Вячеслав Кумин - Взлет Роя

– С чего такая категоричность?

– С того, что после того, как они обстреляли нас с орбиты и мы чуть не погибли под завалами горной породы в обрушившемся коридоре, они ни за что не поверят, что мы не захотим им жестоко отомстить за сие неспровоцированное нападение.

– Ну-у… – Владислав пожал плечами.

– Рой, пойми, месть – это то, чем прославились кланы фронтира. Типа культурная особенность… На фронтире так исторически сложилось, что обязательность мести за любое оскорбление, не говоря уже о чем-то более серьезном наезде, стала центровым стержнем кодекса чести, скорее даже условием выживания данных объединений с того момента, как они здесь появились. Зачастую только неотвратимость мести со стороны проигравшего заставляла того, кто желал напасть, дабы получить ресурсы предполагаемой жертвы, проявить благоразумность и как-то договориться миром, встать на путь торговли.

– Либо подкопить сил побольше и ударить так, что мстить станет некому.

– Или так, – согласилась она. – Такое тоже случалось и не раз. Потому, если прямое противостояние все же началось, то схватка идет до победного конца, до полного уничтожения вражеского клана с уничтожением женщин и детей, иначе жди мести, не сразу, так через год, десять лет или даже сто, когда победитель уже об этом и думать забыл. Так что они просто не поверят, что я оставлю их в покое и рано или поздно не отвечу за попытку убийства. Тем более они не знают, что я… хм-м… стала более здравомыслящей, и рассчитывают на мою реакцию исходя из характера еще той практически уже невменяемой Эхинацеи.

– Да уж! – хохотнул Владислав, вспомнив ту Эхинацею с безумными глазами и хищным оскалом. – Тут я их понимаю!

– В то, что я выздоровела и простила…

– А ты простила?! – усмехнулся Роев.

– Скажем так, я понимаю их мотивы и готова закрыть на этот эпизод глаза… Так вот, они в это не поверят, решат, что это какая-то изощренная уловка с моей стороны, чтобы смертельно ударить в самый удобный момент.

– Я бы тоже так решил, – с тяжелым вздохом кивнул он.

– А потому они сделают все, чтобы нас уничтожить при первом же удобном случае. Так что нам не договориться даже о перемирии, не говоря уже о каком-то взаимовыгодном сотрудничестве. Без вариантов.

– Печалька…

Разведчиков бункерные затворники трогать не стали. Точнее говоря – убивать. Просто натравили на них стаю тварей, и разведчики, осознав, что бункер занят противником и видеть чужаков здесь совсем не рады, спешно ретировались.

Конечно, можно было их не трогать. Идея заключалась в том, что пока разведчики шарились бы по бункеру, удалось выиграть еще немного времени на подготовку к встрече с отрядом вторжения, но слишком глубоко разведчиков, увы, все равно пускать было нельзя, дабы не увидели и не донесли командованию то, чего им видеть не следовало.

Дело в том, что на верхних уровнях в разных секторах лестничных пролетов и блоках кормились новые виды тварей, что были целенаправленно выведены Владиславом и Эхинацеей, как законченные виды, так и переходные формы, над которыми в дальнейшем планировалось еще кропотливо работать. А то в некоторых случаях, чтобы получить необходимый результат, требовалось внести слишком много изменений, и плод в конечном итоге получался нежизнеспособным. Потому к нужному итогу решили двигаться маленькими шажками, внося дополнительные изменения в последующие поколения, дождавшись, когда закрепятся в геноме предыдущие вставки.

Впрочем, разведчиков можно было и убить, это также позволило бы выиграть время, ведь те, кто их послал, вынуждены были бы ждать запланированного часа возвращения, при этом удалось бы сохранить все в секрете.

– В конце концов, они пришли по наши души и страдать угрызениями совести, стреляя в нас, не станут, – сказала Эхинацея, как раз выдвинувшая идею с ликвидацией.

Особым человеколюбием она не страдала. Наверное, тут дело даже не столько в воспитании и том, что это чужаки, а еще и из-за того, что людей в галактике огромное число, сотни миллиардов, так что ценность отдельной человеческой жизни как-то сильно падала в ее глазах.

Но Роев на это идти не стал, хотя если отбросить чувства, то предложение было более чем логично. Но он все еще цеплялся за постулат, гласящий, что убивать – нехорошо.

«В конце концов, с такой логикой существования сам не заметишь, как превратишься в чудовище, уничтожающее всех направо и налево, только потому, что кто-то там посмел с тобой не согласиться, а при наших псионических возможностях это особенно опасно», – подумал он.

– Не стоит, – сказал он. – Выкажем им жест доброй воли и даже передадим сообщение. Дескать, не суйтесь к нам…

– Бесполезно. Я же объясняла…

– По крайней мере, мы будем чисты перед собой. Сделали все, чтобы не раздувать конфликт и разойтись краями.

– Как хочешь.

– А может, захватить их в плен? Пусть посидят у нас, пока все не закончится…

Но этот вариант активно не понравился девушке. По крайней мере, Роев теперь ее иначе не воспринимал.

– Зачем? Присматривать за ними, кормить, поить, спать укладывать… И ради чего? Чтобы потом их все равно выпустить? И потом, сколько мы при этом выиграем, дня два-три? Это все ни о чем. Разве что на эксперименты?

– Никаких экспериментов на людях, – тут же встал на дыбы Владислав.

– Тогда выпни их вон.

Вот Роев их и выпнул. Хотел было обрушить тоннель, но, увы, строители не подкачали и сделали своды весьма крепкими, и чтобы устроить обвал, требовалось много мощной взрывчатки. Таковой у них еще не было.

Как и ожидалось, задержка с повторным проникновением чужаков в бункер вышла недолгой, всего сутки паузы – и вот в подземелье стала спускаться различная техника.

– Серьезное дело, – пробормотал Владислав, наблюдая за вторжением через таракана-разведчика. – Даже предчувствие какое-то нехорошее возникло…

Роева смущало не только большое количество техники, а следовательно и бойцов, но и мощь самой техники. С его «гусеницами» их было не сравнить, чувствовалась мощь. Это как танкетку «рено» начала тридцатых годов двадцатого века сравнить с Т-34-85.

Затворники решили начать противодействие со взятия под контроль мозгов водителей и просто заставить их развернуться и уехать.

Но не тут-то было. Марионетки псионов не торопились выполнять команды своих кукловодов, собственно, они так и не стали полноценными марионетками.

– Словно через болото продвигаюсь… или туман… – пробормотал Владислав через минуту после безуспешной попытки взять под контроль выбранного в качестве жертвы водителя. – Потом словно выдавливает…

Все, чего он добился, это что броневик чуть притормозил и на максимуме ментального давления на мозг водителя проехал по коридору легким зигзагом, даже несколько раз стукнулся о стены, и эти тараны словно отрезвили водителя.