Светлана Кузнецова - Метро 2033: Уроборос

Несколько секунд в палатке стояла тишина, давило со всех сторон напряжение, а потом Кай рассмеялся – звонко и очень заразительно. Заулыбался Семен, и даже у Влада губы растянулись, хотя на сердце оставалось по-прежнему тревожно.

– Вот же нахал! – проговорил Кай с неожиданным восхищением в голосе. – Не просто запомнил, а еще и использовал против меня!

Симонов с облегчением перевел дух, но явно рано.

– Тогда поступим следующим образом, – сказал сталкер. – Ты сейчас очень тихо, на ушко, шепнешь Семену имя и, так и быть, иди хоть к Дине, хоть на все четыре стороны разом.

– У тебя уникальный слух, – заметил Влад.

– Не наглей, – фыркнул Кай, опасно сверкнув золотистыми глазами, – хотя, если ты этим удовлетворишься, то могу и выйти.

– Не надо, – проговорил тот и добавил: – Пожалуйста.

– Салага, – совершенно необидным тоном произнес Семен. – Ну, давай, делись своим секретом.

Парень вдохнул-выдохнул. В голове промелькнула дурацкая мысль назвать кого-нибудь другого, однако показалась совершенно дикой и бессмысленной. Влад придвинулся к Семену поближе и прошептал прямо ему в ухо:

– Алексей.

Имени было достаточно. Тезок у сына казначея на станции не было.

– Все. Больше не задерживаю. Дуй к этой девчонке, – сказал Кай.

Симонов вылез из палатки, но сразу не ушел, прислушался.

– Ну?.. – тихо спросил сталкер.

– Чего «ну»? – сделал вид, будто не понял, Семен.

Кай тяжело вздохнул.

– Слушай, у меня голова просто-таки раскалывается, а еще работать. Не до тайн Мадридского двора и точно не до марлезонского балета, сиречь охоты на дроздов, если переводить с французского.

– Не жульничай. Не советовал бы я разочаровывать Влада, он мальчишка с принципами и тебе, между прочим, доверяет. Винт вон до сих пор страдает и не понимает, как вдруг оказался в недругах после столь продолжительного общения.

– Юношеский максимализм беспощаден, – с усмешкой проговорил Кай.

– И у меня давненько такое ощущение, будто у парня есть записная книжка для хранения всяких мелочей, которые люди как бы не замечают или считают неважными. Только блокнотик этот – в голове.

– Просто неоценимая способность для того, кто ищет всякую людскую шваль среди нормальных жителей станций, – заметил Кай. – А ты, дозорный, не так и прост. Не мое дело, разумеется, но чем наверху занимался?

– Нынче какая разница? – покачал головой Семен. – А что? Больно умный?

– Да вот… – Кай усмехнулся. – Построение речи простецкое, а слова, иной раз в ней проскальзывающие, – совсем нет.

– Ты тоже далеко не босяк с окраины.

– Мне и не нужно казаться «своим парнем».

Семен покачал головой и признался:

– А я родом из Одессы. Если помнишь, перед Катаклизмом все бывшие республики лихорадило, вот родители и перебрались в Москву. Школу уже в столице заканчивал, потом универ…

– Ясно, – произнес Кай и вновь тяжело вздохнул. – Извини за допрос и спасибо, я как-то слегка расклеился и чуть не отошел от собственных принципов.

– Значит, вторая часть марлезонского балета.

– Между прочим, в нем шестнадцать частей, если мы возьмемся отыгрывать их все, кто-нибудь может и не дожить до финала. Очень надеюсь, что не из нашей троицы. Давай сделаем проще.

– Давай, – согласился Семен.

– Я точно так же шепну тебе в ухо свое предположение. От тебя требуется лишь кивнуть, если мы с Владом думаем об одном и том же, или качнуть головой, если нет. Зато и парня не обманем, и блуждать, будто слепые мышата в лабиринте, прекратим. Мы здесь все же не в занимательную головоломку играем. Сколько людей пропало…

– И Молчанов в том числе, – мрачно сказал Семен. – Знаешь, мы ж десять лет приятельствовали и бродили по одним станциям, в дозоры и походы – везде вместе…

– Не трави душу. Ну, идет? Как думаешь, не обидит парня эдакая моя хитрость?

– Он, по-твоему, придурок, что ли?

– Как раз наоборот – это-то и пугает.

Симонов улыбнулся. Так и подмывало вернуться в палатку, поглядеть, оказался ли он прав: тоже ли Кай подумал про Алексея, или нет. А еще было очень тепло и радостно от того, что с ним считались. Замечательный боевик Семен, которого очень уважали и на Нагатинской, и на самой Ганзе, и сталкер Кай, Тихая Смерть – гроза всех ублюдков и душегубов подземки, – старались не задеть его, Влада, глупые юношеские чувства! Такое отношение дорогого стоило, и он готов был в лепешку расшибиться, но разговорить Дину. Да и жизнь отдать за таких друзей точно не жаль.

Вздернутый аккуратный носик распух и покраснел, под красивыми серо-голубыми глазами резко обозначились тени, да и на самих белках сосуды полопались. Темно-каштановые кудри поблекли и висели паклей. Понятно теперь, почему Дину отпустили с работы. Смотреть на нее, такую, оказалось откровенно больно. Жалость и сочувствие мешались с чем-то липким и гадким, нашептывающим дурным счастливым голосом, что вот тебя, сироту и одиночку, сознательная потеря близких миновала, и как же хорошо! А вслед за этой мыслью приходило воспоминание: о том, как смотрел из темноты туннеля на бессознательного, связанного Кая, а потом срывался с места и бежал, стоило носатому наставить на сталкера пистолет. И снова омерзительный голос шептал о том, что нельзя ни к кому привязываться и советовал внимательно посмотреть, в кого превратила себя эта несчастная девушка. Затем снова вспоминалось…

«Хватит! – мысленно осадил Влад самого себя. – Я здесь по делу!»

Он провел ладонями по лицу. Дина сидела одна в довольно просторной палатке, но дышать было трудно. Воздух казался спертым и тяжелым.

– Хорошо, что ты зашел, – проронила девушка бесцветным, дрожащим голосом. – Тебе ведь она нравилась, правда?

– Очень, – не стал кривить душой парень.

– Как и всем. И мы ведь с ней всегда вместе были, – Дина всхлипнула, – я, как подумаю, что это наш знакомый, общались между собой, гуляли, смеялись, так… так… – раздались рыдания, Влад и сам не осознал, когда девушка очутилась у него в объятиях, горько плача на его плече.

По куртке его растекалось мокрое пятно, а Дина все никак не успокаивалась. Симонов же чувствовал, что утешать ее и не нужно. Он просто прижимал ее к себе, гладил по волосам и позволял выплакаться, и точно сломал бы нос любому, кто увидел бы в его действиях намерение подкатить к убитой горем девчонке.

Кажется, прошла вечность, когда Дина отстранилась и взглянула на него в упор.

– Спасибо, – губы дрогнули, как и голос, но новой истерики не последовало. – Спасибо, что пришел, – повторила она. – И за то, что не утешал и не сочувствовал – спасибо. Тем более, не стал подбадривать – спасибо-спасибо-спасибо!

– Дин… – Влад взял ее за руку и слегка сжал тонкие пальцы, мимолетно удивляясь, насколько они кажутся маленькими и хрупкими – совсем как у ребенка. – Не нужно.