авто?

– Повреждено из-за сильной отдачи, как и предполагалось. Пришлось по большому азимуту наводить, рессоры на одной стороне не выдержали, лопнули. Буксировать вряд ли получится.

– Раненые, убитые?

– Нет, все целы… Жду дальнейших указаний.

– Ну, хорошо, один расчёт оставляйте здесь, будет у нас неподвижная огневая точка, сами – на Центральную, пополняйте боезапас и ждите дальнейших указаний…

Точку в разговоре ставит нарастающий свист, и в квартале от нас на воздух взлетают обломки чьего-то сарая.

– Поторопитесь, они теперь из гаубиц долбить будут!.. Арсений Петрович, людей – в укрытие! На позиции оставить только дежурный пулемётный расчет!..

Снова сверлящий уши и очень знакомый звук! Почему-то перед глазами встает та картинка, с которой всё началось, – край какой-то ямы, комья грязно-серого снега вокруг, мелкая пожухлая травка по краям, покрытая наледью… Тьфу-тьфу-тьфу, нафиг-нафиг дурные мысли!.. Взрыв вспухает на полсотни метров ближе… И снова – свист…

Налет, казавшийся бесконечным, внезапно стихает. Бойцы быстро разбегаются по местам, а я, отправив телефониста проверять где-то повреждённую связь, безуспешно пытаюсь дозвониться хоть кому-нибудь. Наконец-то минут через десять это удаётся, и после слегка испуганного голоса коммутаторной барышни: «Соединяю!» я слышу в трубке Анатоля:

– Денис, как вы там?

– Нормально, заняли позиции, ждём гостей. Неспроста обстрел закончился…

– Неспроста, но причина тут другая. Только что вернулся разъезд с хутора, да не один, а с пепеляевцами. В общем, мои ухари дождались всё-таки корректировщиков, заземлили их вместе с аппаратом и остались ждать. А вместо гансов появились разведчики с дальнего моста. Они по дороге наткнулись на батарею… Короче говоря, она больше стрелять не будет. Приезжай, они сами тебе подробно доложат…

Пять минут скачки по пустынным улицам, и я на Центральной. Почти сразу нахожу на крыльце импровизированного штаба перекуривающих вместе с Дольским «источников информации». Машу рукой, чтобы не занимались ненужным сейчас официозом, достаю портсигар и присоединяюсь к компании.

– Ну, рассказывайте, орлы.

– Вашбродь, как нас послали в дозор на хуторок, дык мы аккурат с двух сторон туда и прискакали, – первым выступает один из «кентавров», молодцеватый унтер с хитрющими глазами. – Всё обсмотрели и в засаду-то и сели. Опосля немного появляются двое германцев с этим… телехвоном. Залезли, значить, в сенник, на самый верх и чё-та там бубнят. Потым откуда-то сзаду пушки палить начали. А этии всё бубнят и бубнят. Я двоих послал тихоханька посмотреть, чё там деется. А гансы их увидали да как спужаются. Прям сверха и сиганули, да неудачно. Один сразу на два ножа приземлился, второй тож недалеко ушел… А аппаратик-то телехвонный больно хрупким оказамшись, с двух ударов сапогом на малюсенькие детальки да и порассыпался…

– Ну, чего уж тут скромничать – молодцы, богатыри, краса и гордость российской армии! – в тон шутливому докладу хвалю довольно улыбающегося унтера, затем переключаюсь на пепеляевского фельдфебеля: – А ты, уважаемый, какую историю нам расскажешь?

– Мы, вашбродь, у моста сели, дождались того ешелона клятого. Рванули рельсу, как и было говорено, с двух сторон, как тольки паровоз на землю съехал. Потом германов постреляли, каковые из вагонов вылазили. Вопчем, хто мог, обратно утекамши были. Потом, правда, возвернулись. Хотели через речку выше по течению перебраться, да хотелки той не хватило, кто потоп, кто пулю свою поймал. А мы вагончики-то зажгли и потушить не давали, даж когда колбасники две орудии притащили. А когда разгорелось, обратно отправились. Оне, наверно-сь, и поселе горят… А потом чуем, где-тось рядышком пушки бухают. Ну, мы на огонёк и завернули в гости. Прислугу, почитай, всю вырезали, те и пикнуть не успели. Отломали от пушек прицелы, да и привезли. Вона, их благородию сдали под роспись.

– Да не переживай, никто на них не позарится, получите свои Георгии, – успокаивает Анатоль недоверчивого служаку.

– Ну дык, ясно дело, шесть орудиев – шесть крестов. Тока, вашбродь, шоб по закону-то было! Половину Егориев обчеству на решение!

– Вот об этом со штабс-капитаном Пепеляевым договаривайся, мы-то тут при чём? – пытаюсь урезонить въедливого, как клещ, разведчика.

– Дык эта… вашбродь, вы бы присоветовали ему… Мол, надоть народ уважить…

От веселья отвлекают звуки отдаленной перестрелки, и почти тут же дежурный «пейджер», сообщает, что вышеозначенный штабс-капитан очень срочно желает поговорить со мной…

– Гуров, слушаю вас, Анатолий Николаевич.

– Денис Анатольевич, германцы зашли со стороны бригадных казарм. Сейчас их там сдерживают «дезертиры», я посылаю в помощь два пулемёта. Но не уверен, что этого хватит…

– Вас понял, сейчас подъеду, пошлите кого-нибудь переключить стрелки!.. Бегом к броневагону, команда «Заводи!». – Отправляю вестового и снова слушаю Пепеляева, больно уж интересные вещи он рассказывает.

– …Тарахтит и тарахтит, потом догадались включить, аппарат выдаёт странную телеграмму из Русино, сплошной набор латинских букв. И постоянно одну и ту же комбинацию… Вот, зачитываю: «вэ», «эс», «тэ», «эр», «е», «цэ», «аш», «а», «игрек», «тэ», «е», «жэ», «о», «эс», «тэ», «е», еще «игрек». – По интонации слышу, что штабс просёк фишку и теперь развлекается.

– Анатолий Николаевич, спасибо за отличную новость! Конец связи!

Полторы версты до казарм проскакиваем быстро; броневик, чуть наклоняясь, вписывается в поворот, в командирском перископе мелькают редкие деревца, переходящие в достаточно густой березняк. Впрочем, такая идиллия продолжается недолго; ещё при подъезде к первым же складам впереди слышна ожесточенная перестрелка, причем обе стороны явно стараются не уступать друг другу. Огибаем постройки и выкатываемся на всеобщее обозрение как раз в тот момент, когда гансы изо всех сил пытаются взять штурмом казармы, где засели обороняющиеся «ополченцы». Первыми под раздачу попадают два расчёта германских машиненгеверов, уютненько устроившихся у рельсов и пытающихся заткнуть огнем огрызающихся в окнах первого и второго этажей «ферфлюхте руссен». Заметив подъезжающую железную коробку, немцы справедливо решают, что это жу-жу неспроста, разворачивают пулеметы и пытаются нас притормозить длинными очередями, безобидно барабанящими по броне. Ню-ню, наивные немецкие мальчики! Кто же с голой пяткой на шашку прыгает? Хотя при такой плотности огня могут и в смотровую щель засадить…