Валерий Вульферт - Булат. Страшный суд

Очертания образа, были размыты. Края медленно проявлялись. Лицо приобретало миловидные округлые очертания, голову покрывали короткие волосы. Глазные впадины оказались пусты. Искра, испустившая этот пар, медленно поднялась сквозь всё тело, и остановилась в центре лобной кости. Несколько раз вздрогнув, разделилась пополам и глаза души вспыхнули. В каменном кабинете раздались нечеловеческие вопли, от которых у Жукова по спине пробежали мурашки. Этот крик очень напомнил звуки игры на двуручной пиле. Все увидели женщину, которая закрыла глаза руками и осела на пол. Булат вскочил, и со словами: «Мама!», попытался обнять её поникшую голову. Но всё было тщетно, эта сущность состояла лишь из золотистого пара, который к несчастью человека, являлся, абсолютно неосязаем. Душа открыла лицо, смотря в пол повторила: «Мама». Затем быстро добавила: «Где она?» Жуков оказался в полнейшем оцепенении. Лукон отошёл в сторону к стеклянному шкафу. Открыв прозрачную створку, стоя спиной к событиям, чёрт взял с полочки платиновый самородок, и взглядом искушенного ценителя, разглядывал его неповторимые линии. Душа, смотря в лицо человеку, безмолвно разглядывала, Морозова светящимися глазами. Булат видел перед собой, размытое лицо образа. Возраст его, был не более двадцати лет. «Мама, это я Булат, твой сын!»: сказал человек, голосом, который срывал возбуждение. Душа, только что, испытала свою телесную смерть. Для нее, оказалось тяжело, воспринять события, которые по природе никогда не должны были с ней произойти, о чём собственно и предупреждал Булата чёрт. Душа всё также, не сводя своих глаз с человека спросила: «Мой, сын. У меня родился сын?» Всё! Слезы ручьем потекли из глаз Булата, он взахлёб подтвердил: «Да мама, у тебя родился сын! Вот, я перед тобою!» Душа произнесла: «Прости, я убила себя», и отвела свой взгляд в сторону. Наступило взаимное молчание. Булат тихо спросил: «Зачем, зачем ты это сделала?»

— Я посчитала, что убила тебя. А ты вот, вырос таким могучим мужчиной.

— Ты бросила меня? Не молчи мама!

— Я в жизни бы никогда тебя не бросила! Я потеряла сознание, и тебя у меня украли.

— Кто, кто это мог сделать?

— Очень плохие люди. А с тобой, что случилось, почему ты умер?

— Я не умер, я жив. Вот посмотри Жуков сидит, тоже живой.

Жуков вскочил со стула, вежливо кивнул головой, и сказал: «Извините меня, я выйду на свежий воздух. Прогуляюсь, посижу в беседочке, с белочкой поиграюсь. А то тут у вас семейное». Обратившись к чёрту, Алексей добавил: «Лукон, ты же не против, моей прогулки?» Лукон поставил самородок на место, закрыл дверцу, и вежливо ответил: «Да, извольте прогуляться, только рыбку мою не пугайте, пожалуйста. Я тоже вас всех оставлю ненадолго». Чёрт подошёл к своему столу, выдвинул из него полочку, и достал от туда, целую пробирку. Вставил её в сферу, верхняя часть накалилась. Розовое стекло образовало что-то вроде маленькой воронки, а после остыло на глазах. Лукон обратился к Булату: «Вы когда с мамой закончите, попроси её вернуться обратно. А то не дай бог чего, отвечать мне придется!» чёрт хлопнул в ладоши и исчез, Жуков вышел из кабинета.

Булат с душой своей матери остался наедине. Воздушная сущность, ладонью из неосязаемого пара, провела по щеке человеку, сказав: «Булат. Я мечтала, если родится у меня мальчик, назову его Глебом, как твоего отца». Человек сразу задал очевидный вопрос: «А кто мой отец?» Душа медленно всплыла, и расположилась на стуле, который освободил Жуков. Человек поднялся и сел на противоположный стул.

Душа, начала свой рассказ:

— Твой отец, молодой красавец. Покоривший меня с первого же взгляда, своими карими глазами. Он был высокий и статный. Глеб сразу выделялся из толпы рабочих, которые приехали к нам на Урал, ремонтировать железнодорожный мост, недалеко от нашего села. Меня и ещё пару девушек, начальник участка пригласил поработать у них поварами. Такой огромный бородатый дядька, его все рабочие боялись как огня. Он всем сразу сказал, чтоб к девчонкам никто не приставал. И нас предостерёг от безрассудства, пояснив, что повар должен вести себя достойно, и что практически все мужики женатые. Но что я могла, против таких карих глаз. Однажды он предложил проводить меня до дому пешком, хотя нас как увозил, так и привозил с работы Уазик. Он казался мне таким открытым, светлым человеком, такой ну просто не может врать. Глеб дал мне честное слово, что он холостой человек. Я ему поверила. Мой возлюбленный был настолько нежным и ласковым, что я теряла сознание в его объятиях. Голова кружилась от любви. Я думала, что самая счастливая на свете девушка. Все подруги завидовали мне чёрной завистью. Они даже и не могли мечтать о таком красавце, как мой Глебушка. Наши прогулки продолжались недели две, все эти две недели я просто летала от счастья. Затем, в один печальный день, он не появился на завтраке, потом на обеде. На ужине, я набралась храбрости, и спросила у одного мужичка, с которым Глеб иногда болтал в очереди. Его слова, для меня были словно гром, среди ясного неба. Строитель сказал мне, что бригаду газосварщиков, вчера вечером отправили на другой участок, который находится где-то в Красноярском крае. Тарелка в тот миг, выпала у меня из рук, все обернулись на меня. Но я знала, что любимый, обязательно даст о себе знать.

Прошёл месяц, затем второй, и я поняла, что беременна. Ремонтники, доделали свою работу и уехали, также неожиданно, как и появились. Как тяжело мне пришлось. И главное рядом не было близкого человека, который бы хоть как-то поддержал меня. Я доверилась одной из своих подруг. А эта тварь, растрезвонила по всему селу то, что я в сердцах ей поведала. Отец мой сильно выпивал, он работал на железной дороге. Один раз он вернулся домой пьяный. Зайдя в дом, держа кожаные вожжи в руках. Не сказав не слова, он ударил меня ими по лицу и груди, на него бросилась моя мама, досталось и ей. Загнав нас обоих в угол, он без разбора чинил расправу крича, что, потаскуха потаскуху родила. Матери досталось больше, её шея и спина вся была исполосована кровавыми синяками. Запыхавшись, он сел на стул, достал из кармана чекушку водки, отпил из неё, и сказал, чтобы ноги моей в его доме не было. Всю ночь я проревела. Утром, пойдя на луг, я отвязала соседского телка, взяв его веревку, решила покончить с собой, уйдя в лесок к реке. Я была предана, и раздавлена. Мной двигала злость к самой себе, к моему животу, как к результату моей легкомысленности. Подойдя к дереву с низкими ветвями, и взобравшись на него, я сунула голову в петлю. Глядя на прозрачную воду, омывающую камни, я вспомнила, как любила здесь гулять, будучи ещё маленькой беззаботной девочкой. Затем закрыла глаза, и упала в низ. Моя мысль, в тот момент была: всем на зло! Но ветка переломилась, и я коснулась ногами земли. Нет, я не встала, на землю. Я продолжала висеть, петля с силой сдавливала мне горло, но задавить меня не могла. Сколько это продолжалось, я не знаю, но я всё же потеряла сознание. Ко мне подбежал наш сосед, и острым ножом перерезал верёвку. Направляясь на реку порыбачить, дядя Егор, сквозь ветви, случайно увидел мою затянувшеюся предсмертную агонию. Открыв глаза, я увидела его испуганное лицо. Он тряс меня за плечи, и обзывал дурочкой. А когда я пришла в себя, он начал убеждать меня в том, что отец моего будущего ребёнка, будет счастлив, если узнает, что он станет отцом. Он говорил, что чувства, которые были между нами — это природа. Что это прекрасно и ничего здесь страшного нет. Но надо добавить к ним разумных действий. Найти этого молодого человека, и всё ему рассказать. Что это я должна сделать ради ребенка. Он убедил меня.