Владилен Цыганов - История Индонезии. Часть 2

Голландская колония на 3/4 состояла из «индо» — индонезийско–голландских метисов. Большинство их служило в колониальной армии, флоте и средних звеньях госаппарата. Индо, так же как японцы (а с 30‑х гг. и китайцы), были по статусу приравнены к европейцам.

Свыше четверти всего китайского самодеятельного населения НИ занималось торговлей и ростовщичеством (1930 г.). Совокупные вложения хуацяо в экономику НИ в конце 30‑х гг. занимали третье место (150 млн ам. долл.), уступая лишь голландским и английским, далеко превосходя индонезийские.

Земельные законы 70‑х гг. XIX в. разрешали иностранцам лишь арендовать земли государства и крестьян, правда, на продолжительные сроки.

Уже в 1907 г. на Яве и Мадуре индивидуальное землевладение распространялось на 64% обрабатываемых земель, а в 1932 г. оно расширилось до 83%. Во Внешних владениях доминировало коллективное (общинное) землевладение.

В 1940 г. лишь 7% из 3040 чиновников высшего ранга были индонезийцами.

К 1930 г. в государственном аппарате НИ насчитывалось уже свыше тыс. хуацяо.

К началу XX в. феодальный национализм, как отмечает А. А. Губер, изжил себя в основных районах Индонезии как сила, способная на борьбу с империализмом.

Следовало бы добавить: «и рабочими».

Читай: «зажиточным».

К традиционалистам в начале XX в. можно отнести членов Буди Утомо, общественной исламской организации Нахдатул Улама (Возрождение уламов, в другой трактовке — Совет уламов), базой влияния которой была Восточная Ява; часть последователей Сарекат Ислама, ПБИ и Париндру (см. ниже) д-ра Сутомо, локально–этнический Пасундан.

К модернистам следует причислить мусульманско–реформаторскую Мухаммадыо {1912 г.), все христианские союзы и партии, Индийскую партию, а также по общей ориентации национал–революционные партии Сукарно и КДИ.

В 1915 г. правительством Нидерландов (как подразумевалось, для белых — из–за настояний монополий и создания раадс) была допущена в колонии свобода собраний и печати (в урезанном виде). Этими законоположениями, однако, воспользовались и организации коренного населения. Кроме того, голландская колония всегда была политизированной: из метрополии туда были перенесены филиалы многочисленных партий и профсоюзов.

Невзирая на то что уже в 1920 г. политические стачки были законодательно запрещены.

Семаранг уже тогда был крупным портом, железнодорожным узлом, значительным индустриальным центром. Там располагалась штаб–квартнра профсоюза рабочих рельсового транспорта (ФСТП), проявлявшего наибольшую революционную активность.

В декабре 1920 г. на партийной конференции КПИ вступила в Коминтерн на правах секции.

Радикализм ИС побудил Семауна в конце 1926 г. подписать с его лидером М. Хаттой соглашение от имени КПИ о передаче ИС «верховного руководства» народным движением в Индонезии. ИККИ осудил соглашение как капитулянтское, и оно было расторгнуто.

Вследствие закрытого характера пропагандистской работы Пендидикан именно она ошибочно представлялась полиции преемницей поставленной вне закона КПИ.

Или 80% всей нефти, добывавшейся тогда на Дальнем Востоке и в ЮВА.

Нелегальный приезд из эмиграции лидера КПИ Муссо в 1935 г. в Индонезию был, в частности, обусловлен необходимостью разъяснить изменение стратегического курса мирового коммунистического движения подпольным ячейкам КПИ.

А. Шарифуддина подвергали пыткам; только заступничество Сукарно спасло его от казни.

При вольном толковании этого принципа сантри могли объявить Индонезию исламским государством, а себя — его руководящей силой.

Такие европейские литературные жанры, как роман, новелла, драма, сонет, с поразительной быстротой завоевали себе прочное место в обновляющейся индонезийской литературе уже в десятые и двадцатые годы XX в.

Голландский директор издательства подчеркивал, что целью БП было, «чтобы поощрение умения читать и мыслить не вылилось в нежелательные последствия… Необходимо исключить все, способное подорвать власть правительства».

Здесь и далее курсивом выделены произведения, изданные в СССР в переводе на русский язык.

Таким образом, он послужил закреплению и претворению в жизнь Клятвы молодежи» (1928), провозгласившей верность единым родине, нации и языку (общеиндонезийским, а не локальным).

После неудачи с обязательным внедрением японского,

Возмущенная отсутствием у Республики войска революционная молодежь самочинно развернула на Яве и Суматре создание иррегулярных добровольческих народных отрядов — лашкаров, немедленно начавших разоружать японские части. Иногда это сопровождалось боями, но нередко, японцы складывали оружие добровольно.

То есть нового голландского колониального правительства Индонезии.

Два программных документа Республики — «Политический манифест», опубликованный 1 октября за подписью М. Хатты, и брошюра С. Шарира «Наша борьба» (конец октября) — содержали ряд сходных положений; недооценивали потенции национально–освободительной борьбы самого индонезийского народа, мощь его поддержки странами социализма и освободившимися государствами, преувеличивали зависимость судеб РИ от английского и американского империализма. Явно рассчитывая использовать межимпериалистические противоречия, оба документа обещали открыть экономику Республики Индонезии для предпринимательства Запада, признать колониальный долг. В документах содержались гарантии физической неприкосновенности и имущественных прав всех иностранных, в том числе голландских, подданных, индо, хуацяо и т. п.

За ним сохранялись, правда, и функции верховного главнокомандующего.

Не следует путать ее с «государственной» Национальной партией, ни пытка создания которой потерпела неудачу в августе 1945 г.

Юсуф, навязывавший неокрепшей партии левацко–авантюристическую позицию, вскоре был арестован властями РИ.

Еще в начале сентября 1945 г. Тан Малака предлагал Шариру объединенными усилиями свергнуть «коллаборациониста» Сукарно, после чего первый стал бы президентом, предоставив второму пост премьера. Но Шарир отказал, подчеркнув, что ему довелось лично убедиться во время поездок по Яве в широчайшей популярности Сукарно, особенно среди крестьян.