Филип Рив - Надвинувшаяся тьма

– Все из-за тебя! – заорал он.

Механическая рука ухватила ее за волосы. Нага вздернул ее вверх, как мешок с зерном.

– Полюбуйся, к чему привело твое перемирие! Ты меня уговорила отнестись к варварам как к людям, а теперь они нас уничтожают!

Такого Энона и представить не могла. Она не знала, как справиться с его гневом.

– Нет, нет, нет! – воскликнула она. – Движущиеся города тоже уничтожены. Я видела, как они горят! Наверняка тебе приходили донесения…

– Все ложь!

– Нага, Сталкер Фанг вернулась! Это она управляет оружием!

Ропот среди офицеров, крики ужаса и неверия.

– Сам подумай! – взмолилась Энона. – Сообщения из Брайтона. Пиявка, найденная в провинции Снежный Веер… Она хочет, чтобы мы думали, будто оружие у горожан, хочет истребить нас всех. Она безумна! Мы должны найти передатчик, с помощью которого она отдает приказы оружию, и…

– Ложь! – крикнул Нага. – Я уже выяснил, откуда им управляют. Снова лондонские инженеры, как тогда, с МЕДУЗОЙ. Безобидные обитатели развалин, на которых мы так долго не обращали внимания, несколько недель назад засуетились, как муравьи, и вот что случилось.

Он выхватил из кучи бумаг на столе фотографию – снимок Лондона с воздуха, сделанный птицей-шпионом.

– Смотри! Здесь видны их лысые головы! Они кишат в развалинах, словно трупные черви! А сегодня к нам явился лондонец с безумными россказнями, чтобы сбить нас со следа. Повторяется история с МЕДУЗОЙ! В Лондоне все началось, там же и заканчивается!

– А доктор Попджой? – в отчаянии спросила Энона. – Фанг, наверное, потребовала, чтобы он ее починил, а потом убила…

– Попджой тоже инженер! Мы думали, что он перешел на нашу сторону, а он все это время работал на свою прежнюю гильдию! Труп у него на вилле был так искромсан, что опознать невозможно! Это мог быть кто угодно! Твой бывший начальник подделал свою смерть, а сам удрал в Лондон и помог своим друзьям-инженерам пустить в ход оружие.

– Нет, – прошептала Энона.

Хотя его теория звучала складно. Как убедить его, что он ошибается?

Нага смотрел на нее, тяжело дыша.

– И ты тоже в этом участвовала, правда, Зеро? – спросил он тихо и холодно. – Ты работала на них, алеутская колдунья! Попджой и привел тебя в Нефритовую пагоду. Какая ты была скромная, кроткая! Но ты уничтожила Фанг, а потом заворожила меня, нашептала о мире, о любви… – Он выхватил меч. – А на самом деле ты всего лишь тянула время, пока будет готово новое оружие горожан!

Энона не могла унять дрожь. Она протянула руки к мужу.

– Пожалуйста, поверь мне! Я никогда бы тебя не предала. Я только хотела мира.

Нага снова ударил ее – на этот раз тяжелым механическим кулаком. Энона упала на колени, скуля от боли и подставив ладонь под капающую из носа кровь. Нага пригнул ей голову и поднял клинок. Тонкая, обнаженная шея в свете лампы казалась такой хрупкой, молочно-белой… У него не хватило духу ее разрубить. Чуть ниже линии роста волос присохла грязь, и за маленькими ушками тоже, словно у ребенка.

Нага с грохотом вонзил меч в деревянную столешницу. Энона, рыдая, упала к его ногам.

Он обернулся и рявкнул офицерам:

– Увести ее! Запереть! Чтобы я больше не слышал ни слова о мире!

Он старался не смотреть, как ее волокли к двери.

Несколько вояк старой закалки, давних противников перемирия, закричали:

– Смерть ей!

Один даже выхватил меч и зарубил бы Энону, не сходя с места, но друзья его удержали.

– Нет! – загремел Нага.

Тяжелая дверь захлопнулась за его женой. Стало легче оставаться сильным, когда он больше не видел ее испуганного лица.

– Я сам отрублю голову предательнице Зеро! Прилюдно, на главной площади Батмунх-Гомпы!

Кое-кто из офицеров смотрел так же печально, как Энона, однако большинство восприняли его слова с радостью, кто-то даже закричал «ура».

– Но сперва, – объявил Нага, – мы соберем, сколько сможем, дирижаблей и полетим в Лондон. Захватим варварский передатчик и обратим новое оружие против их же городов! Пока еще война не проиграна! За мной! И пусть мир снова станет зеленым!

«Ничего такого, что нельзя было бы простить», – сказала Энона, но, пока Эстер на холодном ветру спускалась по бесконечно длинной лестнице к причалу, ей казалось – то, что сделала она, простить невозможно. Она не знала, что сказать Тому, и даже думать не хотелось, что он ей скажет. Но было ужасно представлять его взаперти в одном из тесных домишек, чьи крыши виднелись далеко внизу в свете ярких фонарей у причала. Там суетились люди, заправляли топливом дирижабли, и среди этих дирижаблей была «Дженни» – знакомый ржаво-красный баллон среди белых военных кораблей Грозы.

Все вдруг расплылось, и Эстер пришлось утереть глаз рукавом. Хорошо, что Энона и Пеннироял не видят, как она расклеилась. Один только Шрайк рядом (она слышала успокаивающие тяжелые шаги за спиной), а Шрайк и раньше видел ее плачущей.

В узких переулках за причалом царили шум и суматоха; похоже, грозовики все были на взводе, и такое простое занятие, как подготовка дирижаблей к отлету, приводило к сварам и стычкам между остатками разных отрядов, говоривших на разных языках и наречиях. Эстер проталкивалась через толпу, а у самой дыхание перехватывало от страха: сейчас она увидит Тома.

Она остановила какого-то авиатора и спросила дорогу к камерам. Было приятно, как он стал кланяться и козырять, увидев перстень леди Наги с дубовыми листьями. Но, поднимаясь на каменное крыльцо здания, которое он указал, Эстер услышала за спиной топот.

– ЭТО ОДНАЖДЫРОЖДЕННЫЙ ПЕННИРОЯЛ, – сообщил Шрайк.

– Ему-то что надо? – хмуро буркнула Эстер, хотя втайне обрадовалась поводу еще немного оттянуть встречу с Томом.

Пеннироял, отдуваясь, поднялся к ней по ступенькам. Едва взглянув на него, Эстер сразу поняла – что-то очень неладно.

– Эстер! Шрайк! – пропыхтел Пеннироял. – Хвала Поскитту! Надо бежать! То есть лететь! Нага, этот мерзавец!..

– Что случилось? – спросила Эстер.

Пеннироял замахал руками, ища достаточно выразительный жест, чтобы передать весь масштаб бедствия.

– Я не понял, что там произошло, языка не знаю… Но некоторые говорили между собой по-англичански, называли ее предательницей…

– Кого? – Эстер схватила его за ворот и встряхнула. – Кто предательница? Что там произошло, Пеннироял? Где Энона?

– Так я о чем и толкую! Она в тюрьме! Он ей носик сломал, скотина! Поставил ей в вину это кошмарное оружие! Говорят, он поклялся, что отрубит ей голову после победы над городами. Ах, бедная девочка! О милосердная Клио!..

Пеннироял убивался вполне искренне, и у Эстер тоже сердце сжалось от горя, когда она поняла, о чем говорит профессор. Она привычно скрыла жалость за злостью.