Владимир Поляков - Осколок империи

Так или иначе, но я получил приглашение, от которого никак нельзя отказаться. Артузов желал побеседовать со мной лично. Никаких грубостей, упаси боги! Даже никакого приказа срочно и незамедлительно явиться пред грозные очи начальника Иностранного отдела. Просто в моем кабинете появился один из его порученцев и вежливо уведомил, что завтра к десяти ровно Артур Христианович желает видеть меня в своем кабинете. И предмет беседы тоже обозначил. Тот самый. Мне только и оставалось, что пообещать быть непременно и без опозданий. В ответ же на это с легкой улыбкой заявили:

- Товарищ Артузов не сомневался в вашей готовности помочь. Не трудитесь с утра появляться на работе, товарищ Фомин. Утром за вами заедут на автомобиле.

А что, нормально. В ответ на такое предложение-уведомление я лишь поблагодарил, да и вернулся к обычным рутинным делам. Зато возвращаясь домой заметил мягкое. Ненавязчивое наблюдение. Опасность? Как ни странно , но сейчас соввласть в лице своей чекистской составляющей наоборот, берегла Александра фон Хемлока. Пусть и притаившегося под чужой личиной. И все равно забавно, когда враг твой, не ведая истинного положения дел, заботится о твоем здоровье. Гримасы судьбы!

Но все равно слежка - это не есть хорошо. В предыдущие дни ее вроде бы не было... Точно не было? Вроде да. А, плевать! Ведь с момента 'резни в Филях' я вел совершенно обычную жизнь, не давая ни малейшего повода в чем-то себя заподозрить. Конечно, продолжая походы по девочкам, меняя их совершенно неожиданным образом. Реноме бабника надо поддерживать, оно очень уж удобное для создания алиби в нужные моменты времени. Вот и выходит, что если даже я и упустил слежку за собой в последние дни. То это ничего не значит. Зато в будущем... В будущем мне жизненно необходимо будет ускользнуть от не. Если. Конечно, она продолжится. Архив Руциса не хочется надолго оставлять. Хоть и сказал покойничек, что и в случае его смерти Волков будет хранить его еще долго, ожидая 'наследника', но все равно, выжидать не хочется. Да и сведения там, как я понимаю, самые разные. В том числе и те, которые вполне могут потерять свою актуальность.

Ладно, время и обстоятельства покажут. Пока же мне только и оставалось, что вернуться домой и как следует подготовиться к грядущей беседе. Артузов - это не Руцис, ему морочить голову куда сложнее, хотя и покойничек был зело хитер. Поэтому... стоит свести к минимуму все не являющееся правдой. Будем кормить начальника Иностранного отдела правдой... почти. Только вырежем кусочек там, кусочек здесь, приправим неподтверждаемыми и неопровергаемыми теориями... В итоге получающаяся картина окажется теоретически возможной. Но вот истинному положению вещей соответствовать не будет. И вообще, правильно говорил немецкий философ Ницше, что правда, сказанная в нужном времени, в нужном месте и нужному человеку, может быть очень опасным оружием. А мнением такого авторитета грешно не воспользоваться.

Как бы то ни было, а утром у меня было вполне себе бодрое настроение. Равно как и готовность встретиться лицом к лицу с одним из самых опасных людей страны советов. Умыться, побриться 'до синевы', освежив кожу одеколоном. Форма, причем 'парадная', специально приберегаемый для подобных случаем комплект. Про полученный от моих врагов орден тоже не забыть, равно как и про оружие. Не только про табельный 'наган', но и про малыша фирмы 'браунинг', притаившегося в самодельной кобуре на щиколотке. Плюс два узких клинка в нарукавных ножнах, которые вполне могут послужить 'последним доводом королей'. Знаю я, как проверяют сотрудников ОГПУ... Плохо проверяют. Если быть честным. Обшаривают лишь привычные места расположения оружия, а на нестандарт внимания почти не обращают. Вот и пригодится на крайний случай. Хотя надеюсь, что до такого не дойдет. Жизнью я не дорожу, только оставшиеся дела держат крепко!

Не желая ждать в четырех стенах, я вышел из своей квартирки и, спустившись вниз, стал неспешно прохаживаться около входа в ОГПУ-шное общежитие. Спустя несколько минут и пару папирос, я дождался прибытия автомобиля. За рулем которого сидела смутно знакомая личность. Где-то я его видел, причем именно что в Иностранном отделе. Ну а ему меня, как я полагаю, детально обрисовали или же и того проще - показали фотографию. В любом случае. Затормозив и выйдя из автомобиля, он сказал:

- Я за вами, товарищ Фомин.

- Как я понимаю, едем...

- К товарищу Артузову, - понимая необходимость подтверждения, ответил чекист. - Все как вчера вам сообщили, появившись в вашем кабинете. Время...

- Достаточно. Сами понимаете, ситуация...

- Конечно, - изобразил улыбку водитель в звании отнюдь не 'унтерском'. Хоть и один, а кубик в петлице присутствовал. Значит, не из обычных, а хоть сколько-нибудь доверенный.

Хм, а хороший автомобиль за мной прислали! Марки 'паккард', ход мягкий, салон комфортный. В таком можно расслабиться и не обращать внимания на дефекты дорожного покрытия и вообще наслаждаться поездкой без малейших помех. Конечно, совсем уж терять бдительность не следовало - чай, не в гости к друзьям еду, а совсем даже наоборот. Хоть и привычные за последнее время, а враги, причем лютые и бескомпромиссные. И чем лучше их узнаешь, находясь в самом 'духовном центре', тем сильнее убеждаешься в истине - более жуткой и ненавистной для русского человека системы и представить сложно.

Автомобиль замедляет ход... Неужто? Ну да, вот и приехали. Что ж, познакомимся. Артур Христаинович. Еще какой-то месяц назад я даже не предполагал, что такая встреча состоится. А вот как карты легли! Но раз так случилось, надо использовать расклад с выгодой для себя.

***

Учиться и учиться вам, господа чекисты, у жандармского корпуса! Да только не в коня корм, это было очевидно.

С чего такая жесткая эмоциональная реакция? Да все насчет оружия. Ведь перед тем, как допустить на прием к начальнику Иностранного отдела, меня попросили сдать табельное оружие. А я что, я всегда пожалуйста. Вот вам закрепленный по документам 'наган', берите на здоровье. А дальше... Лишь окинули небрежным взглядом, не замечая ничего неположенного. Ну да, второго револьвера или пистолета за поясом нет, в небольшой сумке с документами, которую я открыл и продемонстрировал содержимое, тоже ничего не найдено. Значит чист ты, товарищ Фомин, иди себе к уважаемому товарищу Артузову.

Как дети. Злые, испорченные, но действительно дети. Заношу этот факт вопиющего разгильдяйства в копилку своей памяти и иду. Куда приглашали. Стучусь в дверь, дожидаюсь разрешения войти и...

Вот он, Артузов, сидит себе за рабочим столом, всецело, по мимолетному впечатлению, погруженный в изучение какого-то документа. Но это показное. На самом деле он уже окинул меня быстрым, но пристальным, оценивающим взором. Сейчас же осмысляет, наверняка сопоставляя увиденное с тем, что прочел из личного дела Фомина Алексея Гавриловича.